Зомби - Клайв Баркер

Когда склеп был вскрыт, глазам людей предстало такое кошмарное зрелище, что солдаты попятились, как испуганные дети. Монсеньор Жоффруа, действуя спокойно и смело, предотвратил панику и в тот день вел себя как истинный муж Церкви. Позднее люди говорили, что вещи, которые он видел и которые ему пришлось сделать, ускорили кончину доброго аббата.

Тело Анжелы поместили на спешно сооруженный за ширмой погребальный костер и сожгли, пока священники проводили службу. В могильнике де Меневалей солдат и священников ожидало леденящее кровь зрелище. Некоторые утверждали, что там было более тридцати тел, как представителей рода де Меневаль, так и молодых девушек, лишь едва тронутых разложением.

Под землей были обнаружены просторные помещения, где неумирающие проводили свои отвратительные богохульные ритуалы. Так это или не так, достоверно лишь то, что сам епископ, монсеньор Жоффруа и капеллан провели обряд изгнания нечистой силы, а затем солдаты из огнеметов уничтожили все останки живых мертвецов.

Армейские инженеры взорвали подземные помещения, территория была выжжена и очищена. Позднее по приказанию епископа это место было залито бетоном, и с тех пор население города ничто не тревожит и в саду у водяной мельницы больше не появляется туман.

Серый Дом еще стоит, там никто не живет, и он постепенно приходит в упадок. Месье Гасион, сильно поседевший, ушел на пенсию и живет на вилле в Нормандии; монсеньор Жоффруа умер; Роже Фрей — успешный архитектор и работает в Париже.

VII

Романы Филипа по-прежнему пользуются популярностью. Он живет в Лондоне, у него молодая жена, весьма легкомысленная, но довольная, как она говорит, "простой жизнью". Он редко ездит за границу, очень редко во Францию и никогда — в Бургундию. Новые его работы, весьма популярные в англоговорящих странах, совсем иные по жанру.

В основном это комедии, легкое чтение, иногда — политические триллеры. Несмотря на то что Филипу еще нет пятидесяти, он совершенно седой и лицом походит на старика. Лишь взглянув пристально ему в глаза, можно увидеть в них адское пламя.

Два небольших примечания. После зловещих событий Роже Фрей обнаружил в Сером Доме, на террасе, в круглом каменном горшке, большую кучу пепла.

Изображение старика и девушки в большом холле исчезло; вся стена у террасы была исцарапана, словно кто-то долбил ее киркой.

Роже не строил догадок и ни у кого не спрашивал, куда делась фреска. Но об этом нетрудно догадаться.

М. Р. Джеймс

Предупреждение для любопытных

Монтегю Родс Джеймс (1862–1936) остается одним из самых известных авторов произведений в жанре хоррор благодаря своим знаковым сборникам "Рассказы антиквария о привидениях" ("Ghost Stories of an Antiquary"), "Новые рассказы антиквария о привидениях" ("Моге Ghost Stories of an Antiquary"), "Кривая тень и другие истории" ("А Thin Ghost and Others"), "В назидание любопытствующим" ("А Warning to the Curious") и "Собрание рассказов М. Р. Джеймса о привидениях" ("The Collected Ghost Stories"). Он также написал роман для детей в жанре фэнтези, "Пять кувшинов" ("The Five Jars"), вышедший в 1922 году.

Джеймс известен прежде всего как автор классических "историй с привидением", таких как "Ты свистни — тебя не заставлю я ждать…" ("Oh, Whistle and I'll Come to You, My Lad"), "Заклятие рун" ("Casting the Runes"), "Меццо-тинто" ("The Mezzotint") и "Альбом каноника Альберика" ("Canon Alberic's Scrap-book"); среди них и предлагаемый читателю рассказ, в котором затрагиваются многие излюбленные писателем темы.

В начале семидесятых компания ВВС-TV поставила фильм по рассказу "Предупреждение для любопытных", который вошел в сериал "Рождественские истории о привидениях" ("A Ghost Story for Christmas"). В этом, фильме Питер Воган сыграл незадачливого искателя кладов, которого преследует мертвый страж древней короны английских королей.

