Разведчики Зеленой страны - Георгий Тушкан

III

— Скоро будет готово? — деловито спросил Ромка.

— А кто сказал, что ему горячая пища надоела? — спросил Егор, лукаво прищурив один глаз.

Ромка засвистел, резко повернулся и пошел прочь.

— Куда ты? — удивился Топс.

— За яблоками! — сердито буркнул Ромка. Гномик молча и усердно подносил сухие сучья, Егор подкладывал их в костер.

— Соль сыпал? — заботливо спросил Топс, будто ничего не произошло. Он взял из рук Егора ложку, попробовал суп и добавил соли.

Ромка притащил целый рюкзак яблок и высыпал их возле костра.

— Я принес только для себя, — сразу же предупредил он.

— Берите ложки! — крикнул Егор.

Топс и Гномик стали с аппетитом есть рисовый суп, но Ромка упрямо отказался. Он ел яблоки и заедал их лепешками.

— Не очень налегай на лепешки — их мало, — предупредил Егор.

— На меня хватит, — отозвался Ромка.

— Свою дневную порцию ты уже съел.

— Ну, съем завтрашнюю, — не сдавался Ромка.

Они поспорили, и Ромка, которому давно не представлялось случая поспорить, потребовал сейчас же выделить всю его порцию лепешек. Егор сердито швырнул ложку, пошел в шалаш, принес все лепешки и поделил. В котле оставалось еще много супа, когда Егор поставил казан перед Ромкой, сидевшим в стороне.

— Ешь, не дури, — сказал он.

— Эту бурду? — спросил Ромка, состроив гримасу отвращения и шумно втянув носом пар. Он зачерпнул суп, попробовал и громко сплюнул: — Эта бурда насквозь пропахла дымом и в горло не лезет! — С этими словами он оттолкнул котел ногой, котел опрокинулся, и суп вылился.

Барс подошел и принялся подбирать языком рисинки с земли.

— Ломайся, но зачем ты Барса оставил голодным! Что он тебе плохого сделал?

Ромке было стыдно за свою горячность, ему было жаль Барса, о котором он забыл в пылу спора, но ложное самолюбие и на этот раз помешало ему признать свою вину.

— Подумаешь! — нарочито небрежным тоном сказал Ромка. — Топс еще сварит!

— Нет, не буду, — решительно отказался Топс.

— Ты сам сваришь, — тоном, не допускающим возражения, заявил Егор.

— А кто меня заставит, если я не хочу! — вызывающе крикнул Ромка. Он покраснел и обиделся еще больше.

— Твоя совесть, — ответил Егор. — Ты за парашютиста ножик от майора получил, а кто обнаружил парашютиста? Барс! А кто помог поймать парашютиста? Тоже Барс. За что же ты его обижаешь?

— На, на, на! — закричал Ромка, швыряя Барсу свои лепешки. Он был вне себя. В глаза мальчикам он не смотрел.

— Напрасно, — сказал Егор. — А что ты сам будешь есть?

— Не твои продукты. Здесь есть и моя часть риса, соли и сахара.

— А мы тебе не будем варить, раз ты такой! — с упреком сказал Топс.

— Подумаешь! А я вот возьму и уйду от вас!

— Чего ты шумишь, чего ты в бутылку лезешь? Разве я не правду сказал? — спросил Егор.

— А вот и уйду!

— Ломается! — сказал Гномик, глядя в землю.

— Упрашивать поперечных не будем! — отрезал Топс.

— И уйду! — крикнул запальчиво Ромка. — А без меня вы путь в Пчелиный город на Ореховом холме не найдете. Еще как попросите!

Егор насмешливо свистнул.

Ромка со злостью глянул на Егора, побежал к шалашу и сдернул с него одну плащ-палатку. В шалаше он взял ружье и патроны, свою ложку и одеяло и потребовал, чтобы сейчас же и ни минутой позже ему выделили его часть продуктов.

— Ты что это, неужели в самом деле уходишь? — удивленно спросил Егор.

— Пусть! — шепнул Топс. — Он передумает.

— Пока давай полкотелка рису, столько же муки, соли и сахару, — сказал Ромка, — а потом я приду и доберу остальное.

— Нет уж, пожалуйста, все сразу забирай, — сказал Топс.

— Ах, так! Ну давай все!

Топс неторопливо перемерил котелком все запасы и выделил Ромке четвертую часть.

— А в чем варить будешь? — лукаво спросил Гномик. — Чугунный котелок не разобьешь на части, а в кулаке не сваришь. Так как же, а?

— А котелок? — сказал Ромка.

Глаза всех остановились на фронтовом котелке Егора.

— Ладно, бери, — сказал Егор, морщась будто от боли: ему была неприятна вся эта глупая ссора. — Только не потеряй.

Ромка молча запихал вещи и продукты в рюкзак, а Топс и Гномик стояли рядом и лукаво переглядывались с видом заговорщиков, хорошо знающих, чем все это кончится.

— А ведь он в самом деле уходит! — прошептал удивленно Гномик.

— Ты куда, Ромка? — строго спросил Егор.

— Тебя не спросил! — вызывающе ответил мальчик.

— Значит, тебе, Роман, не дорога честь школы и дружины? — спокойно спросил Егор и, не выдержав, крикнул: — Ты что, обалдел? Мы почти у цели, хорошее и плохое делили поровну… Совсем с ума сошел! Да ты что, шутишь, разыгрываешь нас, или серьезно?.. Если уйдешь, я объявлю тебя дезертиром!

— Ты? Меня?! — в ярости закричал Ромка. — А ну попробуй, попробуй только!

— Эй, Ромка, куда же ты? — сердито крикнул Егор вслед удаляющемуся мальчику и вскочил, чтобы удержать его.

Но Топс крепко схватил Егора за руку и шепнул:

— Еще хуже ломаться будет! Мы его знаем: пересердится — сам придет, будто ничего и не было!

Шелест задеваемых Ромкой веток доносился уже издалека и наконец затих.

— Почему же он не возвращается? — нетерпеливо спросил Егор.

— Не пересердился, — только и ответил Топс.

— Эх ты! — раздраженно крикнул Егор. — Надо было удержать его: ведь мы один отряд, одна малая семья, ведь нас всего четверо! Шляпа я, а не пионер, поверил тебе!

— На Ромку иногда находит, — пояснил Гномик и добавил: — Невыдержка.

— Придет, — уверенно обещал Топс, — вот увидишь. Прожужжал шмель, и порыв ветра обдал ребят пылью. Ребята протерли глаза и, заслоняя их ладонями от пыли, стали внимательно рассматривать небо. Белые облака сгрудились, сбились в кучу. С севера ползла низкая сизая, почти черная туча. Внезапно ветер зашумел в деревьях, срывая листья. Начинался предгрозовой вихрь.

— Ребята, — сказал испуганно Гномик, — пошли в шалаш. Ух, и в ушах звенит!

В воздухе чувствовалась гроза. Издали донесся рокот грома. Ветер стих так же внезапно, как и начался. Стало душно. Солнце скрылось за тучами, но ребята поминутно вытирали пот с лица.

Вскоре полил дождь.

IV

Ребята тешили себя мыслью, что ливень скоро кончится, но дождь, то усиливаясь, то затихая, шел не переставая.

— Под таким дождиком вся Ромкина злость остынет, — заметил Топс.

— Жаль, намокнет, еще простудится, — сказал Гномик. — Он упрямый, не придет, хоть и промокнет.