Бар эскадрильи - Франсуа Нурисье

* * *

Он спускался в Фексталь почти так, как падает и подскакивает камень: весь свой вес при каждом шаге он перекладывал на одну ногу, которая скользила, подвертывалась, и каждый шаг отдавался во всем его теле, в плечах, в гудящей голове. Он услышал голоса раньше, чем увидел дорогу и трактир. Он не пошел к мосту, а пересек поток, шагая прямо по воде. В двухстах метрах от трактира, на заросшем густой травой лугу, ему встретились два неторопливо гуляющих человека, которые остановились, окликнули его, но он скорее всего даже не заметил их, так же как не заметил и других людей, сидевших за столом и замолчавших, когда он проходил и когда, спотыкаясь на ступеньках, он поднялся по лестнице. Он отстранил официантку, не видя совсем близко от себя ее испуганные глаза. В дверях появился молодой человек, одетый в белое и голубое, как обычно бывают одеты повара. Он схватил Жоса за предплечье и сказал ему: «Говорите медленно, месье…» Потом: «Эта дама упала?» Жос смог только покачать головой. Он поднес руку к груди. «Сердце», — выкрикнул он. Все подумали, что у него приступ, усадили его на скамейку. Неожиданно его голос стал спокойным и внятным: «Она умерла, — сказал он, — час назад, может два, я не знаю…» Потом закрыл глаза. В таком состоянии, с закрытыми глазами и затылком, прижатым к сосновой обшивке стен, запах которой обволакивал его, он услышал шаги, ботинки, которые скребли пол, потом замирали, услышал низкие голоса, которые произносили немецкие слова. У него появилось ощущение, что он находится в центре круга. Ему положили на плечи какую-то тяжелую шерстяную вещь. Ему разжали пальцы и сжали их вокруг стакана, который он поднес ко рту, держа обеими руками. Стакан наткнулся на зубы. Он выпил алкоголь одним глотком исстрадавшегося от жажды человека. Ожог был таким сильным, таким долгим, что он открыл глаза. Их было семь или восемь человек перед ним, с внимательными и суровыми лицами. Вернулся молодой человек, успевший надеть на ноги горные ботинки и накинуть на плечи куртку. «Тереза, Юрг!» Он взял встававшего Жоса за локоть: «Вы в состоянии подняться туда сейчас?» Жос утвердительно кивнул — «Надо бы только…» Но увидел юношу и девушку, готовящихся их сопровождать, и замолчал. Они вывели его очень быстро через кухню, как телохранители или как полицейские, уводящие свою добычу. Его усадили на переднее сидение машины с широкими колесами, без верха, какие используют военные и горцы. Его заставили повторить название — Фуоркла Сурлей, — которое он произносил очень плохо. Он показывал пальцем, откуда спустился. Джип проехал по Фексталю, пересек по бетонной плотине речку и поехал наискосок по полям. Вскоре они обнаружили следы, оставленные Жосом, когда он спускался. Водитель дернул за рычаг и бросил машину на склон, как понукают лошадь перед препятствием. Жос, уцепившись за лобовое стекло, показывал, насколько он был в состоянии это делать, направление, корректируя его всякий раз, когда джип отклонялся, чтобы обогнуть скалу, сосну или отыскать проход. Трава была скользкой, земля сочилась водой, и несколько раз колеса начинали пробуксовывать, издавая шум, похожий на шум работающего с перегрузкой мельничного жернова. Неожиданно водитель повернул руль и остановил машину. «Теперь надо идти пешком, месье…»

Жос посмотрел на двух других своих спутников. Как же они были молоды! Высокая девушка с мальчишескими бедрами и волнистой прической и скорее всего ее брат. Они молча вытащили из джипа складные носилки, покрывала, веревки. Жос перехватил взгляд девушки, и она отвела глаза. Она несла на плече моток веревки, у обоих возникла, должно быть, одна и та же мысль. Она сделала над собой усилие, чтобы вновь посмотреть на него и сдержанно улыбнуться. Молодой человек из трактира подошел к Жосу и с неожиданной торжественностью произнес: «Меня зовут Вальтер Ротхау». И юноша с девушкой тоже пожали ему руку, затем они приступили к подъему. Никто не разговаривал. Юрг первым заметил необычное пятно пледа сквозь кустарники и жестом остановил Жоса. Он же снова остановил его в двадцати шагах от места, где лежала Клод, указав ему на скалу, где Жос мог сесть. Но он покачал головой и подошел. Он чувствовал, как его прожигают три пары глаз, устремленные на него. Он встал на колени и начал поднимать один за другим камни, положенные на плед. Он отбрасывал их в сторону, на склон, по которому они скатывались вниз, одни ближе, другие дальше. Трое молодых людей неподвижно стояли рядом. Четыре раза Жос поднимался и, приседая чуть дальше, продолжал свою работу. Наконец, остались только три плиты, которые он расположил над головой Клод; они оказались такими тяжелыми, что Терезе пришлось подойти, нагнуться и помочь ему отнести их в сторону. Тут уже Жос выпрямился и взглядом попросил своих компаньонов продолжить. Юноши взялись за два конца пледа и вместе подняли его. Показалась Клод. Ее лицо приняло голубоватый оттенок и от этого словно истончилось. Резко проступили кости. Жос как бы брал своих компаньонов в свидетели. Стоя на коленях рядом с ним, девушка разглядывала Клод с напряженным удивлением. Видела ли она уже когда-нибудь покойников так близко? Интенсивность взгляда была такой же, как у детей, случайно увидевших наготу взрослых. «Ее истинное лицо, — подумал Жос, — ее истинное лицо, она не может себе его представить…»

