Время карликов - Игорь Рыбинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот такой он смелый: взял, да и отпустил. Хотя чего бояться – от Владимира Фомича еще никто не уходил.
4
О строительстве кто-то уже недавно говорил Высоковскому. Строить дома для беженцев – дело хотя и не убыточное, но средства вкладывать надо. А когда они вернутся? Есть бюджетные ассигнования на эти цели, комитет по делам беженцев и вынужденных репатриантов, различные неправительственные фонды, наконец. А ведь и в самом деле! Вложил свой рубль, а получил из бюджета два. Может, и прав этот клоун с гладко выбритыми щеками: операция по захвату власти – дело дорогостоящее, но стоящее затрат. Предвыборную кампанию следует рассматривать как долгосрочный кредит, который принесет потом бешеную прибыль. И все равно страшно.
Хорошо, правда, что есть на свете продажный народ – журналисты: кого хочешь до небес вознесут или грязью обольют, а попробуй их упрекни! Хором завопят: это наступление на свободную прессу! Свободу слова задушить хотят! Где же ты, международная общественность? Помо-ги-ите!
Очень скоро по всем каналам замелькал Владимир Фомич. Вот он приобрел полуразрушенную деревеньку в Вологодской губернии, подремонтировал избы и переселил туда беженцев из Казахстана. Сам Высоков-ский в протертом ватнике стучит топориком, потом ремонтирует трактор, а вечером с мужиками у костерка курит дешевые сигареты и беседует с ними о судьбах России. Или другой сюжет: беженцы из Чечни закладывают фундаменты своих будущих коттеджей, человек в защитной маске сваривает прутья арматуры, а мужики весело кричат ему: «Володька, давай быстрее – новую жизнь строим».
Человек приветливо машет в ответ сварочным аппаратом, потом снимает маску, и вся страна видит, что это сам Высоковский, хотя и в брезентовой робе. Беженцы трудятся для себя, но за высокую зарплату, которую им платит Владимир Фомич. Даже в новостях показывают репортажи с какого-нибудь убыточного завода. Директор жалуется на владельцев, которые совсем не думают о рабочем классе. «Эх, – вздыхает печальный руководитель, – не повезло нам. Был бы Высоковский, тогда бы все пошло иначе». «Михалыч, – кричит из толпы пожилой токарь, – если бы Владимир Фомич страной руководил, то мы бы Америку давно бы оставили в…». Дальше звук пропадал. Но зрители хохотали. Это был, конечно, перегиб. Об этом так и сказано было по телефону главному имиджмейкеру Его Высочества. И ведь вовремя в самый последний момент сократили репортаж из детского дома, который спонсирует «Лидер-банк». А то было бы совсем неловко: радостные детишки вылезают из бассейна, кушают мороженое и хором произносят: «За наше счастливое детство спасибо, Владимир Фомич!».
Но все это действовало. Даже главный городской чиновник позвонил однажды и униженным голосом попросил помочь футбольной команде. «Хотим прикупить одного талантливого бразильского парня, но денег нет». Высоковский дал. Правда, вместо одного бразильца купили двух украинцев и одного белоруса, но это неважно. Главное, что отныне во время трансляции футбольных матчей с участием городской команды все время появлялась реклама акционерного общества «Лидер-холдинг» с портретом его руководителя. А на родном стадионе, если команде удавалось закатить гол в ворота гостей, то зрители дружно скандировали: «Для Владимира Фомича мы забьем и три мяча!».
Это была уже слава. И однажды, столкнувшись в коридоре офиса с Еленой Павловной, Высоковский заметил, какой внимательный взгляд она на него бросила. Быстрый, но не случайный.
Как-то она собиралась домой, и «геленваген» уже стоял под парами. Высоковский как раз подъехал к входу в офис.
– Хорошо, что я Вас застал: времени катастрофически не хватает.
И он вздохнул.
– Садитесь в мою машину, я кое о чем Вас попрошу. А потом пересядете в джип.
Девушка помялась, но в броневик полезла. Подрезов резво рванул, и Высоковский не сделал попытки приблизиться к Лене.
– Вы работали в шведском банке? – поинтересовался он.
Лена кивнула.
– Не могли бы с ними связаться? Мне нужен крупный кредит под залог акций всех моих предприятий.
– О какой сумме пойдет речь? – спросила девушка.
– Полмиллиарда долларов.
Экономическая советница странно взглянула на своего босса. И тот, словно оправдываясь, объяснил:
– Пора отдавать долги Родине, своему народу, всем, кто нуждается. Я и так проживу неплохо, но хотелось еще, чтобы и другие жили достойно.
