Разведчики Зеленой страны - Георгий Тушкан

Мысли Егора бежали. Три с половиной года, проведенные только среди взрослых, сказались на его характере. Многие мысли Егора и выражения были заимствованы у взрослых. Так, например, он во всем старался подражать полковнику Сапегину и быть не только прямым, честным, храбрым, вежливым и настойчивым, но даже копировал Сапегина в мелочах. Так было и сейчас, когда Егор думал не просто о дружбе ребят, а о «создании дружной боевой семьи» и старался разобраться в характере своих попутчиков… Ромка очень уж воображает о себе: чуть что, сразу лезет в ссору. «Способен на героические поступки, а в обороне будет киснуть, — определил он, подражая Сапегину. — Топс — добродушный, но ленивый. Вот лакомка! И любит поболтать. Такой, если взять его в руки, будет работать, как автомат. Гномик — робкий, скрытный и какой-то неуверенный. О таких Сапегин говорил, что им надо привить уважение к себе и уверенность в своих силах… Но чего хочет этот строптивый, поперечный Ромка? Трудно будет с ним итти». Егор стал думать о себе. Может быть, легче было бы итти одному? Нет, раз он дал слово Борису и Гаруну, он должен выполнить задание до конца. «Взялся за гуж, не говори, что не дюж»!

А Ромка лежал и мечтал о славе. Он с восторгом вспоминал случай с парашютистом, останавливаясь на самых ничтожных подробностях своего участия в этой борьбе. Даже Егор, и тот вынужден был признать перед майором его, Ромкины, заслуги в этом деле. Кто выследил парашютиста? Он, Ромка, и только он. Кто блокировал правую руку парашютиста? Тоже он. А кто из ребят разбирается лучше всех в породах деревьев и умеет с одного взгляда определить яблоню со сладкими яблоками? Тоже он, Ромка. Ему бы следовало командовать отрядом КЭПС…

Хорошо бы поехать еще в Индонезию, на помощь индонезийским ребятам. Он бы показал Егору, как надо командовать! Он объединил бы всех ребят на борьбу с империалистическими захватчиками и организовал бы, как Ковпак, партизанский отряд. Они бы нашли в тропических лесах Суматры особое дерево, помазались бы его соком и стали невидимками. И тогда тысячи человек-невидимок проберутся на позиции, где готовится наступление… Неприятельские бомбардировщики уже ревут на аэродроме, готовые лететь с авиабомбами и газами, чтобы уничтожить мирные села. Вот уже сотня бомбардировщиков двинулась по аэродрому. А он, Роман Крестьянинов, взмахивает красным флажком, видимым только для своих, и тысяча зажигательных бутылок сразу разбивается о сотню бомбардировщиков, летит в бензохранилища, в склады боеприпасов… Пожар… Паника… А Роман со своими невидимками уже в штабе захватчиков. Они связывают генералов и офицеров, грузят пленных в трофейные автомобили и мчатся в лес… И всем будет казаться, что автомобилями никто не управляет, а на самом деле в первой машине едет он, невидимка Роман.

Топс лежал на спине, устремив глаза в небо. Ему ничего не хотелось. Ему просто было хорошо. Хорошо, что три дня отдыха, никуда не надо спешить, хочешь — лежи на спине, хочешь — перевернись на бок. Рядом сладкие яблоки, а итти за ними лень. Жить бы здесь да жить. Но разве беспокойный Егор даст спокойно пожить! Ему хочется всегда что-то делать, чего-то добиваться, а если даже ничего не надо, он все равно придумает что-нибудь. Непоседливый человек! И Ромка тоже непоседа, только Ромка непостоянный, а Егор, если что уж задумал — умрет, а будет добиваться… А тут еще этот Степка! Степка Пханов, конечно, расскажет отцу, что Топс был против них, а Мустафа Пханов — человек злопамятный, и когда Топс вернется домой, ой-ой, что будет!

А Гномик думал о Егоре. Какой Егор хороший! А он, Гномик, чем может доказать свою любовь? Жаль, что Егор почему-то не любит ни жуков, ни бабочек, ни змей. Будь у него, Гномика, целая коллекция бабочек, он бы отдал лучшие экземпляры ночных бражников. Или, может быть, научить Егора рисовать? Здесь такие красивые деревья, такие пестрые скалы — и белые, и черные, и зеленоватые, и красные! А лучше всего, если бы мама была жива, и она усыновила бы Егора, и они вместе вернулись бы в Ленинград и жили бы, как братья.

Гномик вспомнил, как бомбили их эшелон, вспомнил крики и стоны… Как он тогда искал мать — и не нашел!.. Ему сказали, что она еще, может быть, жива, но ранена и отправлена в госпиталь. Он и сам не знает, как он попал в Среднюю Азию. Единственное, что у него уцелело, — коробка цветных карандашей, масляные краски да кусочки холста. Вот бы сейчас порисовать! Нарисовать бы всех ребят около пещеры: пещера, а сверху удав ползет или кобра, она здесь может встретиться. Хорошо бы поймать и варана. Но эти ящеры водятся в Кара-Кумах… Надо разузнать, что здесь есть.

— Хорошо, когда никто не командует! — раздался вдруг насмешливый голос Ромки.

— «Обессиленная рать улеглась на травке спать»! — продекламировал Топс и спросил: — В рифму? — И сам ответил: — В рифму. — И похвалил себя: — Ты поэт, Топсик!

— Хорошо, когда дневка много дней, — сказал Гномик. — Мы все время торопимся, как на пожар, устали… У меня все кости ноют.

— Я тоже как больной, — сказал Топс. — Даже есть не очень хочется.

— Ты, Гномик, записал что-нибудь в дневник? — поинтересовался Егор.

— Ни строчки.

— Так вот, — продолжал Егор, — ты, Гномик, сегодня запиши все, что случилось, в дневник, а также опиши путь и места наших остановок. Мы уже отметили привалы большого похода, а сейчас ты просто опиши, что случилось, а мы займемся хозяйством: казан помоем, суп сварим, дров соберем…

— Опять казан мыть, дрова собирать, и все для того, чтобы варить! — с досадой воскликнул Ромка. — Давайте сегодня без варева. Надоело! — И Ромка лениво перевалился на правый бок.

Егор попробовал настаивать, но Ромка яростно запротестовал, и Топс его поддержал.

— Так что же мы будем делать? — осведомился Егор.

— А ничего! — сказал Топс. Он перевернулся на бок и подложил руку под голову.

— Значит, ничего? — переспросил Егор и, посмотрев на голодного Барса, предложил: — Давайте все-таки обед сварим.

Но Топс и Ромка напомнили, что уже было решено сегодня не варить.

Егор молча подошел к шалашу, взял котел, топор, рис и отправился к ручью. За ним поспешил Гномик.

Топс и Ромка переглянулись и ничего не сказали. Вскоре слабое дуновение ветра донесло запах дыма.

— Пойду посмотрю, что они там делают, — смущенно сказал Топс в свое оправдание и, волоча ноги, поплелся на запах дыма. За ним молча последовал Ромка.

III

— Скоро будет готово? — деловито спросил Ромка.

— А кто сказал, что ему горячая пища надоела? — спросил Егор, лукаво прищурив один глаз.