Девушка, которая играла с огнем - Стиг Ларссон

Из электронной почты Дага Свенссона она также узнала, что тот переписывался с человеком по фамилии Гульбрансен через почтовый ящик на Yahoo. Лишь некоторое время спустя она сообразила, что Гульбрансен, по-видимому, служит в полиции и этот обмен информацией происходит неофициально, так сказать off the record,49 для чего вместо служебного полицейского адреса Гульбрансен использует личный почтовый ящик.

Папка под названием «Зала» оказалась до обидного тощей и содержала только три документа. Самый большой из них, объемом в 128 килобайт, носил название «Ирина П.» и содержал фрагментарную биографию проститутки. Из записей явствовало, что она умерла. Лисбет внимательно прочитала краткие выводы, сделанные Дагом Свенссоном после изучения протокола вскрытия.

Насколько могла понять Лисбет, Ирина П. стала жертвой избиения настолько жестокого, что среди полученных ею травм целых три были смертельными.

В тексте Лисбет заметила одну формулировку, которая дословно совпадала с цитатой из работы Миа Бергман. Там речь шла о женщине по имени Тамара, и Лисбет решила, что Ирина П. и Тамара – это одно и то же лицо, из-за чего прочитала отрывок из интервью с особенным вниманием.

Второй документ носил название «Сандстрём» и был значительно короче. Как и в кратком отчете, который Даг Свенссон послал Микаэлю Блумквисту, в нем говорилось, что некий журналист по имени Пер-Оке Сандстрём был одним из двух клиентов, пользовавшихся услугами девушки из Прибалтики, но, кроме того, выполнял поручения секс-мафии, получая за это вознаграждение в виде наркотиков или сексуальных услуг. Лисбет особенно поразило, что Сандстрём, выступая в качестве независимого журналиста, написал ряд статей для одной из газет, в которых с негодованием отзывался о торговле секс-услугами и с разоблачительным пафосом сообщал о том, что один шведский предприниматель, чье имя он не называет, будучи в Таллинне, посещал бордель.

Имя Залы ни в том ни в другом документе не упоминалось, но, поскольку оба находились в папке под названием «Зала», Лисбет сделала вывод, что здесь должна присутствовать какая-то связь с ним. Третий, и последний, документ этой папки назывался непосредственно «Зала». Он был очень кратким, и его содержание было расписано по пунктам.

Согласно сведениям Дага Свенссона, начиная с 1990 года имя Залы девять раз всплывало в связи с наркотиками, оружием или проституцией. Судя по всему, никто не знал точно, кто такой этот Зала, и разные источники указывали, что он югослав, поляк или, возможно, чех. Все данные были получены из вторых рук; никто из тех, с кем доводилось беседовать Дагу Свенссону, лично якобы никогда не встречался с Залой.

Даг Свенссон имел подробную беседу о Зале с источником Г. (Гюльбрансен?), в основном о том, мог ли Зала быть убийцей Ирины П. В записи ничего не говорилось о том, какого мнения придерживается на этот счет Г., зато там упоминалось, что вопрос о Зале стоял на повестке дня «специальной группы по расследованию деятельности организованной преступности». Это имя столько раз всплывало по разным поводам, что полиция заинтересовалась им и пыталась установить, существует ли вообще этот Зала или нет.

Насколько удалось узнать Дагу, имя Залы впервые возникло в связи с совершенным в 1996 году ограблением транспорта, перевозившего ценности в Эркельюнге. Грабители завладели суммой в три и три десятых миллиона крон, но так жестоко между собой перессорились, что уже на следующие сутки полиции удалось установить и захватить участников шайки. Сутки спустя был арестован еще один человек – преступник-рецидивист Сонни Ниеминен, член клуба «Свавельшё МК», который, согласно показаниям свидетелей, снабдил преступников оружием для грабежа, за что был приговорен к четырем годам тюремного заключения.

Через неделю после ограбления транспорта еще три человека были арестованы за соучастие. Таким образом, всего было привлечено к ответственности восемь человек, семеро из которых упорно отказывались отвечать на вопросы полиции. Восьмой, девятнадцатилетний мальчишка по имени Биргер Нордман, сломался и заговорил на допросе. Благодаря этому обвинение играючи провело процесс, а два года спустя Биргер Нордман, не вернувшийся к положенному сроку из отпуска, был найден мертвым под слоем песка в песчаном карьере в Вермланде.