– Вряд ли мой бывший банк или какой другой сможет найти такие деньги.
– А Вы попытайтесь, – тихо вздохнул Владимир Фомич.
После чего попросил водителя остановить машину, попрощался и лично вышел, чтобы открыть дверь перед девушкой.
– Обратитесь в южно-африканский «Golden Rain Bank», – раздался негромкий голос Подрезова, – они Вам не откажут.
– Что? – дрогнувшим голосом переспросила девушка.
Но в это время дверь распахнулась, и Лена, опершись на протянутую ей ладошку Высоковского, вышла на воздух. Владимир Фомич, посмотрев на ее покрасневшее лицо, громко и строго сказал водителю:
– Виктор, ты почему кондиционер не включил? В машине такая духота – дышать невозможно.
Лена села в «геленваген», который помчал ее на Морскую набережную, а Высоковский, опускаясь в уютное автомобильное кресло, почувствовал, как замерло его сердце. Уж он-то хорошо знал, что работу кондиционера контролирует бортовой компьютер и в машине всегда восемнадцать по Цельсию.
«Но ведь она покраснела, – подумал Владимир Фомич и улыбнулся, – значит, я чем-то зацепил ее. Значит, она верит во все то, что говорят обо мне по телевизионному ящику. Добрая душа! – умилился Высоковский. – Как же я люблю тебя!»
Солнце еще продолжало светить, когда начался мелкий дождик, народ с пляжа потянулся к домам. Капли залетали на балкон, но девушка продолжала стоять и смотреть на притихший залив. Она слышала, как надрывается за ее спиной телефон, но возвращаться в комнату не хотелось. И все же пришлось.
– Да, мама, – сказала она, – только что пришла. Не устаю: работа интересная и рядом очень хорошие люди.
Она сказала это, и вдруг ей стало так легко, словно всю жизнь она ждала именно этого дня, хотя в нем ничего особенного не случилось. Просто услышала голос, от которого потеплело и стало радостнее на душе. Хотя что сказал Виктор? Что-то про банк. Какой банк? И при чем здесь он?
Вскоре дождь прекратился, и Лена снова вышла на балкон, села на ступеньку, укуталась пледом и сидела всю ночь, как в далеком и счастливом детстве, когда ждала пролетающего по небу олимпийского мишку.
5
Утро разбудило странным шелестом. Опять шел дождь, и снова светило солнце, но полосы дождя светились в лучах восхода и застыли, словно золотые нити.
«Золотой дождь, – подумала Лена и вспомнила, – „Golden Rain Bank“».
Она нашла на столе визитку и впервые позвонила по личному номеру боссу.
– Да, – раздался хриплый голос, – нет-нет, не разбудили. Я даже не ложился. Конечно, конечно. Если Вы считаете необходимым поработать сегодня дома, то пусть: Вы сами планируете свою работу.
Потом в разговор вклинился томный женский голос:
– Который час?
– Молчи, дура, – прошипел голос Владимира Фомича, что-то зашуршало, и звук исчез вовсе.
– Владимир Фомич! – позвала Лена.
Но онемевшая трубка молчала. Потом звук включился сразу и резко.
– Что-то на линии, – объяснил Высоковский.
«Какая линия, – подумала девушка, – у него же радиотелефон».
А вслух сказала:
– Спасибо Вам, босс.
И повесила трубку.
В своей городской квартире посреди огромной спальной с журчащим фонтаном стоял Высоковский в полосатых трусах и глупо улыбался.
«Неужели? – подумал он. – Она вполне игриво назвала меня боссом. Она! Которая боится слово произнести в моем присутствии. Все вокруг изменилось, и она тоже».
И он повторил вслух:
– Неужели?
– Что? – спросила лежащая в огромной постели высокая худая девица, присланная из какого-то модельного агентства.
Владимир Фомич посмотрел на ее ключицы и поморщился. Гостья поняла все правильно, поднялась с постели и начала одеваться. Она была загорелой до черноты, причем светлых полосок от бикини на теле не наблюдалось. «Лошадь, – подумал Высоковский, – настоящая гнедая кобыла». Девушка оделась быстро и так же спешно направилась к выходу.
– Послушай, – спросил ее Владимир Фомич, – ты когда-нибудь была на ипподроме?
– Была, – кивнула гривой наивная модель.
А Высоковский уже ржал, довольный своей шуткой. Все хорошо, все очень даже прекрасно! Скоро, очень скоро в его дом войдет другая – та единственная, которая может стать настоящей подругой президента, женой президента, его счастьем и смыслом всей его жизни.
А Лена тем временем говорила с подругой, с которой вместе начинали работать в «Svenska Handelsbanken».