Список для выживания - Кортни Шейнмел
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я открыла на телефоне «Гугл» и, хотя Адам и так много знал про Биг-Сур, стала зачитывать вслух: «Биг-Сур не является городом; это дикое побережье длиной сто сорок километров, где над Тихим океаном отвесно возвышается горная цепь Санта-Лусия. Известный своими живописными видами, Биг-Сур является самым длинным диким побережьем смежных штатов и считается одним из самых красивых мест в мире».
– Лично я ничего красивее не видел, – сказал Адам. – Хотя в детстве такие виды не производят должного впечатления. Помню, меня лично впечатлил нефрит – правда, только потому, что я хотел сколотить на нем состояние.
Я читала в интернете про нефрит; в Биг-Суре под водой были целые залежи, и иногда прибоем на берег выносило нефритовые камни.
– Мы разработали целый бизнес-план, – продолжил Адам. – Суть его состояла в том, что нам надо было найти как можно больше нефрита, продать его и грандиозно разбогатеть.
– Чей это был план? Твой и твоих одноклассников?
– Да, – ответил он.
– И что, получилось?
– Однажды мы нашли пару камешков, – сказал Адам. – Их купила моя мама, за пять долларов. Так что на безбедную пенсию я пока что не заработал.
– У тебя даже нет работы, чтобы уходить с нее на пенсию, – напомнила я.
– Возможно, сегодня мне повезет. Мы сорвем нефритовый джекпот, и мне никогда не придется работать.
– Возможно.
– Ты знаешь хотя бы примерно, куда именно в Биг-Суре ты хочешь поехать? – спросил он.
– У меня только одна подсказка – закат большого джентльмена.
– Знаю, – сказал Адам. – Но, может быть, в интернете тебе что-нибудь приглянулось?
Интернет пестрел потрясающими фотографиями Биг-Сура – темно-синяя вода, яркие зеленые деревья и закаты всех цветов радуги. У меня просто разбегались глаза, и я понятия не имела, какое место имела в виду Талли.
– Думаю, надо просто туда приехать, – сказала я. – А там видно будет.
Путь до самой северной точки Биг-Сура занял три с половиной часа, включая остановку для подзарядки. В какой-то момент связь на телефоне пропала, но я этого ожидала. В некоторых статьях было написано, что сигнал в Биг-Суре ловит только в некоторых местах. Чем ближе мы были к месту назначения, тем меньше делений показывал телефон, а в итоге совсем перестал ловить. Даже если бы я хотела написать Джуно, то уже не смогла бы.
Мы ехали по шоссе на самом верху утеса, а внизу был океан – самый настоящий Тихий океан! Он был такой синий, будто зеркало неба. Давным-давно Талли рассказала мне, почему небо синее: солнце выглядит белым, а на самом деле на нем очень много цветов, и все эти цвета сталкиваются с частичками воздуха, когда солнечный свет летит к земле. У каждого цвета своя длина волны. Самая короткая волна – у синего, поэтому его так много.
Когда шоссе изогнулось налево, Адам взял путь в сторону гор. Он показывал мне на разные места, где мы могли бы свернуть с дороги, припарковаться и исследовать.
– Выбирай место, – сказал он.
– Давай тут, – сказала я, когда он в четвертый раз показал на поворот.
Четыре было счастливым числом Талли. Я не знала почему, никогда не спрашивала. Я вообще об этом забыла, пока Адам не начал показывать повороты и я не решила досчитать до четырех. Адам припарковался на стоянке у отеля, и мы пошли в парк Пфайффер. Из интернета я знала, что парк был назвал в честь человека, который жил там в хижине в начале девятнадцатого века. Его родители одними из первых поселились в этом районе, и в Биг-Суре многое было названо в честь членов этой семьи.
– Сюда? – спросила я Адама, обнаружив указатель на тропу до водопадов.
– Я иду за тобой, – сказал он.
– Сюда, – решила я.
Сначала мы шли по мощеной дороге, но затем камни сменились грязью, и вскоре мы уже пробирались через рощу секвой. Именно о таких секвойях мне рассказывал Адам – они были где-то на тысячу лет старше деревьев на Юниверсити-авеню. Они достигали сотни метров. Какой высоты должен быть объект, чтобы считаться небоскребом? Уверена, они бы точно прошли отбор.
На пути нам встретились всего несколько человек. Мы с Адамом почти не разговаривали. У меня было чувство, что он молчал, потому что молчала я, – в этом смысле он тоже следовал за мной. Запах секвой был насыщенным, землистым, здесь не было никаких искусственных запахов, которые могли бы его перебить. Сквозь ветки лился солнечный свет. Кора деревьев блестела рыжиной, и казалось, что лучи света падают из другого измерения. Я встала под один из лучей.
«Талли. Талли, – думала я. – Где ты? Ты здесь? Видишь меня?» Лицо обдало теплом, и это напомнило мне любовь сестры. Иногда я ловила на себе ее взгляд, в котором читались любовь и восхищение, будто я – центр вселенной, и это чувство было абсолютно взаимным.
Мы с Адамом перешли деревянный мостик, чтобы посмотреть на водопад, который каскадом спадал по мху и камням с двадцатиметровой высоты. Поднялся ветерок, и я поежилась. Я не планировала эту поездку и оделась довольно легко, а в «Эль-Камино» мне не пришло в голову, что нам надо заехать по домам и переодеться в джинсы и свитера. Адам положил руки мне на плечи. Я скрестила руки и положила ладони на его кисти. Он прижал меня ближе, чтобы согреть. И самому согреться.
– Все хорошо, Вебер?
– Ага, – ответила я.
Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Из-за воды запах секвой стал еще более землистым, как у сезонной еды бывают разные скрытые оттенки вкуса. С закрытыми глазами я словно слышала бурление воды над каждым камнем и вдруг вспомнила кое-что, о чем давным-давно не вспоминала. Когда мы с Джуно только подружились, Талли спросила ее, усилились ли у нее остальные чувства. Она где-то прочитала, что, если лишить человека одного чувства, остальные становятся лучше, чтобы как-то компенсировать потерю. Я очень смутилась, когда Талли спросила об этом Джуно. Испугалась, что Талли напомнит Джуно о ее физическом недостатке, о котором та, возможно, в тот момент не помнила.
А теперь я подумала, что, возможно, она никогда о нем не забывала. Я вот точно не забыла, как сильно скучала по Талли. Я открыла глаза и стала смотреть, как вода падает ниже, и ниже, и ниже.
– В Биг-Суре есть водопады и посерьезнее, – сказал Адам. – Если
