Возвращение блудного Брехта - Андрей Готлибович Шопперт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот чего сложного, объясни народу, поставь в пример Бирона и Петра второго. Один выжил и, вон, хромает по двору, а второй в аду сковороды лижет. Нет. Равняйсь! Смирно! Раздевайсь! Сейчас вас будут оспой заражать. Это приказ его Высокопревосходительства министра Обороны господина Бирона.
И чуть не взбунтовал Семён Андреевич роту бородачей. Хорошо Иван догадался сбегать за Бироном.
— Шумят гвардейцы! Отказываются оспой заражаться! — Иван дышал как паровоз, а всего-то сто метров пробежал, да на второй этаж поднялся. Нужно физподготовку внедрять и впереди роты бегать. Только нога заживёт и начнём.
— Распусти народ. Скажи, что не будем прививать, — тяжко вздохнул Иван Яковлевич и оторвавшись от написания устава караульной службы, стал обувать сапоги.
Нога заживала быстро, какими-то мазями на основе дёгтя её мазали. Вонючими. Помогало.
Солдатиков уже во дворе не было.
— Иван, — тот нёсся докладывать, наверное, что бунт предотвращён, — Иван зови сюда всех офицеров. Даже тех, кто в карауле. Я в ротонде буду.
Собрались господа лейб-гвардейцы только минут через сорок. Хорошо, погода почти летняя, три дня до него осталось. Птички поют, ветерок тёплый запахи… навоза приносит. Всё же три сотни лошадей выделяют из себя кучу удобрения. Сиди, нюхай, отдыхай. А то, что несколько десятков уставов надо написать так ерунда. До ближайшей войны минимум три года, успеется.
— Все в сборе, Ваше Высокопревосходительство, — гаркнул подполковник, тоже офицерское собрание посетивший.
— Так, господа лейб-гвардейцы, скажите мне, все в курсе, что я себя от коровы Зорьки оспой заразил и выздоровел?
— Бу-бу-бу.
— Хороший ответ. Есть те, кто переболел оспой во взрослом возрасте и помнит, как болел?
Двое, несмело потеснив остальных зелёных, выдвинулось.
— Поручик…
— Отставить. Команда такая. Просто, если вы будете орать, то народ сбежится, а у нас тайная вечеря. Расскажи поручик тяжко было.
— Так точно, Ваше Высокопревосходительство.
— Повернись к народу мордой лица и покажи всем свою рожу рябую.
— Бу-бу-бу.
— Ага. Видели уже? Хорошо. Такую же хотите? А чего⁈ Вон, даже на шрам похоже на правой щеке. А вы знаете, что шрамы украшают мужчину? И даже борода у поручика те оспины скрыть не может. С бородами, кстати начнём бороться скоро. С париками, оно, как здорово вышло. — И в самом деле в парике был только сам Семён Андреевич.
— Бу-бу-бу.
— Согласен, а теперь на моё лицо посмотрите. Красавец. Рожа чистая, холёная, все девки ходят, оглядываются. А оспины только две. На руке. — Брехт демонстративно медленно снял кафтан коричневый, потом камзол — это жилетка такая, расшитая, из парчи, рубаху шёлковую и показал на правом плече две небольшие ямки. — И болел я, если считать только дни, что знобило, всего три денька. Потом просто не выходил, чтобы других не заразить. Завтра собираюсь своего сына старшего привить и дочку. И они не боятся, знают, что папка им плохого не пожелает. А вы господа лейб-гвардейцы боитесь? Кто боится пусть сделает три шага вперёд. Трусов прививать не будем.
— Бу-бу-бу.
— Ну, вот и замечательно, завтра вас привьют вместе с моими детьми. Как раз корову больную нашли. От одной нитки с чадами моими привьётесь, кровными братьями станете.
— Оспенными… Братьями! — Хохотнул Иван.
Грянуло. Ну, вот, оказывается добрым словом…
Так это офицеры. Их нужно всего семь человек привить. Можно разместить в отремонтированной оранжерее. Если жарко будет, то вынесут на двор лежаки. Теперь понятно, что пятнадцать дней, как Брехт, сидеть взаперти не надо. Как полегчает, так и выписывать. А если заразят? Вот и хорошо, эпидемия коровьей оспы только на пользу пойдёт. А то трусоват народец.
