Многополярный мир. Идеология и экономика. Конец доминирования Западной цивилизации. Что дальше готовит нам история? - Виктор Волконский

Узость рамок, которые устанавливает для экономической науки современный «рыночный» mainstream, привела к созданию направлений и теорий, выходящих за эти рамки. Многие из них оказались весьма плодотворными. В рамках марксистской парадигмы также произошли серьезные сдвиги, позволяющие адаптировать политэкономическую теорию к новым реальностям [2]. Содержательный обзор и анализ инициатив по обновлению экономической науки представлен в [3].

Как уже было сказано, Economics содержит в основном исследования «чисто экономических» проблем и закономерностей. Значительная часть содержания политэкономии связана с проблемами, которые можно отнести к социальной и политической истории. Для формирования многополярного мира и его цивилизационных полюсов потребуются, несомненно, и те, и другие проблемные и содержательные поля. Важнейшим и пока слабо разработанным направлением должен стать анализ тех институтов и механизмов, которые использовались для решения экономических и социально-политических проблем в СССР, КНР и других социалистических странах.

Теория социалистического хозяйства разработана гораздо слабее, чем капиталистического, прежде всего потому, что капиталистические системы существуют уже 4–5 столетий, а система социализма в Советском Союзе просуществовала только 70 лет. И теперь из крупных стран социалистическим остается только Китай. Другая причина состоит в том, что в советское время политэкономия была слишком идеологизированной дисциплиной, и в работах многое утрачивалось за счет цензуры и самоцензуры авторов. В то же время реальная социальная и экономическая институциональная система СССР была великой «кладовой» положительного и отрицательного опыта и содержала массу открытий и инноваций, которые были позднее в том или ином виде восприняты также в других странах и наверняка еще будут переоткрываться при поисках общественно-политических устройств в будущем многополярном мире.

Можно надеяться, что будут достаточно подробно изучены системы СССР, КНР и других социалистических стран и их истории. Тогда идеологи формирующихся цивилизационных полюсов смогут черпать готовые проекты или хотя бы подсказки для решения возникающих проблем, подобно тому как сейчас используются библиотеки технических патентов. Пока эта «кладовая» изучена и описана гораздо меньше, чем она того заслуживает. Важнейшим шагом в сохранении и освоении этого богатства является работа С. Г. Кара-Мурзы [4], [5]. Фактически оказалось, что большая часть теоретических работ о социализме написана либо противниками любого социализма, либо социалистами, но отрицающими СССР как реализацию социалистической идеи, либо это излишне идеологизированные роботы, не отвечающие на неудобные вопросы. В качестве одного из немногих исключений из этого «правила» следует указать на содержательное всестороннее исследование как теории социализма, так и ее практической реализации в Советском Союзе Ф. Н. Клоцвога [6], написанное человеком, который в течение 30 лет непосредственно участвовал в разработке механизмов планового управления хозяйством и в подготовке ряда практических решений. Книга содержит как положительные оценки применявшихся экономических механизмов, так и их критику. Книга ценна тем, что те и другие оценки даны с высоты нашего современного опыта.

В работах А. И. Амосова [7], [8], [9] на основе обширного исторического материала прослеживается возникновение элементов идеологии и системы управления хозяйством, которые позже вошли как составные части в идеологию и в практику советской модели. Автор описывает эти элементы в дореволюционной России, в компании Генри Форда, в государственном регулировании цен и в планировании в развитых капиталистических странах. Он называет их элементами социального хозяйства. Часто в капиталистических странах они применялись более рационально, чем в СССР, и приносили больший эффект. В работах А. И. Амосова описано использование в практике несоциалистических стран и укладов различных институтов, которые считаются характерными элементами социализма: планирование, «трудовые коллективы» на предприятиях, системы социального обеспечения и др. Ряд проблем советской экономики, которые, несомненно, будут важны для разработки экономических механизмов многополярного мира, исследованы в работах А. Л. Вайнштейна, Ю. В. Яременко (см., напр., [15], [16]).

Отличие общественных наук от естественных. В естественных науках главная задача состоит в выявлении таких закономерностей и связей между объектами, которые устойчиво обнаруживаются независимо от наблюдателя, как только возникает определенный набор условий. Это создает возможности надежного предвидения результатов тех или иных действий экспериментатора. В отличие от естественных наук экономические теории и модели в большинстве случаев способны давать прогнозы лишь на очень короткий срок. Чтобы обеспечить их достоверность, необходимо специально гарантировать массу условий, имеющих внеэкономический характер и недостаточно изученных. В качестве прикладной науки экономическая теория также не идет в сравнение со знаниями о природе и их техническими приложениями по надежности ее рекомендаций.

