Демонтаж - Олег Кубякин

3. Наши вожди должны также заставлять охранять войско днем и ночью, чтобы Тартары не ринулись на них внезапно и неожиданно, потому что они, как демоны, измышляют много злокозненностей и способов вредить; мало того, должно быть всегда готовыми как днем, так и ночью, не должно ложиться раздетыми и с прохладой сидеть за столом, чтобы нельзя было застать нас неприготовленными, так как Тартары всегда бодрствуют, чтобы высмотреть, каким образом они могут причинить вред».

Странно, что поголовная бессонница монголов не вызвала бурной радости среди отечественных ученых. Обычно падкие на любую дурость, тут они явно «проспали».

«Жители же страны, ожидающие Тартар или боящиеся, что они придут на них, должны иметь сокрытые ямы, куда должны отложить посевы, равно как и другое, по двум причинам, именно: чтобы Тартары не смогли овладеть этим и чтобы, если Бог окажется к ним милостливым, получить возможность обрести это впоследствии, когда Тартары побегут из их земли. Сено и солому надлежит сжечь или крепко спрятать, чтобы тартарские лошади тем менее находили себе пищи для еды.

Параграф 4. Об укреплении крепостей и городов.

При желании же укрепить города и крепости прежде надлежит рассмотреть, каково их месторасположение. Именно местоположение крепостей должно быть таково, чтобы их нельзя было завоевать орудиями и стрелами, чтобы у них было достаточно воды и дров, чтобы нельзя было пресечь к ним вход и выход и чтобы было достаточное количество лиц, могущих сражаться попеременно.

И должно тщательно смотреть за тем, чтобы Тартары не могли взять крепости какою-нибудь хитростью. Должно иметь запас продовольствия, достаточный на много лет; следует все же тщательно сохранять съестные припасы и изводить их в определенных размерах, так как неизвестно, сколько времени придется быть заключенными в крепости.

Именно когда они начинают осаждать какую-нибудь крепость, то осаждают ее много лет, как это происходит и в нынешний день с одной горой в земле Аланов. Как мы полагаем, они осаждали ее уже двенадцать лет, причем те оказывали им мужественное сопротивление и убили многих Тартар и притом вельмож. Другие же крепости и города, не имеющие подобного положения, надлежит сильно укрепить глубокими рвами и хорошо устроенными стенами; и надлежит иметь достаточное количество луков и стрел, камней и пращей.

И должно тщательно остерегаться, чтобы не позволить Тартарам выставлять свои машины, но отражать их своими машинами; должно также оказывать сопротивление при помощи баллист, пращей и орудий, чтобы они не приближались к городу. Должно также быть готовыми и в других отношениях, как сказано выше».

Карпини хочет напугать соотечественников «монгольскими машинами», но сам панически боится данного вопроса. Предлагать банальности вроде «иметь достаточное количество луков и стрел, запас продовольствия и лиц, могущих сражаться попеременно», большого ума не требуется. А чтобы рассуждать о метательных машинах, нужны специальные знания либо знакомство с такими машинами воочию. Специальных знаний у Карпини быть, естественно, не могло, он никогда не сталкивался с военной службой, а как свидетель он описать их тоже не мог, поскольку лично не видел. Поэтому за всю свою книгу всего два раза упоминает метательные машины, но упоминает вскользь, поскольку, если он попытался бы сообщить о таких машинах хоть что-то, обман вскрылся бы немедленно.

«Должно также тщательно смотреть за крепостями и городами, расположенными при реках, чтобы их нельзя было потопить.

А еще надо знать, что Тартары больше любят, чтобы люди запирались в городах и крепостях, чем чтобы сражались с ними на поле. Именно, они говорят, что это их поросята, запертые в хлеву, отчего и приставляют к ним стражей, как сказано выше».

Сравнение с поросятами не может принадлежать монголам, поскольку монголы никогда не разводили свиней, а что такое хлев не знают по сей день.

Смысл строительства любых крепостей заключается в том, чтобы в них запираться. Ни для чего другого они не предназначены. Весь опыт, связанный с обороной крепостей, показывает, что это исключительно эффективное средство. Многие крепости за всю историю так никогда и не были взяты противником. Сообщение Карпини о том, что «Тартары больше любят, чтобы люди запирались в городах и крепостях», крайне неудачная выдумка. Такое полюбить невозможно.

«Параграф 5. Что надлежит сделать с пленными.

