Время карликов - Игорь Рыбинский

– Что ты, Хелен, – удивилась подруга, – откуда у нас такие деньги. Ты же не хуже меня знаешь.

– Название «Golden Rain Bank» что-нибудь говорит тебе?

– Конечно, – затараторила шведка, – очень солидный банк. Это целый консорциум, который контролирует значительную часть добычи золота в Африке, потом он инвестирует средства в поиск нефти на океанском шельфе. Очень успешно причем.

Они еще немного поболтали об общих знакомых, пообещали друг дружке звонить почаще, после чего Лена повесила трубку.

«Да, конечно, – вспомнила она, – Виктор жил в Африке, и он, наверняка, слышал об этом банке. Но почему он убежден, что они мне не откажут?»

Дождь за окном продолжал лить. Сверкнула молния, и раздался мощный раскат грома, хлопнула балконная дверь, а во дворе заорали испуганные автомобильные сигнализации. Потом еще одна вспышка и опять гром. Но весь грохот мира не заглушил бы звучащий в ушах Лены тихий и спокойный голос. «Они Вам не откажут», – повторялась одна и та же фраза. Стало вдруг так хорошо, что пришлось прижать ладони к лицу, чтобы сдержать радостную улыбку, опуститься на диван и заплакать от счастья.

Через два дня пришел ответ из «Golden Rain Bank», подписанный председателем совета директоров Питером Ван Хейденом. Даже Высоковский не ожидал такой оперативности. Он смотрел на листок с переводом, потом поднимал глаза на сидящую напротив Лену и снова впивался глазами в текст письма, как будто старался вызубрить его наизусть.

– Надо же! – удивлялся он. – Я вчера позвонил в Центробанк, спросил, что это за банчок такой африканский. Так они мне такое понарассказывали. Дескать, в ЮАР самые солидные компании – это «Де Бирс» и этот «Золотой дождь». Тут же мне сказали: шансов, что они будут с Вами сотрудничать, никаких. У «Golden Rain Bank» слишком солидная репутация, чтобы участвовать в наших аферах.

Владимир Фомич улыбался во весь рот.

– Вы представляете, Елена Павловна? Это они мне так заявили. А вот, пожалуйста.

Он потряс листом.

– Это наш Центробанк – сборище аферистов, а у меня солидная фирма!

Он перестал улыбаться и посмотрел на свою экономическую советницу почти испуганно.

– Так что же: может, и я сам уже мировая финансовая элита?

Снова улыбнулся и утвердительно кивнул:

– Конечно. Это Вам не кошельки под столом тырить!

Глава третья

1

Из Москвы Владимир Фомич вернулся совсем другим человеком. Конечно, внешне он ничуть не изменился: за три дня усы и борода у него не отрасли, он не побрился наголо и даже не выкрасил волосы в рыжий цвет, но ощущение было такое, будто Высоков-ский стал выше ростом. Может быть, это казалось от того, что известный олигарх не ходил, а подпрыгивал, пытаясь, как видно, продлить чувство полета, в который он отправился в столице. Еще бы! Вначале по всем новостям показывают как главное событие дня прием Президентом России видного представителя деловых кругов Южно-Африканской Республики Питера Ван Хейдена и сообщают, что во встрече принял участие известный российский бизнесмен и политик Владимир Высоковский, затем Ван Хейдена принимает премьер-министр, а Владимир Фомич опять тут как тут. И даже потом, когда оба бизнесмена встречались вдвоем в посольстве ЮАР, телевидение опять-таки присутствовало. Лена была рядом, она же выступила в роли переводчика, и Высоковский заметил, как выгнулась бровь у Ван Хейдена при ее появлении. Тот еще мужичонка! Но роста высокого, да и возрастом не намного старше Владимира Фомича – два-три года от силы. Потому-то, наверно, они так быстро нашли общий язык, замечательно пообщались и подписали протокол о намерениях. Основной договор решили отложить до результатов проверки международной аудиторской компании, о чем попросил гость, а Высоковский не возражал. Смущало только одно: кредит, конечно, будет получен, и большая часть его уйдет на предвыборную кампанию, если не изберут, то можно лишиться всего. Но смущение это не заставляло ни краснеть, ни бледнеть – Владимир Фомич уже был уверен в своем будущем. По телевидению смаковали один и тот же эпизод: в кремлевском кабинете президента хозяин, пожав руку гостю, обнял Высоковского и похлопал его по плечу, словно напутствуя. И одна газета даже поместила на первой полосе этот снимок и огромный заголовок над ним «Преемник? Когда состоится передача власти?». Стоило это недорого, журналисты наши – народ непривередливый. Но приятно было очень. Молодцы имиджмейкеры! Президент и в самом деле обнял, похлопал, а потом сказал, хитро прищурившись: «Здорово, академик! Какой сегодня анекдотец расскажешь?». Владимир Фомич, как всем известно, анекдотов не помнил. Честно говоря, он не всегда даже понимал их смысл, а тут осмелел и тут же на ходу сочинил, наклонился к уху Президента и сказал: «Встречаются американский президент и российский…».

