Сержанту никто не звонит (Сборник) - Шимун Врочек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прошли две девушки в коротких платьях, улыбнулись симпатичному приезжему. Тимофей улыбнулся в ответ, проводил взглядом загорелые ноги.
– С дороги уйди! – резко окрикнули сзади. – Расставился тут!
Тимофей оглянулся. Увидел огромную сумку «мечта оккупанта» в бело-черную клетку. Рядом с сумкой увидел женщину. Некрасивую и вздорную.
– Пардон, – сказал Тимофей миролюбиво. Не хотелось портить первый день в столице. Шагнул в сторону, освобождая проход.
– Понаехали тут! Лимита! Провинция! На московский-то хлеб!! – заметив, что на нее обратили внимание, тетка раскрутилась на сто оборотов. – Я коренная москвичка! А должна из-за этих… проходу не стало!
Тимофей про себя удивился. Выговор у «коренной москвички» был явно не «расейский» – скорее, уральский, протяжный.
– Ворье всякое едет!! – радостно голосила тетка. Народ оглядывался на тетку, на Тимофея… Первый день в столице был испорчен. Поскорей бы встретили, подумал Тимофей. Тоже мне… москвичи. Он сделал шаг назад. И еще.
В локоть Тимофея врезалось что-то массивное.
– Ты, мудила, осторожней!
Тимофей сосчитал до трех и повернулся. Перед ним стоял молодой мужик в кожаной куртке. Не сказать, чтобы очень стройный. В руке у мужика была бутылка пива «Консульское». Рожа наглая.
– Че, оглох, что ли?
– Что ты сказал? – Тимофей выпрямился. Его рост и выправка произвели обычное впечатление. Пивное брюхо на глазах стал меньше на голову.
– Эээ, извини, браток! Я это…
– Чего? – уточнил Тимофей.
– Прощения просим!
– Прощаю, – сказал Тимофей со значением. «Столичный» насторожился, отшатнулся было…
Тимофей без замаха, коротко и жестко всадил костяшки в пивное брюхо.
* * *– Мы в армии и за меньшее морду били, – пояснил Тимофей. Чувствовал он себя дурак дураком. Первый раз в столице – и на тебе! Подрался. – Он же в общественном месте матом пошёл! Его судить надо. Пятнадцать суток дать…
– А ты кто – судья?! – завелся усатый легионер. – Человека чуть не искалечил!
– Скажи еще: палач, – буркнул Тимофей.
Усатый осекся. Долго смотрел на Тимофея – тому отчего-то стало неловко.
– Ну, чего?
– Дурак ты, парень, – сказал легионер. – Такой дурак, что… ой-ей-ей. Ладно, твои проблемы. Пойдешь сам или наручники надеть? Не убежишь?
– Пускай дураки бегают, – огрызнулся Тимофей.
– Обиделся что ли? Ну и зря.
Идти было недалеко. Усатый провел Тимофея по лестнице на второй этаж, длинным сырым коридором к двери с надписью «Пункт порядка». За дверью была небольшая комната. Вдоль левой стены – желтые шкафы до потолка, справа – горшок с пальмой, посередине – стол.
За столом сидел легионер. На пришедших он внимания не обратил – решал кроссворд. Усов у легионера не было.
– Вот привел еще одного… бедняжку, – сказал усатый. – Принимай.
Легионер оторвался от газеты, посмотрел на Тимофея снизу вверх. Усмехнулся.
– Вадик, какой же это бедняжка? Это целый жирняшка…
* * *– Ты откуда такой резвый? – спросил безусый. Глаза у него были светлые. – Вадик, проверь-ка его чемодан… Так откуда?
– «Белая сталь», – сказал Тимофей хмуро. – Шестой пограничный легион.
– Научили вас на свою голову, – сказал безусый. По-доброму сказал, даже с какой-то грустью: мол, дети вы еще неразумные, шестой пограничный легион «Белая сталь»… Только Тимофей доброте этой не поверил. Больно уж нехорошие глаза были у безусого. Как подмерзшие.
Усатый легионер присвистнул.
– Чего там?
– Ты только посмотри…
Усатый принялся доставать из чемодана узлы и узелочки. Подарок для матери – персидский шелковый платок.
– Ворованное? – безусый посмотрел на Тимофея. У того вдруг похолодело на сердце.
– Я чужого сроду не брал… Трофейное.
– Идет страна Лимония, сплошная чемодания! – напел безусый. – Есть такая песня. А трофеи тебе с неба упали, правильно? Ну, ну, не обижайся. Шучу я. Чем подтвердишь?
– Честное слово!
Легионеры переглянулись и засмеялись. Смех был нехороший.
– Ты, брат, даешь! Честное слово! Святая простота!..
* * *– Извините, Тимофей Васильевич, виноват. В пробку попал…
Машина мягко покачивалась, скорость почти не ощущалась. Темный салон, прохладный воздух. За тонированным окном проплывала столица.
