Изобретатель чудовищ - Артем Михайлов

— Развяжите нас, — попросил Феликс полководца.

Северин взял нож и собственноручно разрезал веревки на пленных.

— Примите наши извинения. Нам уже известно о ваших подвигах: вы уничтожили лабиринт под Огненным городом. По справедливости, вам следует быть не узниками, а почетными гостями форта.

— Мы не держим на вас зла — военное время от всех требует осторожности, — успокоил Феликс. — Мы с Исидором готовы стать вашими союзниками в борьбе с Магогом.

— А костяной жезл мне достался в городе, — присовокупил Исидор. — Бывший хозяин жезла, человек по имени Гедеон, уверял, что его предки подобрали это необычное оружие, как трофей, на поле сражения. Правда, не могу сказать, что сам Гедеон владел им с честью. У себя в замке он устраивал оргии, наслаждаясь страданиями невинных. Мы положили конец жестоким развлечениям, и я завладел жезлом, чтобы направить оружие врага против него самого.

— Как низко пал Огненный город! — сокрушенно молвил полководец. — Потомки героев выродились в душегубов и негодяев! Они сами выбрали свою участь, когда отказались от борьбы с Магогом. Пускай, здесь в форте, мы — на волосок от смерти, но совесть у нас чиста. Борьба и вера в победу над злом освещает выбранный нами путь. Наша суровая жизнь куда светлей, чем жизнь любого мерзавца, купающегося в роскоши и предающегося развлечениям. Вы можете доверять нам вполне. Вас проводят в отдельный шатер, где вы выспитесь и соберетесь с силами.

Выйдя из жилища полководца, Феликс и Исидор впервые получили возможность, рассмотреть место, в которое попали. До сих пор их держали с завязанными глазами, и теперь они не без любопытства озирались вокруг. Увидев стяг форта, изображающий круг с исходящими из него лучами, ученый спросил:

— На вашем знамени — солнце?

Сопровождавший его Радимир не понял:

— Что значит "солнце"?

— Солнце — небесное тело. Огромный светящийся шар. Его видно с поверхности земли, и он действительно напоминает круг с лучами.

— Не знаю. Никогда не слыхал про солнце. Но под этим флагом мы идем в бой, он нам почему-то близок.

В шатер, где обосновались путники, им принесли такие же меховые плащи, как у воинов Ледяного форта. Здешняя жизнь была походной — о постелях нечего было и мечтать. Плащи служили обитателем форта и одеждой, и одеялами, и палатками на привалах.

Однако путники были рады даже такому скудному ночлегу. Они улеглись без долгих разговоров и вскоре погрузились в сны под защитой крепостных стен.

Исидору приснился кошмар. Задыхаясь в плену мучительного видения, ученый никак не мог пробудиться. Его стоны подняли на ноги остальных. Феликс потряс Исидора за плечо, но оказалось, что тот в глубоком беспамятстве. Друзья встревожились. Купание в ледяном озере, похоже, не прошло для ученого даром. Обеспокоенный Феликс отлучился к командующему фортом — попросить, чтобы прислали врача. Вскоре в шатре появился седой старик, посвятивший свои способности лечению воинов.

После осмотра больного он не сказал ничего утешительного и обещал, что зайдет еще.

Для Феликса и его спутников наступило временное бездействие. Непоседливый Тим вышел побродить по крепости и ознакомиться с повседневной жизнью ее обитателей. Часовщик и Феликс остались в шатре.

Седоус изнывал от безделья. Он смазал свои механические протезы, проверил, в порядке ли сундук с инструментами, но ему больше нечем было заняться. Седоус покосился на кольчугу Феликса и его топор.

— Неужели ты отправился сражаться с Магогом, прихватив с собой лишь это?

— Даже меньше того, Седоус. Кольчугу мне подарил оружейник Дарен. Топор я подобрал в заколоченном доме мясника.

— Ба! Не хочешь ли ты сказать, что собрался воевать голыми руками?

— У нас с Исидором не было выбора: мы оказались в плену у слуг Магога — по виду, они казались монахами, но отнюдь не смиренными. У их настоятеля вместо глаз были два стеклянных шара. Исидора держали в яме, а меня пытались заставить работать на них. Мы бежали практически с пустыми руками. Оружие нам удалось раздобыть недавно. Впрочем, у меня был пистолет.

— Еще один механизм? — оживился часовщик.

— Можно сказать, да. Приспособление, стреляющее пулями — специальными свинцовыми конусами.

— Оно работает? — монокуляр Седоус так и сверкнул.

Феликс продемонстрировал пистолет часовщику.

— Патроны только кончились.

— Кончились свинцовые конусы? — переспросил Седоус. — Будь у меня свинец, я бы мог отлить вам эти… патроны. Плевое дело.

— Бесполезно. Патрон — это гильза с порохом, в которую вставлена пуля. Когда я спускаю курок, боек пистолета ударяет в капсюль гильзы, порох воспламеняется и выбрасывает свинцовый конус с огромной силой. Даже если мы отольем сотню пуль, без пороха пистолет не выстрелит.

Часовщик задумался. Феликс разобрал пистолет на его глазах, чтобы наглядно объяснить работу спускового механизма.

— Про порох я первый раз слышу, — признался Седоус — Значит, теперь твой пистолет — никчемная штука?

Феликс подтвердил, и часовщик как будто этого и ждал:

— Отдай его мне! Авось я найду ему применение.

Феликс колебался. Ему было жаль отдавать пистолет сумасбродному любителю механизмов. Седоус разберет его на запчасти, использует для улучшения своего протеза или на что-нибудь еще… Но Феликс подавил в себе это чувство. Чем таскать с собой ни на что не годный "механизм" в качестве талисмана, лучше пусть часовщик и правда отведет душу.

— Ладно, пистолет твой.

— Вот спасибо, так спасибо! Посмотрим, куда его приспособить!

Завладев вожделенным пистолетом, часовщик сразу же отключился от всего мира и углубился в размышления.

Пока суд да дело, Тим прогулялся между шатрами и немного поторчал возле площадки, таращась на то, как тренируются молодые воины под присмотром старших. Копейщики кололи гигантские ледяные валуны, которым кто-то придал общие черты монстров Магога. Металлический наконечник копья с неистовой силой врезался в глыбу, и ледяная крошка летела в лицо воину, будто кровь пронзенного им врага.

Тут же осваивали военную науку стрелки из арбалетов. На кусках льда были начерчены круговые мишени, и каждый из арбалетчиков стремился попасть болтом в самое яблочко.

Те, кто закончил тренировку, стояли поблизости и, отдыхая, обсуждали успехи или промахи, свои и своих товарищей. Тим приблизился к кучке парней, которые делились друг с другом какими-то веселыми историями и раз за разом взрывались задорным смехом. Один из парней окликнул Тима:

— Эй! Это ведь ты городской?