– То есть я, – уточнил хозяин кремлевского кабинета.

– Угу! – кивнул головой Владимир Фомич. – Американский начал все хаять… Что у вас за страна? – говорит. – Этого нет, того нет. Вообще ничего. А наш…

– То есть я? – спросил глава России.

– А наш говорит: зато у нас нет Моники Левински.

Ван Хейден со своим помощником и переводчиком уже сидели за длинным столом из карельской березы, а хозяин кабинета задумчиво смотрел в потолок.

«Не понял, – пронеслось в голове Высоковского, – не дошло до него. И зачем же я?…»

Но тут он опомнился и спросил:

– Правда, что Вы подписали указ о присвоении Монике Левински звания подполковника, а Клинтону, соответственно, полковника?

Все это услышал иностранный переводчик и что-то прошептал на ухо Ван Хейдену, тот усмехнулся, и президент России, заметив это, громко расхохотался и даже вытер слезу. Какой-то фотограф вовремя щелкнул, и Владимир Фомич привез домой уникальную фотографию в рамке. Момент, запечатленный на ней, просто замечательный – он, Высоковский, привстав на носки, что-то с улыбкой шепчет на ухо первому российскому президенту, а тот с грустным лицом утирает слезы. Пусть пока повисит в кабинете, зато придет время, когда ее опубликуют все газеты мира: «Передача власти состоялась!».

Но как изменилась Лена! Она вся светится и постоянно улыбается. Высоковский с трудом сдерживался, чтобы не обнять ее, когда девушка находилась рядом. Однажды он настолько потерял голову, что потянулся губами, надеясь поцеловать ее в плечо, но бдительный Петр вовремя закашлялся. Наваждение хоть и не прошло, но попытку пришлось отложить. Но теперь она уже не шарахалась от него, разговаривала приветливо, не пряча глаз, смело опиралась на его руку, когда он помогал ей выйти из машины или когда поднимались рядом по ступеням загородного дома. И все-таки иногда выдавала себя. Однажды, когда шли к лимузину, а Витька Подрезов с шоферской бесцеремонностью распахнул перед девушкой дверь, она взглянула на водителя, опустила голову и тут же обернулась к Владимиру Фомичу, а он, как человек крайне наблюдательный, заметил – лицо его советницы мгновенно стало пунцовым. Похоже, что Елена Павловна неравнодушна к своему боссу. Но форсировать события Высоковский не стал: зачем трясти яблоню, когда яблочко само скоро упадет в руки. Но с Виктором надо что-то решать. Как-никак он – совладелец, юридически даже хозяин. Он, конечно, парень скромный, знает, кто в действительности создал финансовую империю, и ни на что не претендует. А вдруг заявит о своих правах? Даже иностранный аудитор посмотрел учредительные документы фирмы и спросил:

– А кто такой мистер Подресофф?

Надо что-то срочно предпринимать; уговорить Витьку отказаться от своей доли акций будет сделать несложно, но как оформить все это юридически – ведь за все годы существования групп «Лидер» компаньон ни разу не получал дивиденды. А прибыль, как ее ни утаивай, все равно огромная. С кем-то надо посоветоваться. А с кем? С Еленой Павловной? Отпадает – что она может подумать о своем боссе, узнав, что тот только и делал, что обманывал своего старшего партнера. И потом, опять же выборы. Сейчас один неверный шаг – и все может рухнуть.

Примчавшийся из Москвы политолог и имиджмейкер оказался по образованию юристом и кое-что еще помнил.

– Это просто здорово, что у Вас есть такой человек, – обрадовался он, – если бы этого партнера не было, его нужно было бы придумать.

Но Владимир Фомич не понимал причину радостного возбуждения своего имиджмейкера. Какой смысл в том, чтобы придумывать Витьку: ведь он его с детства знает – простодушный и непритязательный, потому и невезучий. Высоковский поглядел на свою фотографию, висевшую на стене, на которой он что-то шепчет на ухо президенту, потом покрутил в руках авторучку и кивнул своему политическому советнику:

– Ну!

– Наш народ, – начал объяснять тот, – не любит богатых. Может им завидовать, а некоторые даже восхищаться, но все равно ненавидят. И потому на выборах вряд ли единодушно проголосуют за него. А представляете, что будет, если вдруг станет широко известно: Владимир Фомич Высоковский – никакой не миллиардер, а всего-навсего умный и удачливый менеджер, который помог другу детства стать богачом, обеспечил высокооплачиваемой работой десятки тысяч других людей, а все, что зарабатывает сам, и даже больше того, отдает на благотворительность, помогает нищим и обездоленным, старикам и детям. А с другой стороны, какие к Вам могут быть претензии со стороны налоговых органов – хозяин всех предприятий не Вы, а этот – как его?…