Боль (ЛП) - Сузума Табита

В суматохе они начинают собирать толстовки, куртки, сумки и рюкзаки. Потом несутся по длинным коридорам, устланным коврами, чтобы избежать очередей на посадку, но Изабель вдруг роняет солнечные очки. Потом Лола теряет сандалию и врезается в рюкзак Хьюго головой, когда тот резко останавливается.

— Вон он, вон он!

— Нет, это одиннадцатый гейт!

— На той стороне двенадцатый — ты что ослеп?

— Да заткнись!

— Быстрее, быстрее!

— Черт! Где мой посадочный талон?

В перерывах между истерическим смехом они наконец находят нужный им гейт, даже умудряются встать в начало очереди и проходят по телетрапу в салон самолета.

Хьюго практически выбивается из сил, затаскивая рюкзак Изабель на верхнюю багажную полку.

— Господи, что у тебя там? Кирпичи?

Матео подает Лоле руку.

Наконец все вещи убраны, и теперь можно сесть: Матео с Лолой — по одну сторону узкого прохода, а Изабель с Хьюго — по другую.

Когда самолет начинают заполнять пассажиры, ищущие свои места, толкающиеся, запихивающие багаж на полки, Матео затихает и смотрит в окно. Сидящая рядом с ним Лола тревожно поглядывает на него краем глаза. С мучительной ясностью он ощущает на себе ее испытующий взгляд, но делает вид, будто не замечает, пытаясь сохранять безразличное выражение лица. Рассказав ей четыре дня назад о случившемся в Брайтоне, он смог взять с нее обещание больше не поднимать эту тему, чтобы ему не пришлось об этом думать — по крайней мере, на время каникул. Но волнение и адреналин постепенно спадают, и ему стоит немалых усилий поддерживать спокойствие и жизнерадостность. Упершись локтем в подоконник, он покусывает ноготь большого пальца и пытается успокоиться, взгляд, устремленный в маленький иллюминатор, прикован к серой взлетно-посадочной полосе и длинным низким зданиям, вытянувшимся на утреннем горизонте. У сидящих с другой стороны прохода Хьюго и Изабель бурный энтузиазм напротив не ослабевает, они оживленно болтают, шутят и дразнятся. Взглянув на них, Матео вдруг с болью осознает, как разительно отличаются его и их состояния и как трудно выбраться из поглощающего тебя мрака.

— Разве ты не рад?

Пока пассажиры рассаживаются, Изабель смотрит на него из-под тонких косичек, в которые заплела свою отросшую челку. Она смачно жует жвачку и с раздражающим звуком щелкает языком. Но в ее голосе слышна легкая обида, как будто он не слишком старается.

— Конечно, рад! — Отвернувшись от окна, он вынуждает себя принимать участие в беседе. Одаривает Иззи радостной улыбкой и вскидывает брови в подтверждение своих слов. — А ты?

— А ты как думаешь? — смеется она.

Сегодня она ведет себя громче обычного. Загорелая, пышногрудая. Ее облегающий красный топ едва прикрывает лифчик, а короткая юбка украшена маленькими бусинками, нашитыми в виде сердечек. Матео отводит взгляд и встречается глазами с Лолой. Уголки ее губ вопросительно дергаются вверх, словно она спрашивает, все ли с ним в порядке. В ответ он выдавливает ободряющую улыбку.

Самолет начинает движение, выруливает на взлетно-посадочную полосу. Здания аэропорта растворяются в утренней дымке. В какой-то миг он чувствует, что его хрупкая видимость дает трещину, и делает глубокий вдох, не сводя глаз с расплывающихся под иллюминатором огней. Сильно закусив нижнюю губу, он не поворачивает головы, но все же ощущает на своем лице взгляд Лолы. Она только собирается что-то сказать, когда Хьюго обращается к ним через проход:

— Эй, вы, мы же на каникулах! Школа наконец закончилась! Нам больше не придется сидеть на собраниях Хриплого!

— Если только мне не нужно будет пересдавать историю! — Лола быстро улыбается и кривится. — Мне не верится, что наши результаты будут известны меньше, чем через месяц!

— Так, во время каникул никаких разговоров об экзаменах, — торжественно заявляет Хьюго. — Даже не думаем о результатах, идет?

— Заметано! — соглашается с ним Изабель.

