Оракул - Виктор Ночкин

Герцог замялся, Ренган терпеливо ждал продолжения, ждали и примолкшие дворяне вокруг.

— Да что там! — махнул рукой герцог. — Все равно это будет вскоре известно. Сэр Ар-Аррах, я намереваюсь возложить на себя корону Рнентонны, чтобы положить конец злосчастной войне и принести наконец мир на истерзанную землю…

Рнентоннские дворяне одобрительно загомонили вокруг, а герцог закончил:

— И я предлагаю вам, сэр, оставаться со мной. При вновь образованном королевском дворе вскоре появится много вакансий… Оставайтесь со мной и место у трона — за вами!

Ренган приложил правую руку к сердцу и склонил голову, как того требовала ситуация. Не успел он подобрать подходящих слов, как герцога отвлекли громкие крики. Несколько человек указывали куда-то вправо. Повернув голову, Ренган увидел процессию, выходящую из холмов.

Около сорока человек в изодранных плащах, на которых под слоем пыли и грязи угадывались пестрые гербы, брели, медленно переставляя ноги.

— Герб Денанта Эритонского, — узнал кто-то из окружавших Фиеро дворян.

Герцог, позабыв о Ренгане, повернул коня и двинулся навстречу эритонцам. Свита — следом. Когда Фиеро приблизился к оборванцам, те расступились, оставив посередине лежащего на носилках старика, укрытого плащом. Лицо раненого было бледно и запятнано кровью. Герцог торопливо спрыгнул с седла и зашагал к носилкам. Не доходя трех шагов, остановился и отвесил поклон:

— Ваше величество…

Король Денант попытался приподняться, но не смог.

— Кто вы? — прошептал он.

— Герцог Фиеро, — назвался вельможа. — Ваше величество, мы прибыли слишком поздно, но мне удалось отомстить за ваше поражение. Имперская армия разбита, я победил и намереваюсь просить руки вашей племянницы, принцессы Амелии. Извольте дать согласие, как ближайший родственник.

Герцог склонился над стариком, и бледные губы короля тронула ухмылка.

— Если моя подпись под такой бумагой послужит пропуском через перевал в Эритонию… я согласен. Вам повезло, ваша светлость… Будь у меня на две-три сотни копий больше нынче поутру… Я подпишу…

— А также — вечный мир? Союз между моим королевством и вашим? — Интонация герцога не была вопросительной. Он утверждал, он диктовал условия.

— Да, конечно, — король Денант снова выдал кривую ухмылку, — если вы поможете нам добраться до перевала.

— Отлично! — Герцог выпрямился и отвернулся от Денанта. — Где этот поп? Пусть составит договор, я продиктую… Да, и разыщите графа Норгана.

Приволокли перепуганного Фомаса. Разобравшись, чего от него хотят, клирик успокоился и, устроившись на земле, среди изрубленных тел, приготовил походную чернильницу и принялся писать, подложив под пергамент обломок щита.

К тому времени, как подъехал отставший обоз, начало темнеть. Герцог Фиеро, совершенно удовлетворенный бумагами, подписанными королем Денантом, пребывал в прекрасном расположении духа. Правда, остатки императорского войска скрылись в предгорьях, и Норгану не удалось отыскать их следов. Но в погоню были отправлены местные графы с отрядами вассалов. Все были уверены, что Лутальс с земляками, хорошо знающие местность, рано или поздно отыщут неприятеля. Вряд ли имперцы, лишившиеся кавалерии, смогут дать серьезный отпор.

Граф Фиеро велел выслать разъезды против мародеров и разбить лагерь чуть в стороне от поля недавней битвы. Денанту и его людям было предложено стать гостями на победном пиру… Назавтра им обещали коней и фургоны.

Возвратился раздосадованный Норган. Маршала Керестена поймать не удалось, рнентоннские графы продолжают поиски, но даже они потеряли следы беглецов.

— И ведь что обидно, господа, я уже видел его! — горячился верзила. — Я уже почти поймал маршала! Но нечистый принес откуда-то с десяток имперских кавалеристов… Я разделался с ними вмиг!.. Но маршала след простыл…

— Вы, граф, так жаждете крови Керестена, — заметил король Денант. — У вас личные счеты?

— Вроде того… Он казнил моего отца, обвинив в разбое на земле, принадлежащей империи… Ничего, я еще поймаю Керестена, и тогда…

Графу сунули кубок вина и, выпив, он немного остыл. Вообще пили много — пили за победу, за новый мир между Рнентонной и Эритонией, за счастливое спасение короля Денанта, за грядущую свадьбу Фиеро и Амелии… выпили и за отвагу Ренгана Ар-Арраха. Подобревший и довольный Фиеро вновь предложил северянину пост при дворе. Наемник ответил уклончиво:

— Благодарю, ваша светлость, за столь лестное предложение. Я бы принял его, да нрав у меня непоседливый, больше полутора лет я не служил ни в одной армии…

И как-то само собой вышло, что Ренган принялся рассказывать о прошлых скитаниях и походах, проделанных им в рядах разных армий, под гербами и флагами всех цветов. Вышло, как выходило всегда — горца слушали, затаив дыхание, даже Норган прекратил слать проклятия сбежавшему Керестену… Наемник рассказывал о походах на север, когда зимой приходилось пробираться сквозь непролазные чащобы по промерзшим до дна рекам и вырубать изо льда застывшую в прозрачной толще рыбу, чтобы утолить голод в заснеженной пустыне… о походах на юг, в царство вечного зноя, когда латы приходилось снимать, ибо от малейшего прикосновения к раскаленной стали на руках вздувались волдыри… о походах на восток, где орды одичавших варваров стерегли каменные стены городов, выстроенных их предками, и поклонялись идолам забытых богов… о походах на запад, когда многотысячные армии, случалось, задень истребляли столько народу, что хватило бы заселить королевство, а могущественные чародеи злокозненным чернокнижием вредили доблестным монархам…

Ренган говорил и говорил, как всегда, на ходу выдумывая удивительные приключения взамен настоящих, не менее удивительных, которые он уже успел позабыть. Ренган без устали плел словесные кружева и знатные господа слушали его вранье, удивительным образом смешанное с правдой, слушали раскрыв рты… а перед глазами наемника стояла принцесса Амелия, — и теперь горцу казалось, что все эти годы, что провел в боях, он сражался за нее, во всех войнах и турнирах отстаивал право снова встретить принцессу, заглянуть в ее огромные глаза, коснуться белых рук — таких тонких, что, когда она читает, водя пальцем по строкам, буквы просвечивают сквозь него… То ли из-за вина, то ли из-за усталости… но Ренган сейчас думал только об Амелии — потому что вдруг понял: завтра увидит ее.

Один за другим в лагерь возвращались местные сеньоры, присоединялись к пиршеству, поспешно наполняли кубки и пили, не гнушаясь чужой посудой — спешили нагнать тех, кто уже пьян и весел. Остатки императорской армии исчезли без следа… Потом кто-то заметил оранжевое зарево, встающее на юго-западе, это горел замок Эрренголь — имперский гарнизон, уходя, поджег крепость… Разговор прервался, Ренган воспользовался этим, чтобы тихо удалиться от костров. Забредя в кусты справить нужду, наемник услыхал разговор и узнал бас Норгана.