Юрг взял его за руку, потянул за собой. «Пойдемте, месье». Жос не видел, ни как Тереза и повар завертывали тело Клод в серые покрывала, которые они принесли с собой, ни как они привязывали его к носилкам. Одеяла были плотные, веревки — крепкие, тело — бесформенное. Жос сидел, обхватив голову руками. Юрг стоял, загораживая то, что происходило в десяти шагах от него. Он улавливал лишь отдельные непонятные слова и какое-то странное царапание. Если крепче сжать веки и стиснуть зубы, если бы контролировать мышцы лица, то можно выдержать… А выдержать нужно, потому что он старик и иностранец. Они возвращались к джипу, делая большие крюки в поисках наименее неудобного пути. Почти на протяжении всего спуска, за исключением двух или трех самых опасных участков, они несли носилки вчетвером. Жос шел позади, там, где едва различалась голова Клод. Веревка, стянутая на уровне шеи, душила ее. Душила кого? Или что? Они часто останавливались. Все усилия Жоса были направлены на то, чтобы не выдать своей крайней усталости. Он долго восстанавливал дыхание, опустив голову. Тереза не отрывала от него взгляда.

Их встретили у машины две собаки из трактира, колли, которые пошли по следу своих хозяев и теперь ждали их. Они прыгали вокруг носилок, веселые и любопытные. Жос жестом помешал повару прогнать их. Они обнюхали покрывало и замолчали. Один лег, другой, скуля, прильнул к ногам Терезы. Когда носилки были прилажены сзади и укреплены с помощью другой веревки, для Юрга не осталось больше места, и он, сделав знак рукой, ушел. Тереза присела на корточки и положила руку на серое одеяло. «Почти на сердце», — мелькнуло в голове у Жоса. Он занял место впереди, но повернулся и тоже положил левую руку на веревки, там, где находилось плечо. Теперь толчки доходили до него более приглушенные, почти издалека. Одна из собак побежала с лаем за Юргом. Другая же вспрыгнула в последний момент сзади на джип и проскользнула, продолжая повизгивать, между Клод и девушкой, Жос улыбнулся. «Она никогда не называла их колли, — сказал он, — всегда только Лесси, из-за фильма…» Тереза улыбнулась, не отвечая. Скорее всего она или не понимала его вовсе, или понимала с трудом. Повар осторожно вел машину, направляясь прямо к трактиру, но почти останавливаясь, когда нужно было преодолеть малейшее препятствие. Люди, молча, ждали их.

— Сможем мы доехать до Понтрезины? — спросил Жос.

— Я позвоню сначала в полицию. Мой брат жандарм, так будет лучше…

Жос ждал, не делая никаких движений. Он не повернулся, когда какая-то женщина принесла шаль Терезе и увела с собой собаку. Опять появился повар: «Все в порядке. Поехали». Тереза осталась сидеть в джипе. Между гостиницей «Сонна» и Вальдхаусом они догнали повозку, которая везла обратно в деревню усталых участников пикника. Обгонять их пришлось на очень медленной скорости, так как лошади заволновались. По неожиданно застывшим лицам тех, мимо кого они проезжали, Жос догадался, насколько их собственные лица и позы потрясли всех, кто их видел. Тень тишины и страха прошла вместе с ними. Едва миновав их, молодой человек, которого звали Вальтер Ротхау, прибавил скорости, как будто от ярости. Рука Терезы на покрывале сжалась. «Fahren Sie langsam, Walther…» — прошептала она. Ее собственное лицо выражало удивительное достоинство. У Жоса мелькнуло в голове, что он держится только из-за нее, чтобы не распускаться перед ней.

Вальтер Ротхау выбирал пути, уклонявшиеся от пересечения с дорогой в Санкт-Мориц и ведущие их по другому берегу озер, до развалин Сан-Жиана. Жос закрывал глаза, чтобы не видеть, когда они проезжали мимо ферм, как пустеют или затуманиваются взгляды при их проезде. Внезапно, на подходе к одной лесопильне, запах раненого дерева окутал их своим волнующим и сладковатым ароматом. Нахлынули образы: Клод с закрытыми глазами, Клод с обожженной солнцем кожей. Жосу хотелось бы что-то сказать, какие-нибудь слова, которые бы их освободили, но он не мог говорить. Стоило бы ему заговорить, как он разрыдался бы. «Как же мне быть?», — мысленно спрашивал он себя. Он подсчитывал, сколько еще времени ему нужно будет соблюдать приличия, прежде чем он останется наконец один.