Пока стюардессы знакомят пассажиров с техникой безопасности, Матео медленно вздыхает. Он благодарен Лоле за то, что та отвлекла внимание Хьюго, а вскоре гул моторов перекрывает разговор. Как приятно движение, и пусть они еще не оторвались от земли, Матео рад началу этого путешествия. Смолкают объявления, загорается лампочка, что ремни безопасности должны быть пристегнуты, и внутри салона нарастает рев. Самолет набирает скорость, готовясь взлететь. За окном с грохотом проносится и расплывается взлетная полоса. С каждой убегающей секундой увеличивается расстояние между ним и домом, между ним и жителями Лондона; с каждой пролетающей секундой он сбрасывает свою старую кожу, оставляя сломленного Матео позади.

Монпелье встречает их ослепительным солнцем и толпами людей. Всех снова охватывает волнение, даже Лола оживляется. Толкотня и шум, транспорт, крики, туристы, позирующие для фотографий и загораживающие без того перегруженные дороги, жара, бибикающие машины — все эти звуки окутывают Матео плотной паутиной хаоса. К счастью, за ними приезжает Ана, экономка, и в большом автомобиле с работающим кондиционером они, преодолев пробки, вылетают на автомагистраль. А спустя сорок пять минут оказываются на одной из узких дорог, спускающихся к берегу.

Прислонившись лбом в прохладному стеклу, Матео наблюдает за тем, как за окном проносятся причудливые пейзажи. Ана, как и большинство баскских водителей, почти не притормаживает, когда входит в крутые повороты у самого края утеса. С одной стороны лес расцвечен тысячами оттенков зеленого с вкраплениями красных и фиолетовых цветов на ветвях, похожих на маленькие фейерверки. А по другую сторону из ущелья в отвесной скале течет река, направляясь в сторону моря. Они чувствуют его запах, едва уловимый — за кедрами и виллами с красными крышами раскинулась сверкающая белая линия из пены, отделяющая землю от широкого темно-синего небосвода. Удушливый Лондон остался в миллионе миль позади, здесь же потрясающие пейзажи, залитые необычайно ярким солнечным светом, который ослепляет все вокруг.

Машина ползет вверх по крутой узкой дороге, ведущей в центр красивого городка с причудливыми кафешками и лавками, где продают открытки, а потом снова окунается в деревушку, утопающую в зелени и цветочных изгородях. Впереди маячат очертания низких холмов, пестрящих на свету зеленым и фиолетовым. Когда земля под колесами становится более ухабистой, машина съезжает в сторону и осторожно спускается со склона по проселочной дороге к морю. Они подъезжают к самому обрыву, где над скрытым от глаз частным пляжем выступает плато, и резко сворачивают в тоннель из деревьев. А на выходе из него перед ними предстает дом.

Он все такой же великолепный, каким его помнит Матео. Изабель бывала здесь и раньше, а Лола видит дом в первый раз. Он заранее подготовил ее, хотя и понимал, что она все равно удивится. Подобное было и с ним, когда он впервые приехал сюда в двенадцать лет, а к тому времени родители не раз возили его на роскошные курорты. Но это место сильно отличается ото всех баз отдыха. Извилистая подъездная дорожка из белого камня ведет к дому, а по бокам от нее тянутся огромные участки травы, на которых они с Хьюго еще тогда играли в футбол, бадминтон и настольный теннис. Недавно покошенную лужайку обрамляют яркие цветные растения и кусты, постриженные в виде геометрических форм. Справа от них находится бассейн, в который на мелководье спускаются бетонные ступени. Он тянется вдоль всего сада, до самого начала, и нависает над пляжем. На глубине можно любоваться песком внизу, а во время прилива кажется, будто край бассейна сливается с морем. По одну его сторону размещена горячая ванна, по другую выстроились в ряд белые шезлонги и зонтики, а третью сторону занимает деревянная терраса, где обустроен бар и барбекю. Сам дом очень просторный и выполнен из белого бетона, кремового песчаника и жемчужного мрамора. В нем всего два этажа, но он простирается во всех направлениях. Наверху располагаются четыре больших смежных спальни, а также отдельная ванная и прачечная. Первый же этаж имеет огромную территорию свободной планировки: главный зал находится между гостиной и игровой комнатой с одной стороны, кухней и столовой — с другой. Во всех комнатах большие стеклянные окна выходят на мраморную террасу, которая опоясывает весь дом; а спальни наверху соединяются открытой галереей, поддерживаемой широкими колоннами, — с такой идеальной высоты можно совершать потрясающие прыжки в траву, а ширины хватает, чтобы сидеть в шезлонгах или даже гонять по ней мяч.