Как сообщал источник Г., полиция подозревала, что главарем шайки являлся Сонни Ниеминен, по приказу которого Нордман был убит, но доказать это не удалось. Ниеминена считали особо опасным и безжалостным преступником. В годы заключения его имя упоминалось также в связи с «Арийским братством» – организацией заключенных нацистского толка, которая, в свой черед, была связана с «Братством Волчьей Стаи», а оттуда нити вели уже к антиобщественным объединениям байкеров и таким нацистским организациям, проповедующим насилие, как, например, «Движение сопротивления» и тому подобное.

Однако Лисбет Саландер интересовало совсем другое. На одном из допросов покойный участник ограбления Биргер Нордман показал, что применявшееся при нападении оружие они получили от Ниеминена, тому же, в свою очередь, передал его югослав по имени Зала, с которым Нордман не был знаком.

Даг Свенссон пришел к заключению, что это было прозвищем, имеющим хождение в криминальных кругах. Поскольку в регистре населения нельзя было найти лица по имени Зала, Даг решил, что это кличка, однако могло быть и так, что под ним скрывается особенно хитрый мошенник, который сознательно пользуется фальшивым именем.

В последнем пункте сообщались сведения о Зале, полученные от журналиста Сандстрёма. Сведений этих было не много. По словам Дага Свенссона, Сандстрём один раз говорил по телефону с человеком, носящим это имя. В записях не сообщалось, о чем шел разговор.

Около четырех часов утра Лисбет Саландер выключила ноутбук, села перед окном и стала смотреть на море. Она просидела так два часа, задумчиво куря сигареты одну за другой. Ей нужно было принять несколько стратегических решений, проанализировать факты и сделать соответствующие выводы.

Она пришла к заключению, что ей следует отыскать Залу, чтобы раз и навсегда покончить со всеми недоразумениями.

В субботу вечером, за неделю до Пасхи, Микаэль Блумквист находился в гостях у одной старой приятельницы на улице Слипгатан близ Хористулла. На этот раз он против обыкновения принял приглашение на вечеринку. Приятельница давно уже вышла замуж и не выказывала никакого желания возобновить с ним интимное знакомство, но она тоже работала в средствах массовой информации, и при случайных встречах они всегда здоровались. Она только что закончила писать книгу, над которой работала десять лет и которая была посвящена такому занимательному вопросу, как женский взгляд в журналистике. Микаэль отчасти помог ей в сборе материала, что и послужило причиной нынешнего приглашения.

Роль Микаэля ограничилась подбором данных по одному конкретному вопросу. Он вытащил на свет божий те планы по развитию равноправия, которыми так хвастались «ТТ», «Дагенс нюхетер», «Заппорт» и ряд других изданий, а затем отметил галочками, сколько мужчин и женщин насчитывается на должностях выше секретаря редакции. Результат оказался удручающим. Вице-директор – мужчина, председатель правления – мужчина, главный редактор – мужчина, заграничная редакция – мужчина, шеф редакции – мужчина и так далее, и только в конце длинной цепочки наконец в виде исключения возникала какая-нибудь женщина.

Вечеринка была устроена для узкого круга, и собрались на ней в основном люди, которые так или иначе помогли хозяйке в написании книги.

Настроение царило веселое, угощение получилось на славу, за столом шли непринужденные разговоры. Микаэль собирался уйти домой пораньше, но большинство гостей были его старыми знакомыми, с которыми он редко встречался. Кроме того, в этом обществе никто не приставал с разговорами о деле Веннерстрёма. Вечеринка затянулась допоздна, и лишь в два часа ночи большинство гостей стали собираться домой. Все вместе они дошли до Лонгхольмсгатан и только там разошлись каждый в свою сторону.

Ночной автобус уехал у Микаэля из-под носа, однако ночь была теплая, и он решил, не дожидаясь следующего автобуса, дойти до дома пешком. По Хёгалидсгатан он добрался до церкви и свернул на Лундагатан, и тут же в нем проснулись воспоминания.

Микаэль сдержал данное в декабре обещание не ходить больше на Лундагатан, льстя себя надеждой, что Лисбет Саландер сама снова появится на его горизонте. На этот раз он остановился на другой стороне улицы напротив ее дома. Его так и подмывало перейти через дорогу и позвонить к ней в дверь, но он понимал, что едва ли застанет ее, и еще менее вероятно, чтобы она согласилась с ним разговаривать.