Основатели экономической науки стремились построить ее по образцу естественных или даже точных наук на базе очевидных и не подвергающихся сомнению аксиом. Поэтому оказалось, что значительная часть ее обобщающих утверждений выведена из аксиом, не имеющих научного обоснования и держащихся «на вере». Ученые-экономисты чаще всего стремятся создавать теории и модели, свободные от идеологической односторонности, отражающие только те закономерности и тенденции, которые существуют в объективной реальности и по возможности наиболее полно ее характеризуют. Однако путем отбора фактов и выводов и их соответствующей интерпретации эти теории становятся также базой для формирования определенной идеологии. Подобного рода положения постепенно приобретают статус всем известных, общепризнанных истин – постулатов, или аксиом, и на их основе делаются вполне конкретные выводы для формирования политики государств и международных организаций.

Даже в естественных науках часто нет экспериментальных результатов, однозначно доказывающих правильность той или иной концепции, так что нельзя говорить о достоверности соответствующих теоретических построений. В общественных науках недостаточность информации усугубляется еще более важным фактором – исходной принадлежностью исследователя к определенной духовно-интеллектуальной традиции и к определенной социальной группе со своими интересами и политическими установками.

Главная причина «возвращения» политэкономии в том, что от общественных и гуманитарных наук общество ждет не только объективной картины происходящего. Оно надеется, что вновь разрабатываемые теории помогут ответить на «ненаучные», но может быть более острые и настоятельные «смысловые» вопросы: что есть Благо и что есть Зло? что считать Светлым Будущим? что делать? (См. разд. 1.1 и 2.2).

Замыкаясь в узких сферах профессиональных проблем, экономисты, как и ученые других специальностей, часто оставляют эти вопросы вне поля своего внимания, считая, что ответы на них и так ясны или что искать ответы – не дело науки. Этими вопросами и ответами на них отличается идеология от научной теории. Общественные науки обязаны дать базу для идеологии. От ученых-общественников и гуманитариев в решающей степени зависит, какая идеология объединит или расколет общество. В сфере общественных наук именно политэкономия является главной базой для идеологии, которую общество или его часть воспримет как смысл своего исторического существования.

Надо заметить еще, что связь экономики и идеологии – двусторонняя. Не только экономическая наука является важнейшей составляющей идеологии. Формирование объединяющей общество патриотической идеологии – абсолютно необходимая часть любой стратегии выхода страны или регионального союза на траекторию высоких темпов экономического роста. Отсюда следует, что проблемы идеологии обязаны стать составной частью политэкономической науки.

К. Маркс выявил важнейший фактор, порождающий накопление богатства и бедности на разных общественных полюсах – наличие у представителей богатого класса капитала, которого лишены наемные рабочие. Следствием этого является специфическое распределение полученного предприятием дохода (по современной терминологии – добавленной стоимости): капиталист получает в качестве прибыли не сумму, необходимую для возмещения капитальных вложений, а значительно больше, отнимая у рабочего часть добавленной стоимости, или двойственной оценки принадлежащего ему ресурса – труда.

К. Маркс первый проанализировал институциональные механизмы превращения собственности в капитал – стоимость, способную создавать добавочную стоимость. Важнейшим из таких механизмов являются формальные и неформальные отношения, обеспечивающие права собственности. Серьезным вкладом в институциональную теорию капитала в наше время явилась концепция Эрнандо Де Сото [38] (см. также [22, глава 2]). В 60-е годы XX века важный шаг, расширяющий представления о формировании цен и финансовых потоков сделал П. Сраффа [40]. Он выявил и детально проанализировал влияние на эти параметры пропорции распределения дохода между трудом и капиталом – т. е. в определенном смысле внеэкономического, социально-политического фактора.[37] П. Сраффа показал, что норму прибыли и уровень оплаты труда нельзя рассматривать как объективные параметры, заданные господствующими производственными технологиями, и ввел очень плодотворное понятие «силы капитала». Это понятие заслуживает более широкого применения, чем у самого П. Сраффы.