Гоблин – император - Кэтрин Эддисон

— Вы хотели поговорить с нами в частном порядке, лорд Беренар?

— Да, — сказал Беренар.

Пауза затянулась так надолго, что Цевет приподнялся со стула:

— Мы будем ждать вас внизу, Ваше Высочество.

— Нет, нет, — поспешно остановил его Беренар. — Это не настолько важно, вопрос не личный. Просто… Ваше Высочество, нам кажется, что вы нуждаетесь в помощи, и никто не оказывает ее.

— Какого рода помощь вы имеете в виду? — Спросил Майя.

Его спина напряглась, а уши слегка обвисли.

— Нам ничего не было известно о вашем воспитании, хотя нам кажется, что покойный Император, ваш отец, не уделял этому вопросу должного внимания. Ваше Высочество, если мы не правы, вам достаточно только сказать, и эта тема больше никогда не будет подниматься, но вы понимаете хотя бы половину проблем, обсуждаемых в Коражасе?

На Майю накатила волна обжигающего стыда, оставляя за собой холодный страх и головокружение. Он слышал, как Цевет сердито произнес:

— Понятие Вашей светлости о такте оставляет желать лучшего, — и изо всех сил попытался взять себя в руки, чтобы не выдать смущение, но было уже поздно.

Беренар уже увидел правду, он знал, что Майя не готов, не способен быть Императором. Сетерис называл его бесполезным, и то была чистая правда.

— Ваше Высочество, — голос Беренара звучал тревожно, — мы не собираемся обвинять вас. Мы хотим предложить свою помощь.

— Вашу… помощь? — Прошептал Майя пересохшими губами.

— Отсутствие знаний — проблема поправимая, — сказал Беренар. — Мы полагали, что лорд-канцлер, имеющий большой опыт жизни при дворе и знакомый со всеми его темными и окольными путями, введет вас в курс дел, но поскольку он явно не собирается это делать, мы хотим предложить вам свои услуги.

Майя обнаружил в руках стакан с водой и сделал несколько глотков, давая себе время собраться с мыслями. Затем он услышал, как Цевет спросил:

— Что вы имеете в виду под «услугами», лорд Беренар?

Беренар перевел взгляд, яркий и острый, как вспышка стекла на солнце, с Цевета на Майю. Но, когда он повернулся к Цевету, его голос звучал спокойно и ровно:

— Образование, Мер Асава, не более того. Мы видим, что Императору не по его вине не хватает знаний, и думаем, что сможем постепенно восполнить этот дефицит.

Майя уже был уведомлен, что придворные были склонны усматривать признаки преступления в том, как Цевет ненавязчиво обучал Императора тысяче вещей, которые должны быть ему известны с самого рождения, но Цевет ответил:

— Очень хорошо, что вы подумали об этом, — и приподняв брови, повернулся к Майе. — Ваше Высочество, вы не обязаны соглашаться, если предложение лорда Беренара вам не нравится.

— Нет, — сказал Майя. — То есть, да! То есть мы чрезвычайно благодарны лорду Беренару и будем рады любой информации, которую он сочтет важной для нас.

Он замолчал, понимая, что обращается не к тому человеку. Беренар выглядел невозмутимым, ответив только:

— Мы очень рады, Ваше Высочество. Можем ли мы предположить, что время наших встреч будет согласовано с обоими нашими расписаниями?

— Это хорошее предложение, — сказал Майя.

Цевет кивнул:

— Мы это организуем, Ваше Высочество. Лорд Беренар?

Они вместе вышли из столовой, а Ишеан взял чашку Майи, чтобы долить в нее свежего чая. Принимай помощь там, где найдешь ее, подумал Майя, когда Ишеан вернул чашку с легким поклоном и улыбкой в уголках рта.

Даже в Унтеленейсе.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ЗИМНИЙ ИМПЕРАТОР

Глава 18

Наследие Варенечибела IV

Его уже стали называть Зимним Императором за то, что первый день его правления был ознаменован ранним снегом, а первый месяц небывалым морозом, когда Истандаарта ниже Эзхо покрылась льдом впервые на памяти живущих. Было совершенно невозможно прогреть обширные гулкие помещение Алсетмерета, но в общественных залах дворца было еще хуже. Несмотря на многочисленные слои шелка, шерсти и горностая Майе всегда было холодно, и он снова обидел Эсаран, спросив, достаточно ли тепло домашним слугам. Его успокоил Немер: каморки служащих были устроены вокруг кухни, там было теплее, чем в императорских покоях.

Уже не в первый и не в последний раз Майе захотелось стать просто буфетным мальчиком.

