Тень предъявляет права - Кресли Коул

Снаружи разыгралась гроза, но ленивый огонь источал достаточно тепла. Беттина обнаружила себя расслабившейся; потягивая вино, она наблюдала, как набросок обретает форму.

И все же она продолжала отвлекаться на вампира. Ее взгляд блуждал по его волосам. Густым и прямым, отражающим блики от костра. Запутывалась ли она пальцами в его волосы вчера ночью?

Беттина отметила, как широки его плечи под сшитой на заказ рубашкой, его высокий рост… сидя, вампир был таким же высоким, как она стоя. Ее взгляд задержался на его лице. Мужественные черты выражали глубокую сосредоточенность.

Его глаза, действительно, имели завораживающе-зеленый оттенок. Она уже видела этот цвет раньше. В чаще лесов Абаддона.

Возможно, Моргана была права в своей оценке.

Глядя на губы Дакийского, Беттина вспомнила его обжигающие поцелуи вчера ночью. Каждый раз, представляя себе, как будет целоваться с Касом, она думала, что это будет сопровождаться вздохами, что они будут держаться за руки и смеяться.

Но сейчас, с этим вампиром, ее мысли далеко не так невинны. Несомненно, это связано с тем, что она на самом деле целовалась с Дакийским. Конечно, ее представления должны были измениться, ведь вмешалась реальность.

Отвлекая ее от рассматривания, вампир сказал:

— Базовая модель прекрасно подошла бы для борьбы с человеком. Но в борьбе с бессмертным тебе потребуется больше разрывающей силы.

Разрывающая сила. Боги, он говорит об Оружии для нее.

Беттина действительно наслаждалась. Присев на стол, она склонила голову, чтобы посмотреть, как он работает.

Дакийский замер, его взгляд скользнул к разрезу ее юбки. Беттина скрестила ноги; он сломал ручку.

Как… волнующе. Никогда раньше она не производила такого эффекта на мужчин. Беттина снова чувствовала себя почти полноценной чародейкой, очаровывающей вампира-воина.

Но это не означает, что ей стоит играть с огнем. Она протянула ему другую ручку.

— Рисунок, Дакийский.

Плотно сжав челюсти, он коротко кивнул и продолжил. У него очень ловкие пальцы. Она отчетливо вспомнила, как он собственнически сминал ее груди, как посасывал их. Вспомнила, как эти искусные пальцы скользнули вниз по ее телу и начали ласкать между ног.

Медленно, нежно, горячо.

Безусловно, он был ловок тогда, проявляя все свое мастерство.

Она не должна сейчас думать об этом! Если она возбудится еще сильнее, он узнает об этом, возможно, прямо сейчас он слышит ее учащенное сердцебиение…

И тут же один из штрихов получился корявым. Дакийский замер, словно пытаясь перевести дух, прежде чем продолжить рисовать.

Снова посмотрев вниз, Беттина увидела, что он нарисовал лезвие, выступающее одним концом из основы пластины.

— Это лезвие статично? — спросила она. — Оно всегда выступает?

Хриплым голосом он сказал:

— Да, но раз ты смогла сделать так, чтобы шипы выскакивали из браслета, то, безусловно, сможешь сделать и нож, выскакивающий из основы пластины.

— Значит это должно выдвигаться из нижней части моего кулака?

— В точку.

Значит, вот как выглядит модификация. Клиентка будет в восторге. Возможно, у Беттины с Дакийским все-таки есть что-то общее.

Смотря куда угодно, только не на нее, вампир скользнул взглядом по странице.

* * *

Если бы женщина Треана догадывалась хотя бы о половине его мыслей в этот момент, то с криком убежала бы прочь.

Она сидела на столе так близко к нему, что он мог с легкостью сгрести ее в охапку и усадить напротив себя, развести в сторону ее колени, раскрывая средоточие ее женственности.

Треан сравнивал Беттину с книгой; сейчас он мечтал широко раскрыть ее и жадно вкушать, пробуя так, как мечтал весь день. Член Треана болезненно увеличился от разыгравшейся фантазии.

Он не отпустил бы ее, пока она не кончила для него не меньше полдюжины раз. Ее влажная плоть дрожала бы на его языке, жаждая чтобы его член заполнил ее…

Держи себя в руках, Треан!

Легко сказать… Когда она взобралась на стол, а ее обнаженные бедра оказались в нескольких сантиметрах от его руки, он задался вопросом: она его дразнит… или искренне не понимает, как действует на него?

Треан подозревал последнее. Он также подозревал, что она все схватывает на лету и наслаждается своей новообретенной женской хитростью.

Боги, помогите мне.

Ее привычки уже очаровали его: то, как она рассеяно слизывала вино с красных губ. Как поправляла маску, когда смущалась. Как оценивающе смотрела на него из-под густых ресниц своими изумительными глазами.

Когда Беттина склонилась, чтобы проанализировать его рисунок, густая грива ее волос скользнула вдоль обнаженного плеча, обволакивая Треана ее ароматом.

И, zeii, ее улыбка. Раньше, когда Беттина поняла, что наслаждается, ее губы изогнулись в легкой улыбке. В то же мгновение разум Треана начал искать способы сорвать еще одну улыбку с ее губ.

Все в ней заставляло его желать либо раздавить ее в объятиях… либо схватить за бедра и вколачиваться ей между ног.

Еще хуже? Треан был уверен, что она тоже возбудилась.

Но он контролировал свои порывы. Он знал, насколько важно происходящее сейчас. Это их исходная точка. Если план в отношении Беттины окажется успешным, то впереди их будет ждать удовольствие длинною в вечность.

Треан добьется доверия, показывая ей, что у них много общего. Он следует стереотипам, но, кажется, этот метод должен сработать.

А затем, он начнет осуществлять второй этап плана, используя ее желание в своих интересах. С большим нетерпением ожидая этого, Треан поднялся и подошел к ней.

Беттина посмотрела на него своими потрясающими глазами. Будет успехом обрести ее в своих объятиях, услышать ее стоны.

Провалом? Обнаружить ее, занимающейся самоудовлетворением…

Глава 18

Выглядя так, словно собирается поцеловать ее, вампир приближался к ней, пока Беттина не ощутила тепло, исходящее от его тела.

Его губы были приоткрыты, брови нахмурены, когда он нагнулся и, нежно обхватив ладонями ее лицо, притянул к себе…

Она уперлась кулачками в его грудь.

— Остановись! Я здесь не для этого.

В конце концов, вампир отпустил ее, его глаза сузились.

Изучает меня. Беттина знала, что вампиры по природе своей имели логический склада ума, но никогда не встречала ни одного, кто продемонстрировал бы эту черту. Чаще всего их умы были запятнаны жаждой крови, а радужки… и даже белки глаз… становились красными.