Древние греки. От возвышения Афин в эпоху греко-персидских войн до македонского завоевания - Энтони Эндрюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сколько бы мы ни решали эти крайне непростые проблемы, нам не следует считать, будто очень богатые люди и гектеморы были в Аттике единственными слоями общества, связанными с земледелием. Простое деление целого на две части, произведенное Аристотелем, слишком лаконично, и о существовании категории лично свободных землевладельцев, подобных описанным Гесиодом, свидетельствует характер политической реформы Солона, в результате которой граждане Афин были разделены на основании размера ежегодного урожая, получаемого ими со своих земель, на четыре категории. К низшему из этих слоев принадлежали бывшие гектеморы, феты, имевшие доход меньше 200 бушелей[14] зерна; за ними следовали зевгиты, обладавшие более высоким доходом, – 200–300 бушелей зерна. Именно последние должны были участвовать в военных действиях в качестве гоплитов, и, вероятно, эта категория существовала еще до того, как Солон узаконил ее. Но в первую очередь реформатора беспокоили проблемы беднейших слоев общества. Он дает понять, что из-за их положения, близкого к рабству, и угрозы в это самое рабство попасть сложилась настоящая революционная ситуация, с которой его и призвали бороться. Афинские бедняки постепенно превращались в некое подобие илотов, но сумели оказать сопротивление и найти гуманного и способного защитника, сумевшего сделать так, чтобы с его решениями согласились.
Обычно реформаторы не оправдывают свои действия в стихах, и вряд ли сведения о состоянии, в котором находились бедные крестьяне в VII в. до н. э., были почерпнуты из законов других могущественных городов. Несомненно, там происходили аналогичные явления, и нагрузка на землю повсеместно достигала критического уровня. Низвергнув в середине VII в. до н. э. аристократическое семейство Бакхиадов, Кипсел многих убил, изгнал и конфисковал большое количество их имущества. Но Геродота не очень интересовал вопрос о том, как тиран поступил с конфискованной землей, как произведенный им переворот повлиял на бедняков и в каком положении они находились. В нашем распоряжении имеются другие свидетельства того, что агитация против богачей, владевших землей, сыграла определенную роль в установлении тирании. Однако подробности того, как это происходило, нам неизвестны. В частности, Аристотель вскользь упоминает мегарского тирана Феагена, говоря, что тот добился тирании, «избив скот состоятельных людей, застигнутый им на пастбище у реки». Было бы интересно и, возможно, полезно узнать, как именно разворачивалась вся эта история. Установление тирании, несомненно, давало преимущества тем, кто поддерживал тирана, и эти люди, очевидно, занимали на социальной лестнице ступень, расположенную непосредственно под той, на которой находились лишенные имущества аристократы. В тех городах, где представители знати владели землями, сравнимыми с теми, которыми обладали афинские аристократы, на этапе установления тирании эти земельные отношения, очевидно, прерывались. В целом это могло приводить к результату, похожему на тот, который мы видим в Аттике, – появлению подавляющего большинства лично свободных мелких землевладельцев, хотя, несомненно, на практике существовало несколько разновидностей этой общей схемы, связанных с тем, насколько обширные земельные владения находились в руках аристократов. Об уникальных условиях, сложившихся в Спарте и Фессалии, уже говорилось выше.
Говоря об Аттике и аналогичных государствах, нам необходимо задать следующий вопрос: как возделывались земли богачей после окончания волнений, связанных с установлением тираний? В Аттике при старом порядке с этим так или иначе были связаны гектеморы. Вне зависимости от того, были ли их проблемы сопряжены с заимствованием, не может быть никаких сомнений, что именно долги стали одним из факторов, приведших к беспорядкам в Афинах во времена Солона, и, как писал Аристотель, если должник не выполнял своих обязательств, он мог попасть в рабство. Нам следует взглянуть на эту ситуацию с точки зрения не только бедного должника, но и кредитора, подумать о том, что первый надеялся получить взамен одолженного им небольшого количества зерна или чего-то еще, какие обе стороны видели перспективы на будущее, когда заключалась сделка. Проведя аналогию с тем, что нам известно из истории Месопотамии и других цивилизаций, мы можем предположить, что кредитор был заинтересован не в возврате долга с процентами, а в труде должника. В этих цивилизациях должники скорее продавали собственную рабочую силу или рабочую силу своей семьи на неопределенное время, чем стремились пережить временные трудности. Возможно, именно такие «долговые» отношения сложились и в Аттике в VII в. до н. э. В результате заемщик, взяв «ссуду», становился по сути рабом. Однако долговое рабство в Афинах мы «застаем» только в момент его отмены, и в имеющихся в нашем распоряжении источниках присутствуют лишь немногочисленные намеки на то, что подразумевалось под этим явлением. Поэтому мы можем рассуждать только о той роли, которую оно сыграло в раннем греческом земледелии, и отметить, что долговое рабство могло стать для богатых источником рабочей силы. Отмена подобного рабства и спасение гектеморов могли привести к тому, что люди, владевшие землями, урожай с которых превышал их собственные потребности, столкнулись с острой нехваткой рабочих рук.
Вполне вероятно, что основным решением этой проблемы стало значительное увеличение числа настоящих рабов, которых привозили, как правило, из других стран. Уже в семейном хозяйстве Гесиода прибегали к помощи рабов, а в Афинах эпохи классики ими владели чуть ли не представители беднейших слоев общества, причем рабов использовали не только дома, но и для работы на земле. У богатых было больше рабов, которые, несомненно, обладали большей специализацией, и они нанимали надзирателей, следивших за рабами, чего крупные землевладельцы не позволяли себе в отношении арендаторов. Труд лично свободных людей также использовался, но он не настолько хорошо отражен в источниках. Чаще всего люди нанимались в качестве поденщиков на время сбора урожая или в другие «горячие» для земледельца периоды. Несомненно, они трудились бок о бок с рабами, принадлежавшими владельцу земли, подобно лично свободным людям, работавшим вместе с рабами на строительстве выдающихся афинских зданий. Более прочные отношения описаны в начале диалога Платона «Евтифрон», где Евтифрон упоминает человека, про которого он говорит, что тот находился в зависимости от него[15], и который, хотя и не был рабом, пребывал с ним в каких-то непонятных личных отношениях и работал в его семейном хозяйстве. Судя по описанию, в этих постоянных отношениях не было ничего необычного, но, очевидно, прежде они известны не были. Несомненно, они
