Комбат. За личное мужество - Андрей Воронин

В комнате горела настольная лампа, и, наверное, Прохор только что оторвался от работы, потому что он, открыв дверь, близоруко сощурился и, пожав плечами, растерянно спросил:

– Что-то случилось, товарищ старший лейтенант?

– Пока что нет. Но может случиться, – ответил Кориков и добавил: – Почему не звоним, не связываемся, не информируем?.. Или левые документы уже никому не нужны?

– Хотите – верьте, хотите – нет, но сейчас вот открытки печатаю. К Новому году и к Рождеству. Большой заказ… – попытался оправдаться Прохор.

– Ладно, Прохор, мне нужно вот эти паспорта поженить. И вдобавок вот этого человека на фамилию жены перевести, – сказал старший лейтенант Кориков, подавая паспорта.

– Ладно, попробую. Через неделю, думаю, будет готово… – сказал Прохор.

– Мне сегодня нужно. Сейчас.

– Сейчас?! – удивился Прохор. – Но я сам не справлюсь. Мне помощь потребуется.

– Что хочешь делай, но чтобы через пару часов все было готово. Это приказ. А приказы не обсуждаются, – строго сказал Кориков.

– Хорошо, попробую, – кивнул Прохор.

– Тебя подбросить куда-нибудь?

– Нет, ко мне приедут.

– Ну, как знаешь. Пару часов я найду чем заняться, – сказал Кориков и уселся на диване.

– Так вы здесь собираетесь ждать?

– А то где же? – сказал Кориков. – Вот кофе себе заварю, я видел, у тебя на кухне телевизор есть, передачку какую посмотрю.

– Ну, как знаете… – пожал плечами Прохор.

Кориков отлично понимал, что Прохор не хочет светить перед ним своего помощника, но никак не мог упустить возможность осмотреть этого наверняка нового для органов человека. Поэтому, как только после звонка Прохора в коридоре послышались шаги, он выглянул в коридор и всего-то кивнул головой, а в его цифровом фотоаппарате, вмонтированном в пуговицу, уже зафиксировался молодой человек приблизительно такого же, как Прохор, возраста, с затуманенным взором. Похоже, парень или выходил из запоя, или, что было более вероятно, подружился с наркотиками.

Чем именно они будут заниматься, Корикова мало интересовало. Гарику он уже перезвонил и предупредил, что работы здесь на пару часов.

По телевизору показывали очередной детективный сериал, и Кориков попытался вдуматься в сюжет. Но здесь, за стеной, сейчас закручивался свой детектив. Кориков мог только догадываться, какие планы и виды у Костяна на эти документы.

В паспортах лежали и новые фотографии: Анжелина – обычная, а вот Костяна – с усами и бородой, в очках.

То есть, похоже, документы нужны им для того, чтобы пересечь границу. А дальше ведь паспорт можно потерять и самому затеряться где-нибудь на Галапагосских островах. Если им удалась афера с переводом денег на счет в зарубежном банке, то этот Костян обеспечил себе и своей Анжеле и безбедную жизнь, и богатые похороны.

Через два часа, как и обещал Прохор, паспорта были готовы. И Кориков спустился к Гарику.

Тот смотрел на ноутбуке какой-то фильм и, похоже, не скучал в ожидании Корикова.

– Ну что, Перец, сделали тебе паспорта?

– Да. Порядок, – кивнул Кориков, показывая документы. Новый паспорт на имя Константина Выспяньского с фотографией усатого и бородатого Костяна и старый паспорт Анжелы имели теперь штампы, свидетельствующие о том, что они муж и жена.

Устраиваясь в машине рядом с Гариком, Кориков, довольный тем, что смог выполнить задание, спросил у Гарика:

– Мне, может, глаза завяжешь?

– Не до того теперь, – покачал головой Гарик. – Нам за Анжелой заехать в больницу надо.

– Это за той самой, на фамилию которой перешел Костян?

– Да, – кивнул Гарик и добавил: – Позвонила, просит забрать. Говорит, что Лиза у нее машину сперла. Ты только не говори Анжеле пока что о паспортах. Пусть сам сообщает.

Анжела в накинутом на плечи плаще нетерпеливо прохаживалась возле входа в больницу.

Когда Гарик остановил машину, Анжела села на заднее сиденье и, не обращая внимания на Корикова, принялась изливать свое возмущение:

– Нет, но ты только представь, я с ней поехала в эту больницу. Приходим, как дуры, а нам говорят, что вчера Елену Рубинштейн, которая там лежала, дочь ее с мужем забрали. У нас глаза на лоб полезли. Лиза даже вспылила. Говорит, отца кремировали, а она, вот она, вчера не приходила.

– Так там же наверняка свидетели были… – подсказал Гарик.

