Николай II - Александр Боханов

Греческая королева стояла вечером 20 октября 1894 года на коленях перед гробом усопшего монарха рядом с новым императором Николаем II. Уже через полтора часа после смерти отца, в маленькой ливадийской церкви ему стали присягать лица императорской свиты и другие должностные чины. Началась эпоха последнего царствования, длившаяся более 22 лет. «Милый Ники» превратился в самодержца, наделенного огромными властными функциями. Он стал руководителем великой мировой державы и главой императорской фамилии. Ему только в мае исполнилось 26 лет.

Глава 10

МОНАРШИЙ ДОЛГ

Очень много всегда говорили о том, что Николай II «не был готов» к царствованию, что «он был слишком молод», «неопытен» для того, чтобы управлять огромной империей и принимать ответственные и «мудрые» решения. Он действительно страшился участи правителя, той ответственнейшей роли, которой не искал, но в судьбе своей ничего изменить не мог. А кто был готов к царской роли?

Из пяти монархов, правивших в России с начала XIX века, лишь двое — Александр II и Александр III — приняли монарший скипетр в зрелых летах: первому было при восшествии на престол 37 лет, а второму — 36. В то же время Николай I стал царем в 29 лет, а Александр I — в неполные 24 года. И никто из них не считал, что «он готов». Все, в большей или меньшей степени, неизбежно испытывали сомнения, страхи, колебания. И при каждом воцарении придворные и всезнающие «светские кумушки» всегда шушукались о том, что «царь не тот», что «у него мало опыта», что он «недостаточно образован».

Николай II надел корону на 27-м году жизни, хотя до последней земной минуты Александра III надеялся на то, что Господь не допустит несчастья и оставит на земле его искренне почитаемого отца. Но случилось то, что случилось, и «милому Ники» пришлось принять бразды правления в огромной стране, полной противоречий и контрастов, скрытых и явных несуразностей и конфликтов. Никто не знал, когда наступит срок воцарения старшего сына Александра III. Не ведал того и сам Николай Александрович. Но мысль о будущей грядущей тяжелой царской ноше, как он позже признавался, повергала его в ужас. Никогда и ни с кем, ни письменно, ни устно, цесаревич о том раньше не говорил.

Для Николая II смерть отца стала глубоким потрясением. 20 октября 1894 года занес в дневник: «Боже мой, Боже мой, что за день! Господь отозвал к себе нашего обожаемого, дорогого, горячо любимого Папа. Голова кругом идет, верить не хочется — кажется до того неправдоподобной ужасная действительность».

Любящий и послушный сын переживал не только потерю близкого человека. Его мучили страхи и опасения, связанные с новой для себя общественной ролью, с той невероятной ношей, которая была возложена судьбой на его плечи. Через шесть месяцев после воцарения Николай II писал своему дяде, великому князю Сергею Александровичу: «Иногда, я должен сознаться, слезы навертываются на глаза при мысли о том, какою спокойною, чудною жизнь могла быть для меня еще на много лет, если бы не 20-е октября! Но эти слезы показывают слабость человеческую, это слезы — сожаления над самим собой, и я стараюсь как можно скорее их прогнать и нести безропотно свое тяжелое и ответственное служение России».

При жизни Александра III цесаревич хоть и касался дел государственного управления, однако никаких ответственных решений не принимал. Теперь же все взоры устремлены на него. Он стал центром огромной империи, ее верховным хранителем и поводырем. В связи с воцарением Николая II много было разговоров о том, успел ли отец передать сыну какие-либо наставления по управлению государством. В некоторых публикациях можно даже найти цитаты из завещания Александра III, содержащие перечень рекомендаций и заповедей. На самом деле это не более чем апокриф.

Великий князь Константин Константинович имел разговор по этому поводу с молодым царем. «Я спрашивал, — записал К. Р. в своем дневнике 7 декабря 1894 года, — слыхал ли Он советы от Отца перед кончиной? Ники ответил, что Отец ни разу и не намекнул Ему о предстоящих обязанностях. Перед исповедью отец Янышев спрашивал умирающего Государя, говорил ли Он с наследником? Государь ответил нет: он сам все знает». Да и не существовало никаких магических секретов, никаких сформулированных правил по управлению державой, которые умирающий монарх мог бы открыть сыну. Надо было иметь чистое сердце, искренне любить Россию и верить в Бога. Этими качествами Николай Александрович обладал, и Александр III знал об этом.

Для Николая II самодержавие было священным символом веры, тем догматом, который не мог подлежать не только пересмотру, но и обсуждению. Россия и самодержавие были вещи неразрывные. В том никогда не сомневался, и когда уж в конце, под воздействием трагических событий, отрекся от прав на прародительский престол, с болью в сердце увидел правоту своего давнего убеждения: падение власти царей неизбежно ведет и к крушению самой России. Он прекрасно знал русскую историю, дела своих предков, а любимыми и особо почитаемыми среди них были второй царь из династии Романовых Алексей Михайлович и отец, император Александр III.

Через три года после смерти отца Николай II написал матери, что «Его святой пример во всех его деяниях постоянно в моих мыслях и в моем сердце; он укрепляет меня и дает мне силы и надежды. И этот же пример не дает мне падать духом, когда приходят иногда минуты отчаяния — я чувствую, что я не один, что за меня молится Кто-то, который очень близок к Господу Богу, и тогда настает душевное спокойствие и новое желание продолжать то, что начал делать дорогой Папа!!!».

Николай II на первых порах во многие таинства государственного управления не был посвящен. Но одно он знал наверняка с самого начала: надо следовать курсом, каким вел страну его отец, при котором, как он это знал наверняка, страна добилась социальной стабильности и завоевала прочные позиции на мировой арене. Но в первые недели царствования знакомиться с глобальными проблемами просто не имелось никакой возможности. Навалилась такая лавина текущих дел и забот, что и дух перевести было некогда.

Надлежало немедля решать уйму вопросов, и все обращались теперь к нему. Самые первоочередные: похороны и бракосочетание. Невеста находилась в Ливадии и 21 октября в 10 часов утра в маленькой ливадийской дворцовой церкви была миропомазана, став православной благоверной великой княгиней Александрой Федоровной. Надлежало определиться со свадьбой. Гессенская невеста получила благословение Александра III. Но возникла драматическая коллизия: как устроить свадьбу, чтобы не оскорбить память ушедшего и не нарушить церковный закон и традицию. Жизнь и смерть, горе и радость, надежда и безысходность, можно ли их совместить? Как соединить несоединимое?