Его дни были заполнены встречами со свидетелями Коражаса, лордом-канцлером и его свитой, представителями богатых семейств, ищущих милости, прибыльных должностей или концессий. Так же нельзя было пренебрегать официальными приемами для послов Порчарна, Илинверии, Эстелвериара, Селваца и, конечно же, Баризана. Унтеленейс, как и любой город, нуждался в управлении, и Майя часто выступал посредником между придворными, иногда даже не понимая причин их ссор. Придворные были, по крайней мере, достаточно вежливы, чтобы выслушать его, хотя он совсем не был уверен, что к его словам прислушаются. Чиновники и служащие были, если не менее страстными, то гораздо более практичными: с ними он общался через посредников. Чтобы не беспокоить Его Высочество по вечерам, ими занимался Цевет, а Майя ужинал с придворными, если не мог найти веских оснований оказаться в другом месте, а потом наблюдал танцы, отправлялся на маскарад или принимал участие в других развлечениях, где присутствие Императора считалось необходимым. Он снова и снова опаздывал в кровать, пока дни его правления не стали сливаться в один бесконечный поток забот. Его глаза болели от непрерывного чтения бумаг, от постоянного напряжения виски сжимала пульсирующая боль и, что самое неприятное, Майю никогда не покидало чувство собственной неполноценности из-за того, что приходится принимать решения без полного понимания ситуации, мотивов и возможных последствий. Даже героические усилия Беренара не могли в считанные недели восполнить многолетний пробел в образовании.

Он старался не оскорблять память отца, но не мог не признать, что только по его воле был лишен полагающегося ему по праву рождения воспитания и образа жизни.

«Ты был четвертым сыном, все твои сводные братья были здоровы, а один из них сам имел наследника. Никому и в голову не могло прийти, что ты когда-нибудь появишься в Унтеленейсе, тем более в качестве нового Императора».

И все же, рассматривая одно за другим ходатайства тех, кто был отослан от двора по приказу Варенечибела, он не мог не думать о судьбе, уготованной ему самому, если бы «Мудрость Чохаро» не был бы взорван неизвестными заговорщиками.

Мысль была горькой, но неотступной, и Майя с болезненным чувством спрашивал себя, неужели эта тактика помогала Варенечибелу обрести душевное спокойствие, вспоминал ли он о тех, кого изгнал из дома — свою первую и четвертую жену, сына, двоюродного брата, множество других родственников и придворных, которые беспокоили его, раздражали или просто не нравились?

Не улучшило состояния Майи и письмо Четиро Чередин, короткое на грани резкости, написанное бесстрастным секретарем и безупречно сформулированное, в отличие от его собственного. Письмо не содержало ничего, кроме упоминания о долге и верности, и полностью игнорировало попытку Майи установить более теплые и доверительные отношения. Варенечибелу удалось обрести доброту и любовь в браке с Пажиро Жасан, но ни письмо, ни последовавшая за ним официальная встреча не обещали Майе ни малейшей надежды на семейную гармонию.

Император Эдрехазивар VII впервые встретил свою будущую Императрицу в приемной Алсетмерета. Император был вооружен белоснежной парчой и жемчугами; Дач'осмин Чередин казалась безупречной в строгом платье из светло-зеленого муара и с бусинами из малиновой с золотом эмали, унизавших ее косы и свисавших с мочек ушей. Яркая синева глаз, таких же как у Арбелан Драхаран, на белом, неподвижном и бесстрастном лице, звучала как крик неповиновения посреди всеобщего согласия. Майя счел невозможным постоянно удерживать взгляд этих безжалостных глаз.

Дач'осмин Чередин сопровождал ее отец, маркиз Чередел. Если она была непроницаема, как фарфоровая кукла, он заметно нервничал, переходя от бравады к низкопоклонству. И все же Майя видел, что маркиз испытывает неловкость, и заметил себе позже спросить Цевета или Беренара, почему.

Это не было таким торжественным событием, как подписание брачного контракта, но формальности были строго соблюдены всеми участниками. Эдрехазивар VII объявил маркизу Череделу, что выбрал Четиро Чередин своей Императрицей. Маркиз выразил свой восторг и чувство чести. Ни слова не было сказано об имуществе Четиро, которое она принесет своему мужу, ни о подарках и пожалованиях, которые Император дарует Дому Чередада. Эти детали обсуждались секретарями и клерками, и Майя очень надеялся, что Чавар примет минимальное участие в переговорах. Эта интерлюдия между Императором и его будущим тестем была всего лишь театральным представлением, только без публики.