Далекие звезды - Виктория Свободина

— Миа, подойди, — раздался спокойный повелительный голос мужа.

Для чего, интересно мне знать, Рикеру понадобилось представлять меня еще кому-то? Да в таком виде?

После традиционных приветствий, меня усадили в кресло и принялись за расспросы. Правда ли я желаю поступить в летную академию, понимаю ли, как трудно будет это сделать — отбор очень серьезный и строгий. Уровень знаний должен быть соответствующий, даже если поступлю, программа обучения будет еще сложнее. В мужском коллективе трудно. И так далее и тому подобное.

В обычное время я бы просто отвечала на все вопросы, но кровь во мне все еще просто таки бурлила. Для себя я уже решила, что лучше мне поступить в академию. Под прикрытием супруга проблем должно быть меньше. Да и не боюсь я, в общем-то, никаких проблем. Дело в другом. Чего ради мне здесь всего этого добиваться? Оценить, может и оценят. Появится еще больше завистников, а дальше я уже знаю, как бывает.

— Простите, но, мне кажется, все ваши вопросы преждевременны, — перебила я высокопоставленного военного, начавшего задавать очередной вопрос о моей подготовке. Смотрела на окружающих меня мужчин прямо и с вызовом. В обычное время я бы себе такого не позволила, даже после провала с побегом. Потому что привыкла, наверное. Но сейчас…

— Почему же? — с любопытством спросил один из военных — пожилой мужчина с умным спокойным взглядом. Форма ему необыкновенно шла. Он мне понравился больше чем другой. У того взгляд цепкий, неприятный. Черты лица острые. Возникла ассоциация с мелким хищником. А еще второму военному явно я тоже не понравилась. Он говорил в пренебрежительном тоне. Наверное, считает меня выскочкой, или, что еще хуже, знает о попытке побега.

— Насколько мне известно, сейчас не время поступления. Прошло уже больше половины учебного года. Новые вступительные экзамены еще не скоро. Какой смысл обсуждать сейчас, степень моей к ним готовности?

Мой вопрос вызвал презрительную усмешку на губах того военного, с которым у нас образовалась взаимная антипатия. Его слова будто были пропитаны ядом.

— Для Вашего уважаемого мужа это имеет мало значения. Женщина в летной академии. Это же смешно! Вам, барышня, стыдно должно быть. Лучше быть детей рожали, а это все у Вас блажь.

А вот это он зря. Я почти физически ощутила, как сгустилась атмосфера за столом. Угроза исходила от моего дражайшего супруга. Как он это делает? Вроде бы еще ничего не сказал, а хоть под стол лезь, и это я только косвенно ощущаю, а вот доблестный военный во всей полноте — сгорбился, пряча взгляд, словно пугливая девчонка. Круто на самом деле. Вот так раз, всех, и запугать, чтобы и пискнуть не смели. Раньше я подобных умений за мужем не замечала. То есть конкретно так он на меня лично еще не воздействовал. Интересно, это отработанный психологический навык или нечто из разряда паранормальных способностей? Я уже ничему не удивлюсь.

Рикер промолчал, но военный поспешно извинился. Муж обратился ко мне.

— Миа, ты готова начать сдавать завтра первые экзамены?

Пожала плечами.

— Хоть сейчас, — благодаря парням из команды, которые активно меня готовили к поступлению, я знала чего ожидать.

В разговор вступил «добрый» военный, тот который «злой» был деморализован, и по виду, участвовать в диалоге больше не собирался.

— Видите ли, как мне кажется, Вам нужно взять больше времени на подготовку. В вашем случае — Вы ведь никакое училище не заканчивали, тестов будет гораздо больше. Фактически, для допуска к вступительным испытаниям в академию, придется сдать еще экзамены по базовым предметам средней ступени обучения. Вы точно уверены, что готовы?

— Вполне, — самообразование большой труд. Проблема не столько в том, что тебе тяжело в чем-то разобраться, а в самодисциплине и мотивации. Мотивация у меня всегда была на самом высоком уровне, дисциплина прихрамывала, и будь у меня любящая семья и сытое счастливое детство, я бы не стала так уж стараться, а так… в самостоятельной, наполненной различными опасностями жизни, пригодиться может все.

Военные мне не верили, а вот Рикер вполне, иначе чего он так самодовольно смотрит? Будто моя готовность к экзаменам его личная заслуга.

Потом меня еще раз предупреждали, как будет трудно, что с меня двойной спрос, преподаватели предвзяты, хотя за их объективной оценкой тщательно проследят, и если окажется, что по результатам всех тестов я прохожу — прием в академию мне обеспечен. Я кивала словно болванчик. Надоели. Одно и то же. Не хуже их все понимаю.

Вежливо попрощавшись, военные ушли, и я осталась наедине с Рикером.

— Почему Вы меня не предупредили?

Муж этак беспечно пожал плечами. Настроение, сразу видно, у него было весьма радужное.

— Я и сам точно не знал, когда удастся их выцепить. Адмиралы же у нас обычно очень занятые личности. Хотел как раз сегодня пригласить, но тут они сами ко мне удачно прорвались в не очереди, да еще с прошением на выделение дополнительных бюджетных средств… впрочем, это не так важно.

— Что Вы со мной сделали?! — вот этот вопрос меня волновал гораздо сильнее.

Рикер якобы в удивлении поднял брови. Слишком картинно, чтобы я поверила.

— О чем ты, дорогая? — говорит, при этом расплывается, в самой что ни на есть, довольной улыбке. Сейчас он опять мне напомнил вальяжного кота. После ухода военных Рикер расслабился, откинувшись в своем кресле.

— Я говорю о своем состоянии. У меня слишком резко изменилось настроение.

— Извини, не понимаю, о чем ты говоришь. Изменилось настроение. Я тут причем?

— Это гипноз! — я практически перешла на крик, что очень странно для меня. — Вы залезли мне в голову. Вы не имеете на это права! Зачем Вы лезете еще мне в душу? Это мои эмоции. Навязанные Вами, мне не нужны. Думаете все можно? Ненавижу!

Вот, сказала. Выплеснула, и даже стало немного легче. Но мне еще много надо высказать. Рикар на мой выпад только болезненно поморщился.

— Не надо так громко. Я все слышу. В твой эмоциональный настрой я почти не лез. Да, твою начинающуюся затяжную депрессию пресек. Никогда не понимал, в чем удовольствие жалеть себя и предаваться унынию. Поверь, больше я лезть к тебе подобными методами не собираюсь. Мне гораздо интереснее общаться с тобой так. Как оказалось, поговорить с тобой есть о чем. Как догадалась про гипноз?

Я не дала увести себя от темы.

— Вы обманываете. Вы не только убрали депрессию. Я ощущаю себя по-другому. Говорю и делаю не свойственные мне вещи.

Усмехнулся.

— Да, не только. Но вот дальше ты ошибаешься. Ты была очень зажата, скрытна. При этом в тебе все равно иногда прорывалось другое поведение. Один побег чего стоит. Как бы там ни было, но ты воспитана нашим обществом, которое привыкло гнуть под свои стандарты. А я лишь убрал все накопившиеся в тебе ограничения. Тем более, с психологом ты отказалась разговаривать. Долго сдерживать плотину эмоций вредно. Думаю, тебе и самой будет интересно узнать, какая ты на самом деле.