Блюз бродячих собак - Карина Тихонова

Что такое скука, Нелька давно позабыла, домой возвращается только для того, чтобы переночевать, и вообще, она вдруг обнаружила в себе яркую деловую женщину, о существовании которой раньше не подозревала.

Вы спросите, а как же семья? Не принесла ли ее моя знакомая в угоду наживе?

Отвечаю: не принесла.

Семья даже укрепилась оттого, что Нелька стала независимым и самодостаточным человеком.

Во-первых, она перестала приставать к мужу с рефреном: «Мне скучно!»

Во-вторых, она стала вполне независимым от мужа человеком. И это заметно повлияло на его отношение к жене.

— Знаешь, — делилась со мной Нелька, — раньше Вовка разговаривал со мной таким тоном! Ужас! Смесь пренебрежения, усталости и цинизма. А сейчас — просто другой человек! Спрашивает совета, приводит меня на свои деловые переговоры, хвастается перед друзьями, какая я умница… А главное, ужасно боится меня обидеть. Потому что мне теперь ничего не стоит плюнуть на него и уйти. Денег своих полно, опыт работы есть… Проживу и без Вовки, если он не будет меня ценить и уважать. Так что теперь он меня и ценит, и уважает.

Вот так. Пишу это специально для женщин, у которых в голове еще бродят всякие иллюзии.

Милые мои! Не будет в жизни принца, который у вас с пальчиков станет сдувать капельки росы! Да еще позабросит ради этого дела своего королевства и начнет питаться исключительно неземной любовью! Осознайте наконец: чем более вы независимы, тем больше вас будут любить! И не теряйте времени. Если вы сейчас лежите на диване, быстренько отбросьте коробку конфет и задело, задело! В спортзал, на тренажеры, на поиск работы, в погоню за собственным «Я»! Удачи вам!

Я лежала на диване и завидовала активным деловым женщинам страшной черной завистью. Нет ничего гаже, чем ничегонеделанье. Ибо оно, как верно заметила Нелька, засасывает. И ведет к деградации.

Ну, что ж. Если мне нельзя заниматься активной работой, займусь самообразованием. Тоже труд, причем нелегкий.

Я вышла на улицу, добралась до книжного развала и принялась скупать книжки современных авторов. Именно современных, потому что литература сегодняшнего дня была мне практически незнакома. Всю свою жизнь я ориентировалась на классику и сейчас упрекала себя в некотором литературном снобизме. В конце концов, Теккерей, Диккенс, Достоевский и Булгаков тоже были для кого-то современниками!

Не подумайте, что я совсем не имею представления о современной литературе. Например, книгу о похождениях солдата Ивана Чонкина я выучила наизусть. Не специально, конечно. Просто перечитывала ее бессчетное количество раз, каждый раз получая от этого процесса большое удовольствие.

Или, например, Акунин. Просто преклоняюсь перед его талантом. И не только перед талантом. За книгами этого автора стоит огромная личность. Личность умного, обаятельного, интеллигентного, ироничного человека. И сплав этих качеств мне кажется в наше время большой экзотикой. Хотя подозреваю, что личность Акунина есть продукт времени прошедшего, социалистического. И, следовательно, неправильного.

Вопрос: где же они, продукты нынешнего демократического времени под названием «большая личность?» Или хотя бы просто «личность?»

Тишина…

Итак, я загрузилась под завязку тем, что сегодня называется «художественная литература», и вернулась домой.

Улеглась на диван, запаслась бутылкой минералки и принялась за чтение.

Процесс вызвал разнообразные и странные ощущения.

Когда я наконец одолела последнюю книгу последнего автора и смогла по институтской привычке систематизировать прочитанное, ситуация прорисовалась следующим образом.

Прежде всего мне стало ясно, что ни в коем случае нельзя доверять рекламным аннотациям в конце книги. Как и газетным статьям.

«Тончайшие психологические нюансы!» — в экстазе уверяла меня цитата из какой-то неведомой газеты.

«Мастер сюжетной интриги», — вторила цитата из другой газеты, не менее неизвестной.

Скажу коротко. Шедевры дамы, характеризованной столь лестно, я дочитать до конца так и не смогла. С некоторым удивлением я обнаружила, что дама, судя по короткой биографической справке, окончила Литературный институт имени Горького.

Если это правда, а не очередной рекламный ход, скажу только одно: «Помоги боже Литературному институту! У него пора отбирать лицензию!»

О сюжете я уже не говорю. Литературный язык дамы напоминал мне по тяжести тот самый камень, который Сизиф вынужден вечно втаскивать на гору. Но если боги вменили это в обязанность Сизифу, не понимаю, почему вместе с ним должна страдать я?

Книги дамы я аккуратно сложила в стопочку и спрятала в кладовке. Прочту, когда дорасту до большой литературы.

С неожиданным для себя удовольствием прочла книгу Пелевина «Омон-Ра». Как я уже сознавалась, у меня сильно развито чувство противоречия. Бурная рекламная компания по продвижению этого автора меня сильно оттолкнула. Именно по этой причине я так долго не читала его книг.

Но сейчас пересилила себя и взялась за тоненький опус под таким странным названием.

Пелевин меня очаровал.

Возникла волшебная иллюзия, что я нахожусь в небольшом уютном помещении один на один с умным интересным рассказчиком, который, ничуть не пытаясь увлечь меня непритязательной историей, тем не менее, с легкостью это делает.

Почему-то при чтении этой книги на меня нахлынуло ощущение детства. Особенно в той части, где Пелевин вспоминает о своих детских ассоциациях. К примеру, где он говорит, что считал звездолет названным так потому, что на крыльях у него нарисована звезда.

Я чуть не расплакалась. Дело в том, что я в детстве считала точно также. Причем, не сговариваясь с Пелевиным!

Или, например, словосочетание «группа продленного дня». Пелевин пишет, что красота этого слогана открылась ему только во взрослом, сознательном возрасте. И у меня словно распахнулись глаза. Господи! Как же это красиво! «Группа продленного дня…» Чувствуете?

«Продленный день…» Группа людей, которая сумела каким-то волшебным образом продлить светлое время…

Неотразимо.

У меня возникло такое ощущение, словно я сижу в купе поезда и пытаюсь рассмотреть происходящее через мутное закопченное стекло. И вдруг чья-то ладонь с внешней стороны протирает стекло, и мир за ним обретает кристальную четкость.

И яркость.

Покоренная и очарованная Пелевиным, я с надеждой и благожелательностью устремилась к другим опусам писателей-мужчин, которых мне рекомендовал продавец как популярных. Я уже поняла, что современная литература делится на мужскую и женскую, но не впала в половой шовинизм и приобрела произведения и той, и другой противоборствующей стороны.