Местечко на восточном побережье, куда я предлагаю мысленно перенестись читателю, называется Сиборо. Со времен моего детства этот городок почти не изменился. На юге тянутся исчерченные канавами болота, напоминающие о первых главах "Больших надежд";[23] на севере — плоские поля, переходящие в вересковые пустоши; на западе — тоже вереск, сосны, бесконечные заросли утесника. Вдоль длинного пляжа идет улица; в конце улицы возвышается большая каменная церковь с широкой, основательной западной башней и шестью колоколами. Как хорошо я помню их звон воскресными августовскими вечерами, когда мы медленно поднимались в гору по дороге, покрытой белой пылью, — церковь стоит на вершине невысокого, но крутого холма. В те жаркие дни колокола звонили глухо, но, когда воздух был чище, они звучали мелодичнее. Вдоль той же улицы проходит и железная дорога, упирающаяся в небольшое станционное здание. Как раз перед станцией стоит веселенькая белая ветряная мельница, другая находится ниже, у самого галечного пляжа на южном конце Сиборо, еще несколько — на возвышенности, расположенной к северу от города. Улица застроена коттеджами из красного кирпича, крытыми шифером… Но зачем я обременяю вас этими деталями? Дело в том, что они словно собираются на кончике моего пера всякий раз, когда перо начинает писать о Сиборо. Я хотел бы быть уверен, что позволяю упасть на бумагу именно тем словам, которые необходимы. Но все время забываю об этом. Я еще не совсем овладел искусством создания слов.

Идите со стороны моря через город, мимо станции, затем поверните направо. Перед вами песчаная дорога, параллельная железнодорожным путям, и если вы пойдете по ней, то окажетесь на невысоком холме. Слева от вас (вы сейчас смотрите на север) — вересковая пустошь, справа, вдоль моря, — полоса старых сосен с густыми верхушками, изуродованных вечными ветрами, наклоненных в сторону побережья, как все приморские деревья. Увидев их из вагона поезда, вы сразу же поймете, что подъезжаете к морю. На вершине холма линия сосен прерывается и поворачивает вдоль небольшой гряды в сторону берега. Гряда эта заканчивается довольно заметной насыпью, возвышающейся над плоскими полями, заросшими травой; она увенчана кучкой сосен. Здесь можно сидеть жарким летним днем, безмятежно глядя на синее море, белые ветряные мельницы, красные домики, церковную колокольню и старый форт, расположенный дальше по побережью.

Как я уже сказал, я знаю Сиборо с детства, но не бывал там многие годы. Все же этот городок занимает некое место в моем сердце, и все истории, связанные с ним, интересуют меня. Вот одна из таких историй; я услышал ее очень далеко от Сиборо, совершенно случайно, от человека, которому оказал услугу, — он счел ее достаточно важной, чтобы доверить мне этот рассказ.

Я неплохо знаю эти места, начал он. Раньше я почти каждую весну ездил в Сиборо играть в гольф. Обычно я останавливался в "Медведе" со своим другом — его имя Генри Лонг, возможно, вы его знали ("Немного", — кивнул я); мы занимали одну из гостиных и неплохо проводили там время. С тех пор как он умер, я туда больше не езжу. Мне совсем не хочется видеть Сиборо после странного случая, происшедшего с нами во время последней поездки туда.

Стоял апрель 19… года. Получилось так, что мы оказались почти единственными постояльцами отеля. Поэтому общие комнаты практически пустовали, и мы весьма удивились, когда однажды после обеда дверь нашей гостиной отворилась и в нее заглянул незнакомый молодой человек. Какой-то анемичный, со светлыми волосами и бесцветными глазами, он походил на кролика, но черты лица у него были довольно приятны. Поэтому, когда он спросил: "Прошу прощения, этот номер занят?" — мы не проворчали "да", напротив, кто-то — Лонг или я, это не важно — пригласил его войти. "Большое спасибо", — ответил он, и на лице его отразилось явное облегчение. Было очевидно, что гость наш нуждается в обществе; и, поскольку он оказался человеком разумным и не стал обрушивать на нас свою семейную историю, мы попросили его чувствовать себя как дома. "Осмелюсь заметить, что остальные номера могли бы показаться вам довольно пустынными", — сказал я. Молодой человек согласился и рассыпался в благодарностях. Покончив с этим, он уселся и сделал вид, что читает книгу. Лонг раскладывал пасьянс, я писал. Через несколько минут мне стало ясно, что незнакомец находится во взвинченном состоянии, которое передалось и мне, так что я оставил свою работу и решил занять его разговором.

После нескольких незначительных фраз молодой человек перешел на доверительный тон.

— Вы сочтете меня странным, — начал он, — но дело в том, что недавно я пережил сильное потрясение.

На это я порекомендовал ему выпить чего-нибудь подкрепляющего, и мы послали за спиртным. Вошедший официант заставил гостя прервать рассказ (причем мне показалось, что наш молодой человек буквально подскочил, когда открылась дверь), но через какое-то время он снова вернулся к изложению своих горестей. Он никого не знает в Сиборо, сказал он, но случайно ему стало известно, кто мы такие; он нуждается в совете, если мы не возражаем. Конечно, мы оба заявили, что с удовольствием поможем ему, и Лонг отложил карты. Устроившись поудобнее, мы приготовились слушать, в чем состоит затруднение.