Эсминцы против линкоров - Августин Ангелов

И даже возглавив эскадру главных сил кригсмарине лично, он оставался по-прежнему верен себе, проявляя осторожность во всем, хотя в душе и мечтал о славе великого флотоводца. Потому предложение флагманского артиллериста корветтен-капитана Роберта Вебера обстрелять советскую базу с безопасного расстояния Редер охотно принял. Гросс-адмирал, разумеется, понимал, что обстрел издалека вряд ли разнесет в щепки укрепления большевиков на мысе Ханко, но зато позволит не подвергать опасности ответного удара береговой артиллерии лучшие немецкие корабли, гордость кригсмарине, ради демонстрации возможностей немецкого оружия и достижения максимального пропагандистского эффекта. На большее Редер пока и не рассчитывал. Особенно после состоявшегося морского боя, который завершился невнятной ничьей, что делало просто необходимым хотя бы создание видимости победы в этой операции.

Если просто отойти без боя от русской базы, то моряки эскадры будут сильно разочарованы. Ведь их товарищи с крейсера и эсминца уже приняли в этот день смерть в бою, подобно героям древних германских легенд. Потому, как только эскадра достигла заданного квадрата, гросс-адмирал обернулся, стоя на мостике, взглянул на красное закатное солнце, затем сверил еще раз свои наручные золотые швейцарские часы с показаниями корабельного хронометра. Редер в тот момент казался задумчивым, он ждал авиацию. В это самое время со стороны заходящего солнца показались немецкие самолеты, о чем сразу доложили на мостик сигнальщики. Прибыла долгожданная воздушная поддержка, опоздав всего на три минуты. Редер прекрасно знал, что без корректировки с воздуха в сложившейся ситуации ему не обойтись. Иначе дорогостоящие крупнокалиберные снаряды будут попросту истрачены зря. Потому он медлил. Но, Геринг на этот раз не подвел главнокомандующего кригсмарине. И гросс-адмирал скомандовал артиллеристам приготовиться к стрельбе.

На выбранном расстоянии обстрела точно поразить цели стрельбой с кораблей без дополнительной корректировки не представлялось возможным хотя бы потому, что они находились за линией горизонта. И визуально контролировать попадания прямо с борта линкора не получалось. Радары тоже никак не помогали различать тщательно замаскированные береговые батареи русских. Потому, как только небесный флот старины Геринга пришел на помощь, с кораблей стартовали и собственные гидросамолеты-корректировщики. И лишь когда их пилоты передали по радио, что видят сооружения русской базы, Редер приказал начать пристрелку по берегу главным калибром. Вскоре флагманский линкор содрогнулся от своего же залпа, когда, разрывая тишину летнего вечера, заговорили все восемь тяжелых орудий «Тирпица». А следом, вторя им, загрохотали и девять пушек «Шарнхорста».

Глава 20

Эрих Редер мыслил стратегически. В его новом плане противодействия военному флоту Советского Союза на Балтике, набег «Тирпица» и «Шарнхорста» на Ханко являлся лишь одной из частей большой военно-морской операции «Ход ферзем» с участием главных сил кригсмарине, задуманной гросс-адмиралом буквально на ходу. Потому он рассматривал этот поход, как рутинное событие войны, не ожидая пока от действий своей эскадры какой-либо яркой победы, меняющей расклад сил на Балтике. Происходящее мыслилось Редеру всего лишь обыкновенным артиллерийским налетом на базу противника. Большего ожидать он и не мог, поскольку необходимого планирования произведено заранее не было, да и достаточных ресурсов не имелось в наличии. Ведь ресурсы для подобных мероприятий флота надлежало готовить заранее. А характер нынешнего похода основывался на чистой импровизации, навязанной Редеру фюрером.

Конечно, Редер понимал, что следовало бы подкрепить действие эскадры главных сил кригсмарине против береговых объектов русских высадкой десанта. Но, десантную операцию на Ханко, во-первых, никто не готовил, а во-вторых, для ее проведения у немецкого военно-морского командования в этот момент не имелось ни сил, ни средств. Ведь все они и без того были брошены на подготовку к десанту на Моонзунд. И этот план выглядел гораздо более реалистичным. Штурмовать архипелаг через Ирбенский пролив, опираясь на Курляндию, казалось вполне посильной задачей, а вот высаживать немецкий десант на достаточно отдаленный и хорошо укрепленный полуостров Ханко не представлялось возможным, тем более, после потери всех баз на юге Финляндии.

Редер успокаивал себя теми доводами, что русская база на Ханко имела многочисленные инженерные оборонительные сооружения и артиллерию, способную разгромить десант еще на подходе, а потому рисковать немецкими десантниками, даже если они и имелись бы в распоряжении, сейчас не стоило вовсе. Другое дело, постараться уничтожить артиллерией не только крупнокалиберные орудия береговой обороны, но и военные аэродромы на полуострове, с которых русские самолеты оказывают поддержку тому же Моонзунду и контролируют все устье Финского залива.

Эта задача казалась вполне по силам и не терпела отлагательств по причине того, что самолеты русских могли на самом деле угрожать кораблям эскадры. В отличие от советских береговых орудий, которые не имели технической возможности достать своими снарядами до «Тирпица» и «Шарнхорста», маневрирующих от берега достаточно далеко. К счастью для немецких артиллеристов, взлетные полосы обоих аэродромов находились недалеко от берега. Потому Редер ставил боевую задачу вывести их из строя тяжелыми снарядами в первую очередь. В этом деле должна была помочь и немецкая бомбардировочная авиация.

Приурочив начало обстрела русской базы к прибытию самолетов люфтваффе, гросс-адмирал возлагал большие надежды на немецких летчиков. По договоренности с командованием бомбардировочной эскадры, пилоты должны были сбрасывать в район советских аэродромов на Ханко, как и на прочие заранее намеченные цели, зажигательные бомбы, чтобы огни пожаров, в свою очередь, служили подсветкой этих целей, хорошим ориентиром для экипажей гидросамолетов-корректировщиков. А на всех четырех самолетах, запущенных с кораблей эскадры, находилось по артиллерийскому наблюдателю, каждый из которых был опытным флотским офицером-артиллеристом и должен был по радио корректировать попадания с кораблей по объектам противника. По плану Редера, сначала немецким кораблям предстояло обстрелять два советских аэродрома, а уже затем перенести огонь на береговые батареи.

Прикрытие «Тирпица» и «Шарнхорста» гросс-адмирал поручил командиру крейсера «Кельн», капитану цур-зее Фридриху Хюфмейеру, который лучше всех проявил себя в недавнем сражении с большевистскими кораблями. В распоряжении Хюфмейера находились, помимо «Кельна», все оставшиеся с эскадрой эсминцы. Отряд легких сил выдвинулся вперед, чтобы не допустить внезапной атаки на немецкие линейные корабли советских эсминцев, а также торпедных катеров и подводных лодок. К тому же, корабельная зенитная артиллерия крейсера и эсминцев из отряда Хюфмейера должна была помочь при отражении атак русской авиации. В то же время, Редер предупредил, чтобы командир легких сил не выдвигал свои корабли слишком далеко вперед, потому что имелась вероятность попасть на минные заграждения, выставленные русскими на подходах к своей базе.

Тяжелые немецкие корабли начали стрелять на ходу в двадцать узлов с расстояния в тридцать один километр, находясь южнее Ханко и держа курс на восток. В это время самолеты люфтваффе разделились. «Мессершмидты» вступили