Если же какие-нибудь Тартары будут на войне сброшены со своих лошадей, то их тотчас следует брать в плен, потому что, будучи на земле, они сильно стреляют, ранят и убивают лошадей и людей. И если их сохранить, они могут оказаться такими, что из-за них можно получить вечный мир и взять за них большие деньги, так как они очень любят друг друга. А как распознать Тартар, сказано именно там, где было изложено об их внешности; однако когда их берут в плен и если их должно сохранить, то надо приставить бдительный караул, чтобы они не убежали. Вместе с ними бывает также много других народов, которых можно отличить от них благодаря указанной выше внешности. Надо также знать, что вместе с ними в войске есть много таких, которые, если улучат удобное время и получат уверенность, что наши не убьют их, будут сражаться с ними, как сами сказали нам, изо всех частей войска, и причинят им больше зла, чем другие, являющиеся их сильными неприятелями».

Вроде бы Карпини догадывается — если вооружить только что побежденных людей, они непременно обратят оружие против своих обидчиков. Но все-таки продолжает утверждать, что основная масса монгольских войск — это рабы. Если он перестанет это делать, то любому дураку станет ясно, что захватить мир маленьким монгольским племенем невозможно. Начнутся глупые вопросы и всякие удивления. А вот если увеличить армию за счет рабов раз в 50–60, то народу вполне достаточно на мировой захват. Хотя тому же дураку должно быть ясно и другое, как только количество рабов в монгольской армии сравнялось бы с количеством монголов, от монголов бы осталось только мокрое место. Озверевшие рабы перекопали бы местность, где имелся хоть малейший запах монголов, и данная национальность прекратила бы свое существование.

Тем не менее историки с болезненным упорством не перестают повторять, что все народы завоевывали друг друга сами, а монголы только показывали пальцем, кого завоевывать следующего. Ничего не сделаешь, такой порядок: если у историка обнаруживаются зачатки ума, его не допускают к защите ученой диссертации.

«Все это, написанное выше, мы сочли нужным привести только как лично видевшие и слышавшие, и не для того, чтобы учить лиц сведущих, которые, служа в боевом войске, знают военные хитрости. Именно, мы уверены, что те, кто опытен и сведущ в этом, придумают и сделают много лучшего и более полезного; однако они получат возможность благодаря вышесказанному иметь случай и содержание для размышления».

Рассуждая о причинах поездки Карпини и создания его книги, полезно вспомнить основные исторические события, предшествующие этому. Окунуться, так сказать, в состояние европейской «исторической атмосферы» того времени. Ведь понятно, что одно событие порождает другое, то следующее и т. д. Поездка Карпини также является следствием каких-то событий и составляет очередное звено исторической цепи.

В общих чертах уже созданный и оформившийся католический мир несет на острие копья Востоку слово Божие. «Превращение» язычников в добрых католиков, начатое еще в первом тысячелетии, ни на секунду не замедляет своей чугунной поступи. В истории оно осталось под именем Drang nach Osten. Гудит набат: «На Восток, христиане! Смотрите, сколько богатств! Это — ваше! Это обетовано вам Богом! Убейте язычников, разорите их храмы, переполненные золотом и пурпуром, и обладайте всеми богатствами земли! На Восток, Новый Израиль! Так хочет Бог!»

Причем язычники не имеют ничего общего с допотопным образом, сотворенным отечественными историками. Язычники — это все, кто живет на Востоке. Язычник — означает НЕКАТОЛИК. С 1232 года в Европе введена широкомасштабная инквизиция. Олицетворяя могущество римского папы, монашеские рыцарские ордена выстроили целый фронт, начинающийся от Земли Обетованной (Иерусалима) и проходящий через Византию, Венгрию, Польшу до владений Тевтонского и Ливонского орденов на севере.

Хотя нет. Не все так монолитно, как мы представили. В сплошном фронте рыцарских орденов наблюдается разрыв. В снегах холодного Севера и в песках жгучего Юга ордена живут и воюют согласно распорядку дня, а вот в сердце Карпат Татрах почему-то никакие рыцарские ордена не бесчинствуют. Вроде самый благодатный край и язычников вдоволь, режь не хочу, но папу данная местность почему-то не интересует?

Даниил Галицкий раздолбал, правда, католиков в 1237 году под Дорогочином, но это так, один разок. И то заезжий орден оказался — Ливонский. Сколько же им, бедным, до Дорогочина добираться пришлось? Видать, потому и получили по сопатке, что в пути сильно износились и обтрепались. Понятно — в такую даль перлись.