Тимофей постарался расслабиться. Левая половина лица опухла. Ребра ныли. Будем надеяться, что трещин нет.
– Просто Тимофей. И на ты.
– Хорошо, – кивнул строгий. – Тимофей. Я с себя вины не снимаю. Но этих двоих… мы с ними разберемся, обещаю.
– Пусть живут.
Строгий внимательно посмотрел на Тимофея. Снова кивнул.
– Как скажешь. Сейчас тебя осмотрит врач, потом… Консул о тебе уже спрашивал. У него для тебя работа. Очень важный человек… он должен говорить, понимаешь?
– Да.
Строгий помолчал.
– Можно вопрос?
Тимофей кивнул.
– И все-таки не понимаю, – сказал строгий. – Специалист твоего класса. Да ты их мог в бараний рог скрутить одним пальцем! Скажи честно, мог?
– Мог.
– А почему тогда? Почему позволил?
Тишина. Проплывающая за окнами Москва.
– Я им завидую, – признался Тимофей. – Ты бы видел, какое они получают удовольствие от своей работы… Настоящее удовольствие! Мне этого так не хватает.
Крик единорога
I
Давным-давно, в замке, называемом Роза-на-Скале, жили король с королевой, и была у них маленькая дочка.
Это был очень старый замок. Его стены и башни были построены в те времена, когда люди ещё не появились, а по земле ходили великаны.
Великаны были ростом в два взрослых человека и с кожей желтой, как лимон. Они сложили замок из грубого красного камня, а потом вымерли.
Это все, что мы знаем о великанах.
Вокруг дома раскинулся парк с огромными старыми деревьями.
Если бы деревья могли говорить, они бы похвастались, что видели еще самых первых людских королей. Одни короли прославились умом, другие – глупостью. Одни были жадные, другие – расточительные. Были те, что умирали в постели от старости, других убили еще в младенчестве. Но каждый из королей внес что-то свое в этот замок.
Один создал контрэскарпы и подземные ходы, укрепил стены и пробил в каменной толще колодец на случай осады.
Другой выстроил башню чародея и приказал украсить потолок обеденного зала картой созвездий.
Третий построил хрустальный мост.
При прадедушке нынешнего короля ров отделали белым мрамором и наполнили ключевой водой. Потом выпустили туда золотых рыбок.
Смотрелось красиво.
Нам предстоит ещё многое узнать о людях.
И да, чуть не забыл… Маленькую принцессу звали – Юлькой.
II
Это было старое Охранное Дерево. Высокое и стройное, как и положено охранному дереву. У него была кора золотистого цвета, а среди листьев тут и там виднелись колокольчики. Зеленые, недавно распустившиеся, и большие серебряные.
Когда налетал ветер, колокольчики тихонько позвякивали.
Юльке вдруг показалось, что дерево корявое и скрученное. Что у него шипы, а не листья; и на ветках вместо колокольчиков устроились откормленные черные вороны.
Она зажмурилась и запрыгала на одной ноге, как положено делать, когда в ухо попадает вода.
– Ты чего? – спросил Виталька. Принцесса открыла глаза. Виталька уже набрал полные карманы отличных зрелых плодов. Теперь глядел на девочку с удивлением. Юлька перевела взгляд наверх. Конечно, никаких ворон.
– Ничего, – ответила она. – Мне показалось, что у меня в ушах вода.
Виталька посмотрел так, словно хотел сказать «опять твои глупости!», но вместо этого сказал:
– Такое дерево сажают, чтобы охранять. А здесь что охранять?
Юлька сморщила нос и поднесла к левому глазу закопченное стеклышко. Колька, второй её лучший друг, был сыном чародея. Он подарил принцессе эту невероятно полезную вещь. А еще у него был микроскоп.
– Что-нибудь важное. Или секретное. – она медленно повернулась. – Например, вот эти ворота.
У ворот стоял бронзовый мальчик с фонарем в руке. Статуя позеленела от времени и с головы до ног была покрыта белым налетом. Наверно, подумала Юлька, здесь давно никого не было. Кроме птиц.
Мальчик разлепил бронзовые губы и произнес:
– Ы! О! Жешь!
– Чего?
– Войти, – сказал мальчик четко. – Ты можешь смотреть.
Но помни, входящий!
Нарушение запрета:
не трогать единорога
не кормить животных
не поить кащея
не жалеть шаггурта
карается
– ззззвввууувз, – завершил речь мальчик. – зззуу. Уп!
– Чего? – опять спросил Виталька.
– Наверное, он заржавел, – сказала Юлька. – Бедняжка. Стоит тут один.
Виталька почесал в затылке.
– Чем карается? Я не понял. Если единорога кормить и кащея гладить?
Юлька поманила его пальчиком.
– Смертью, – замогильным голосом сказала принцесса прямо в розовое Виталькино ухо. Виталька подскочил. Глухо брякнули колокольчики в карманах штанов. Юлька расхохоталась.