– Они вызвали медсестру, которая вчера дежурила, – продолжила Анжела, – она еще круче залепила. Говорит, мол, это Лиза вчера была. Она ее узнала. И что теперь Лиза зачем-то пальмой прикидывается или у нее вообще склероз развивается. И что она абсолютно уверена в том, что именно Лиза с отцом забирали мать. Полный дурдом.

– Так нам бы позвонили. А то телефон отключили, попробуй вас найди… – покачал головой Гарик.

– Не до того нам было, не до того… – вздохнула Анжела и продолжила: – Лиза разозлилась и на улицу шухнула. А там… Или встретила она кого, или что… Я осталась с медперсоналом поговорить, а она прибегает и ключи от машины просит. Мол, возьму там карту. В общем, когда я вышла на улицу, только хвост своего авто увидала. Хотела в полицию звонить, а потом Лиза позвонила и говорит: «Прости, Анжела. Так надо. Я, кажется, все уже поняла. Машину верну, как только во всем разберусь. Но теперь прошу: только в полицию не сообщай! Это вопрос жизни и смерти». Ну вот, пожалуй, и все, мне тебе пришлось позвонить, чтобы забрал.

– Так может, Лизу украли опять… – высказал предположение Гарик.

– Да кому она на фиг нужна?! – возмутилась Анжела.

– Не скажи. Она теперь очень богатая наследница, – напомнил Гарик, – а родственники Рубинштейна не очень-то хотят, чтобы наследство доставалось лишь вдове и падчерице.

– И что, они возмущаются? – спросил Кориков.

– Не то слово… – вздохнул Гарик. – Для них это личная драма. Даже трагедия. Ведь они все время считали мать Лизы и саму Лизу чужаками.

– Так ведь в Интернете писали, что солидную часть средств Рубинштейн в случае его насильственной смерти завещал перечислить на счет тех, кто будет расследовать обстоятельства его гибели. Я вот это прочитал и к вам обратился…

– А, так это ты и есть пресловутый Перец? – уже совсем другим тоном сказала Анжела. – Вот тебе и первое поручение. Займись поисками Лизы.

– Но если у вас угнали машину, стоило бы сообщить в полицию… – заметил старший лейтенант Кориков.

– Ты же хвастался, что у тебя связи, – напомнил Гарик. – Так может, без полиции обойдемся?

– Ладно, завтра пробью по своим каналам, – пообещал Кориков.

– Помни, что от выполнения первого поручения зависит, возьмем ли мы тебя на службу, – строго сказала Анжела.

– Ну, допустим, это будет уже второе поручение, – заметил, не сводя глаз с дороги, Гарик. – Первое поручение он уже выполнил.

– А что за поручение? Почему я не знаю? – поспешила спросить Анжела.

– Это сюрприз! – сказал Гарик и улыбнулся.

– Сладкий? – кокетливо спросила Анжела.

– Нет, горький! – в тон ей ответил Гарик.

– Вот любишь ты говорить загадками… – покачала головой Анжела.

– Вы мне номер машины своей напишите, – попросил Кориков. – Я через Интернет попробую ее поискать. Может, в аварию попала или бросили ее где-нибудь у обочины…

– Да-да, конечно, – кивнула Анжела и через минуту передала Корикову вырванный из блокнота листочек со всеми данными на свою машину.

– Спасибо, – кивнул Кориков и подумал, что ему страшно повезло. Он уже владеет многими секретами этой группы людей, которые на сегодня, похоже, и стоят за тайной организацией «Легион».

Анжела, будто услышав его мысли, вдруг спросила не то у него, не то у Гарика:

– Ну что, дипломат этот злосчастный открыли или нет?!

– Что вам с Костяном дался этот дипломат? – недовольно покачал головой Гарик. Он не знал, как остановить Анжелу. Не очень-то хотелось одергивать ее перед чужим человеком.

– Да пойми же, пока мы его не откроем, мы не сможем действовать дальше. Мы расшириться не можем. Ведь мы понятия не имеем, на каких условиях и с кем подписывал договоры Малиновский.

Анжела разошлась не на шутку. Правда, Кориков старательно делал вид, что дремлет и разговора не слушает.

– Слушай, смени пластинку, а?! – не выдержал наконец Гарик, когда они остановились возле одного из светофоров. – Перец хоть нам помогает, но он чужой человек. Я совсем не хочу его брать в долю.

– Да не хочет он ни в какую долю! – махнула рукой Анжела и, понизив голос, шепнула Гарику в самое ухо: – Видишь, дремлет он. Лох лохом. Хотя и красавчик.

Старший лейтенант Кориков едва сдержался, чтобы не ответить на «лоха». Но последняя фраза Анжелы потешила его самолюбие, и он лишь вздохнул.

– Слушай, потише ты, – попросил Гарик, – а то услышит, так потом неприятностей не оберешься.

– Подожди, кто кому платит? Мы ему или он нам? Кто чей хозяин? А хозяевам можно все.

– Ты что, считаешь, может, что и я у тебя на услужении нахожусь? – спросил Гарик.