Повесть о полках Богунском и Таращанском - Дмитрий Петровский

— А ну, привитай батька!

То Гребенко, как бы издали почувствовав раскаяние обидевшего его товарища, кричал ему вслед, остановив коня и став на стременах. И ясно слышен был его сильный голос в весенней лунной ночи, как будто опомнилась сама ночь и спросонок закричала заветное имя.

— Добре!.. — отвечал Кабула. И означало это «добре»: «И ты не серчай на меня, дорогой товарищ, что я тебя обидел».

Но Гребенко все ж злой пошел на Литин. Хоть и простил он товарищу его колючее слово, но хотелось ему еще раз показать, кто он есть на самом деле и на какие геройские подвиги он способен.

У Литина стоял, нацелясь на Винницу с фланга, черноморский «кош»[33] Петлюры, против которого выставлена Щорсом застава. Щорс намеревался окружить Петлюру через Медвежье Ушко. Дошел Гребенко до Гнева-ни, и напомнило ему еще раз название этой станции, что шумит в его груди обида на Кабулу. И, дав небольшой роздых коням в Медвежьем Ушке и разведав от богунцев о расположении «коша» и его артиллерии, понесся Гребенко в обход Литину, отрезал артиллерию неприятеля, ударил неожиданно по противнику, окружил его и взял в плен наполовину. Другая половина черноморского «коша» удрала на Летичев, повредила мост через Згарь и не дала коннице возможности из-за начавшегося половодья продолжать преследование.

Но со стороны Бердичева уже шел через Хмельник на слияние с конной группой Первый червоноказачий полк. Под его-то сабли и попала бежавшая в панике от гребенковских сабель вторая половина черноморского «коша» со всем командным составом. Растерялись от неожиданности, поднимали руки вверх, моля о пощаде, не только рядовые стрельцы, но и их главари.

Червоные казаки дорвались до Деражни, где при помощи повстанцев разгромили проскуровский заслон Петлюры. Открывалась соблазнительная перспектива — наступать на Проскуров. Но в это время Петлюра ударил по незащищенному коростенскому направлению и взял Житомир и Бердичев, создав новую серьезную угрозу Киеву по всем трем направлениям.

По требованию Щорса конница была повернута на Старо-Константинов — Изяславль — Шепетовку, с расчетом отрезать противнику путь отступления от Бердичова.

В то время как таращанцы и богунцы, повернутые первые на Бердичев, вторые на Коростень, били армию Петлюры в лоб, надо было развивать стремительную подвижность кавалерии — на ней лежала ответственная задача обхода и окружения неприятеля. Это окружение должно было создаваться спаянной, сбитой в одно целое конной массой. Задача эта была возложена на уполномоченного командукра по формированию кавгруппы Крючковского, не сумевшего, однако, справиться с ней.

Пятый полк, переброшенный со стороны Звенигородки через Христиновку, попал на житомирское направление. Назначенный для проталкивания кавалерии руководитель инспекционной группы Барабаш все еще не мог выехать на место развиваемого движения, задерживаясь на ваниярском направлении, где он отвлекался ненужными переговорами с провокационным «Ваниярским ревкомом». И только Первый полк Гребенко да червоные казаки, то есть два кавалерийских полка, вместо четырех, шли по тылам противника в неожиданном развороте на Старо-Константинов, вместо Проскурова.

В этот незащищенный угол между Жмеринкой и Деражней, воспользовавшись отходом красной конницы вправо, и проскочили окружаемые части Петлюры в Галицию, где преследовать их, отвлекаясь от основной задачи, было теперь рискованно.

Мешали движению конницы начавшиеся мартовская распутица и половодье. Но не столько распутица и половодье, сколько вредительская «распутица» в штабе конной группы, вскрытая уже позже.

В то же время на коростенском направлении изменил и ударил в спину провокатор — «петлюровский подкиданец», атаманчик Струк.

Белополяки, пользуясь перемирием с галичанами подо Львовом, перебросили свои, стоявшие против галичан, дивизии к Минску, и запарм обратился с призывом к командукру:

«Ввиду продолжающегося нажима против района Коростень со стороны Новоград-Волынска прошу оказать помощь западной армии нажимом наших частей от Бердичева на Новоград-Волынск».

Надо было создавать единство командования. Для руководства этой группой назначался Богенгард.

«Рвите мосты в тылу противника, не дайте подойти к нему подкреплениям», — приказывал командукр. И позже разъяснял: «Противник попадет в западню, если успеете закрепиться на реке Тетереве». Богенгард понимал это сам и ударил петлюровцев так, что они бежали от Тетерева без памяти.

