Посланник - Анастасия Парфенова

– Это как?

– Обыкновенно, – пожал плечами Сашка. – Как уводят девушек у не достойных их мерзавцев. Сейчас она ослеплена вами, никого другого не замечает. Но через пару лет я вырасту – и тогда...

Олег честно пытался переварить это заявление. Вроде бы неплохо почувствовать облегчение, но не получалось. Вроде бы должно быть смешно, но смеяться почему-то не тянуло.

– Ахм-мм...

– Я предупредил, – на полном серьезе заявил тринадцатилетний (гм... вообще-то уже почти четырнадцатилетний) рыжий наглец. – Все честно.

И ушел.

Через пять минут его зажала в углу разъяренная фурия по имени Наталья...

Поздно вечером, когда, высказав ему все, что они о нем думают, ученики разошлись по домам и по своим комнатам, Олег проскользнул на «кухню». Плечо болезненно ныло. После удара Избранной оно, пожалуй, теперь не скоро заживет. Хотя это не слишком большая цена за тот рывок, который сегодня совершила Виктория.

Вышвырнула их всех в ментал! Одним ударом! С такой легкостью! А как она оперировала информационным пространством!

Предполагалось, что естественные таланты любого Избранного – именно те, которые понадобятся в грядущей борьбе. Теперь Олег гораздо более четко представлял себе, в каком направлении вести обучение дальше.

Жалко, конечно, девчонку. Вряд ли Посланник был бы способен испытывать сострадание к недоделанному существу, в которое целенаправленно превратила себя Избранная, однако сегодняшняя бешено спокойная девочка в белом шелке мало напоминала Вику четырехдневной давности. Но слишком большое расстояние за слишком короткое время ей предстояло преодолеть, чтобы можно было позволять себе отвлекаться на жалость.

Она хоть понимает, насколько ей была необходима крохотная доля уверенности, подаренная чистым телом и хорошей одеждой? Знает, как важна неожиданная симпатия остальных учеников, набросившихся на учителя едва ли не с кулаками из-за какой-то там новенькой? Осознает, какое напряжение сняла с нее эта едва не убившая их всех вспышка темперамента?

Ой, вряд ли.

Жить, зная, что в любой момент можешь уничтожить всех окружающих, включая и главного ужасного врага, нелегко. После полной беспомощности и зависимости ее предыдущего существования этот опыт будет все равно что раскаленный горн для заржавевшей стали.

Ух. Солнце пустыни, плечо-то как болит! Его бы кто пожалел, бедненького. Такую оплеуху на сцепленных зубах выдержать, да еще и остальных как-то прикрыть!

Хуже всего был даже не сам удар. И не тот ослепительно короткий момент, когда он думал, что она ринется-таки во вторую атаку. Худшее началось потом.

Когда она смотрела на него и была совершенно уверена, что вот сейчас ее начнут бить. Уверена, что быть того не может, чтобы за неповиновение – и не измордовали до полусмерти. Уверена, что кроме битья другого способа объясняться просто не существует.

Потому что сама бы она избила его или любого другого в подобной ситуации без тени колебания. И за это Олегу действительно хотелось ей врезать. Очень.

Но он не врезал. И впредь не станет. Должен же кто-то заставить ее понять, что мордобой и убийство – не единственный способ выяснения отношений.

И это при том, что он прямо-таки обязан наносить кующие удары, попеременно бросая перековываемый клинок то в пламя, то в холод. И как прикажете сочетать эти две необходимости?

Посланник и правда не знал, кого он больше жалеет: ее или себя. Наверно, все-таки себя. Она, в конце концов, даже понимать не будет, что происходит. Хотя и для девочки ближайшие месяцы обещали стать очень сложными.

О ближайших годах Олег старался не думать.

Впервые он испугался, что может не справиться. Впервые с тех пор, как покинул Данаи. А может, ему впервые с того времени было не все равно?

Признайся самому себе, Посланник. Ты действительно ненавидишь этот неправильный, исковерканный мир? И его неправильную, исковерканную Избранную? Вопреки всему, чему тебя учили. Вопреки столетиям равнодушно-ироничной позиции чужака. Вопреки вообще всему.

Ты совершил ошибку, которая даже хуже того, что ты отколол на Данаи. Там ты влюбился. Тут возненавидел. И хотя бы поэтому не имеешь права допустить гибель этого мира.

Ненависть, конечно, не любовь. Но это больше, чем то, что ты чувствовал в течение столетий.

И что бы там ни блеял мерзкий голосок в глубине сознания, ненависть – это никак не причина бросать девочку и ее нелепый мир на растерзание. Старшие тебя за такое... Если на то пошло, ты и сам себя за такое...

Но как, скажите на милость, ей все это объяснить?..

Олег протянул руку за своей чашкой... и застыл. Медленно сотворил магический огонек и повернул пиалу к свету, пытаясь решить, показалось ему или нет.

На крутом бочке лишенной ручки чашки змеилась надпись. Неуверенная, ломкая, нанесенная рукой, вот уже много лет не державшей ничего напоминающего ручку. Но вполне читабельная.

Надпись содержала слова «Посланник», «послали» и «послать». А также несколько союзов и знаков препинания. Все остальные слова в ней были ну очень нецензурными.

Мягко говоря, многозначная фраза. Емкая. Красивая.

Посланник запрокинул голову и беззвучно захохотал.

Быть может, ей и не придется ничего объяснять.

Какая-никакая, а Избранная.

Хотя и дура.

Часть II

И ТУТ ПОЯВЛЯЕТСЯ ВРАГ...

Глава 7

На этот раз курдж появились с севера.

Леек ощутил мимолетное удовлетворение от того, что угадал правильно. Если верить летописям, желтоглазые гуманоиды могли воспользоваться доброй дюжиной порталов, связывавших их мир с Данаи. Но на этот раз они шли с севера. Из-за Хребта Спящего Змея.

Данаи страдала от Набегов на протяжении всей своей уходящей корнями в века истории. По сути, эти периодически накатывающие неизвестно откуда орды желтоглазых курдж: давно стали привычным, хотя и очень раздражающим явлением. И лишь немногие понимали, что на этот раз нашествие может закончиться уничтожением всего этого мира.

В первый же день высадки на Данаи Леека встретил один из таких понимающих, Паладин ордена Гаа-шен – тайного и на удивление толкового союза, вот уже тысячу лет готовившегося к исполнению таинственного пророчества. Они очень точно вычислили место его прибытия и приняли спасителя с прямо-таки распростертыми объятиями. Две попытки отравить и одна – всадить кинжал в спину не в счет. Любая военно-религиозно-шпионская организация, которой на голову падает предреченный кучу веков назад менеджер из другого мира, имеет священное право затеять подковерную борьбу за власть.

Преисполненный благодарности Леек послушно просидел с новыми подчиненными ровно месяц, роясь в старых фолиантах и уча языки. А потом надавал им заданий и исчез. На год.