Хуже с казармой для привитых солдат. На сто человек — это огромный барак нужно, даже если делать двухэтажные нары. Нужна прорва досок. Допустим, Москва большая и столько досок пусть не за один день, но набрать, объехав окрестности можно. Доски сейчас не дёшевы, их пилят в основном ручными пилами. Это в Европах есть пилорамы на водяных колёсах или на приводе от идущих по кругу волах построенные. В России — двуручная пила, вот и все приспособления.
И доски не главная беда. Брехт хотел по опыту первых своих попаданий, делать тёплые казармы, используя шлак для засыпки между двумя щитами из досок. И волшебная птица обломинго села ему на голову. И нагадила. Нет в России шлака. Ни грамма. Во всей стране ни грамма. Никто уголь не добывает и не использует, как топливо. Леса хватает. А где не хватает, там навозом сушёным топят.
Засыпать песок или землю не хотелось, и теплопроводность выше, и сгниёт быстрее.
Сел Иван Яковлевич и стал думу думать. Чем можно промежуток этот заполнить?
И почти сразу мысль полезная в голову пришла. Чего тут думать. Они в Подмосковье, тут сплошные болота и залежи торфа на сто лет вперёд. Насчёт топлива ещё подумать надо. Там куча проблем с ним, а вот нарезать кубиками, высушить и использовать для утепления казарм — милое дело. Хватит солдат мучить, когда они зимой по крестьянским малюсеньким избам ютятся. Нужно строить большие казармы, как у него были в Спасске-Дальнем. Два слоя досок и между ними торф и пару больших кирпичных печей по торцам. И еду можно готовить и зимой топить для тепла.
А про уголь подумать нужно и срочно. Чтобы осваивать юг России и юг Сибири нужен уголь. Там леса нет. На одном навозе больших поселений не построишь. А где в России есть нормальный уголь. Донецк? А чей он сейчас?
Событие шестидесятое
Государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости.
Никколо Макиавелли
Что такое триггер? В переводе с английского слово trigger означает «спусковой крючок». Именно этим спусковым крючком сработал человек, приехавший к Анне Иоанновне из Санкт-Петербурга.
Как-то забросила судьба на пару дней Ивана Яковлевича в Орск. Он там был на симпозиуме учителей физики. Опытом обменивался. Водили их вечером на экскурсию и показывали памятник Ивану Кирилову. Это основатель Орска. Стоит с картой, наверное, свёрнутой, молодой человек в куцем парике и кафтане и вдаль глядит. Времена были перестроечные, а гид попался из местных. Башкир по национальности. Потом в ресторане он оказался рядом с Брехтом за столом и узнав, что тот немец… Ну, не русский в общем. Стал рассказывать про геноцид башкирского народа. Выходило страшно. Иван Яковлевич не поверил тогда гиду этому и забыл почти про тот случай, и только лет через десять или пятнадцать в интернете щёлкал по ссылкам всяким и попал на восстание в Башкирии в 1735 году. И оказалось, что тот гид, а Брехт вспомнил тот полупьяный разговор, не сгущал краски, а наоборот в розовых тонах преподнёс. Это даже не геноцид был. Это было массовое истребление. Выходило, что из ста, приблизительно, тысяч башкир сорок тысяч было убито и примерно двадцать выдавлено в Китай и Казахстан. И это не сорок тысяч мужчин, а в основном — женщины и дети. Заходили в деревню и всех жителей до единого уничтожали. И так больше двухсот деревень. Американцы со своими индейцами в сто раз мягче поступили. Восстание длилось, не прекращаясь, почти пять лет и погибло и русских полно, несколько полков. И это в то время, когда шла война с Турцией, и солдат на фронте не хватало, а их снимали с той войны и через всю страну гнали сюда. Туда, в Башкирию. Половина гибла в дороге, половина в боях с восставшими башкирами. Нечего было противопоставить иррегулярной коннице знаменитому генерал-лейтенант Александру Ивановичу Румянцеву