А в Киеве началась паника. Под Бердичевом шестой день шел бой, и город переходил из рук в руки. Туда спешно перебрасывались таращанцы, снимаясь со Жмеринки и гоня впереди себя свои эшелоны с трофеями на Киев. Эшелоны задерживались впереди и задерживали Бопска.

Батько Боженко вынужден был энергично вмешаться и только путем суровой расправы с вредительской комендатурой, создавшей непроходимую пробку на железнодорожных узлах, добился наконец продвижения эшелонов к Бердичеву и Киеву.

Щорсу было поручено командовать бердичевской группой, оставив Винницу на Нежинский полк. Щорс принял команду, перебросив, согласно приказу, богунцев под команду Богенгарда на коростенское направление.

Началась невероятная неразбериха с продвижением и перегруппированием частей. Командование растерялось. Только что прибывший член Реввоенсовета выехал на фронт сам и, ознакомившись с положением, по просьбе Щорса потребовал через штарм присылки броневиков с Южного фронта и выехал к топчущейся на месте (у Бара) кавалерии.

Наконец конная группа, на целую неделю задержавшаяся из-за распутицы (червоные казаки— в Деражне, я Гребенко — в Баре), вышла на Старо-Константинов. Но дорога была невозможна. Идти в рейд без артиллерии не рекомендовалось, а между тем колеса артиллерии увязали в грязи по колодки. Червоные казаки, завязши с артиллерией в болоте между Меджибожем и Пилявой, сняли бурки, шинели и полушубки, бросили все это в грязь под колеса батареи и вывезли ее из болота. По-пошли к Старо-Константинову и заночевали, дожидаясь подхода гребенковского Первого полка, чтобы вместе атаковать Старо-Константинов. Но Гребенко отставал на целый переход, тоже завязнув в грязи с артиллерией.

Червоные казаки, не дождавшись его подхода, сами атаковали на рассвете Старо-Константинов.

Без единого артиллерийского выстрела, рощей обойдя Григоровку, неожиданно среди бела дня ворвались они в город и взяли петлюровцев в рубку. Кроме побитых в бою, было взято в плен около пятидесяти одних офицеров.

Назавтра от Проскурова показался неприятель. Надо было во что бы то ни стало держаться до подхода Первого кавалерийского полка. Червоные казаки вышли в поле, чтобы принять сражение здесь.

Разглядев с деревенской колокольни в селе Воронковах расположение противника, они правильно рассчитали удар.

С колокольни было видно, что противник, не доходя до занятой разведкой червонцев переправы через Случь, остановился у озера. Численность его была до трех тысяч штыков — исключительно пехота. Она медленно разворачивалась в поле у озера.

Горной артиллерии было приказано выехать в упор к линии неприятеля и, снявшись с передков, прямо по видимой мишени открыть ураганный огонь. Конные сотни в это время разделились, зашли с флангов и с тыла и взяли петлюровцев в сабли, окружив их с трех сторон и тесня к подтаявшему озеру.

Окруженный противник сдался целиком. То была Херсонекая дивизия доктора Луценко, личного друга Петлюры. Сам Луценко был зарублен в бою полусотником Огерманом.

Казна дивизии, артиллерия и пулеметы оказались в руках победителей. С их стороны в этом бою выбыло из строя до пятидесяти человек, а петлюровцев — свыше пятисот, да тысяча семьсот было взято в плен.

Некоторые сотни червоных казаков в этом бою были вооружены французскими рапирами образца начала XVII века, взятыми в одном из замков. Но и этими рапирами казаки действовали безупречно. К концу боя подоспел и Гребенко, довершивший разгром вражеской дивизии.

А назавтра с рассветом вся сводная бригада целиком выступила на Шепетовку, так как проскуровский удар неприятеля был отбит. Однако предусмотрительные рейдисты решили идти не прямо на Шепетовку по железнодорожной линии, где противник, узнавший о разгроме дивизии Луценко, должен был поспешить их встретить, а на Изяславль — и оттуда действовать западнее Шепетовки, то есть неожиданно с тылу, как полагается в рейде.

«ЗАВАРУШКА»

В Бердичеве творилось нечто невообразимое. Началось все с того, что некоторые части, недостаточно укомплектованные, как, например, Шестой полк, остались без обуви.

Вообще снабжение, и в особенности обувью, не было налажено еще с зимы, и взявший на себя лично поставку обуви для армии Пятаков так и не выполнил своего обещания. И лишь в тот момент, когда сам Бердичев оказался под угрозой нацеленного через него на Киев удара Петлюры, решено было шить обувь.