Эсминцы против линкоров - Августин Ангелов

— А если они нас даже за дымовой завесой заметят и стрелять начнут по нам до того, как мы выйдем на рубеж атаки? Или если их самолеты прилетят и бомбить начнут прямо на переходе от базы, то что делать тогда? Тоже не погружаться? — спросил Петров.

Командир подводного отряда «Красных акул» четко проговорил:

— Учитывая угрозу, нам всем нужно будет наблюдать за обстановкой в надводном положении с особой тщательностью. На мостике у каждого чтобы были по четыре сигнальщика-наблюдателя. Каждому из них поручите сектор наблюдения в девяносто градусов. А командиры и помощники пусть контролируют этих наблюдателей, ведя наблюдение по секторам в сто восемьдесят. Штурман должен отдельно следить за небом, чтобы вражеские самолеты не проворонили. Все остальные пусть находятся внутри в готовности к немедленному погружению. Если же начнется по вам вражеский обстрел, или атакуют немецкие самолеты, то, разумеется, сразу погружайтесь, с первого залпа вряд ли попадут. Нас прикроют не только эсминцы, но и торпедные катера, а также авиация. Разрешаю действовать, исходя из ситуации. Вот только нам никак нельзя допустить, чтобы противник безнаказанно подошел к нашей базе. Это понятно?

Петров и Лисин кивнули, а их командир сказал:

— Тогда отправляемся немедленно.

* * *

Когда советские эсминцы после боя отошли на восток, прикрывшись дымовой завесой, немцы начали спасательную операцию под охраной орудий линкора и линейного крейсера. Тяжелые корабли продолжали маневрирование под прикрытием «Кельна» и новейшего эсминца «Z-26», который не принимал участия в сражении, оставаясь вместе с линкором и линейным крейсером в качестве мобильного резерва. С остальных уцелевших эсминцев спустили шлюпки и катера, с которых спасательные команды начали вылавливать из воды всех тех моряков, кого смогли обнаружить на поверхности в местах гибели немецкого крейсера и эсминца среди плавающих обломков. Попадались в воде и русские моряки с их крейсера и лидера эсминцев. Их выловили всего девять человек. Четверо служили на крейсере «Максим Горький», а пятеро вылетели за борт с лидера «Ленинград» во время взрыва на нем. Большинство уцелевших русских, все же, успели, похоже, подобрать свои.

Эриха Редера сильно огорчало то обстоятельство, что от команды крейсера «Нюрнберг» не осталось почти никого. Из всего экипажа, насчитывавшего девять сотен моряков, из моря спасли лишь восемнадцать человек, половина из которых имели ранения разной степени тяжести. Причем, ни одного из офицеров среди спасенных не оказалось. А с эсминца «Ганс Лоди» спасли еще меньше, всего семь человек. Малое число спасенных объяснялось тем, что корабли пошли на дно слишком быстро, не успев спустить на воду спасательные средства. Мертвых, которые оставались на плаву, тоже подбирали, чтобы потом похоронить со всеми почестями, положенными военным морякам. Впрочем, трупов тоже нашли в воде немного. Все погибшие, в основном, отправились на дно вместе со своими кораблями.

Вместе со спасением утопающих, германская эскадра начала и операцию по буксировке своих поврежденных кораблей. Эсминец «Рихард Байцен» взял на буксир «Германа Шемана», а с эсминца «Фридрих Экольд» завели буксирный трос на «Эмден». Редер не хотел, чтобы целых два эсминца занимались буксировкой, потому вызвал буксиры с Аландских островов. Вместе с буксирами для эскортирования поврежденных кораблей должны были прибыть и четыре миноносца. Тогда эсминцы смогут освободиться и вновь присоединятся к эскадре. Пока же приходилось смириться с некоторой потерей боевой мощи.

«Эмден» на буксире шел тяжело. Поврежденная русской торпедой корма крейсера наполнилась водой, осев в воду на лишний метр выше ватерлинии, что создало довольно значительный дифферент. Несмотря на задраенные переборки и пластырь, подведенный к пробоине, машинное отделение заливала вода, просачивающаяся по поврежденным тоннелям гребных валов. Моряков радовало лишь то обстоятельство, что внутренние переборки корабля пока держались, а аварийный дизельный генератор, до которого вода не дошла, удалось запустить, благодаря чему насосы все-таки заработали, откачивая воду. Это помогало плохо, но, все же, кое-как препятствовало дальнейшему распространению затопления в сторону носовых отсеков. Основную часть экипажа «Эмдена» Редер приказал эвакуировать, распределив по кораблям эскадры. На поврежденном и обездвиженном крейсере оставили лишь аварийную партию для борьбы за живучесть.

Положение на пострадавшем эсминце оказалось еще хуже. «Герман Шеман» получил множество пробоин и выгорел. Героическими усилиями огонь все-таки потушили. Но, большинство механизмов эсминца были выведены из строя. В машинном отделении огонь повредил все, что могло гореть, а проводка оказалась полностью непригодной. К тому же, трубы и надстройки тоже не подлежали восстановлению, а в корпусе, пробитом осколками во многих местах, открылись серьезные течи, которые никак не удавалось устранить. Экипаж эсминца тоже сильно пострадал. Из трехсот двадцати пяти человек команды сорок семь погибли, а из выживших больше половины получили ранения.

Когда Редеру доложили о плачевном состоянии эсминца, он понял, что «Герман Шеман» целесообразнее затопить, чем буксировать. Но, вслух сказать об этом гросс-адмирал не решался, потому что моральный дух подчиненных и без того сильно упал. Наблюдая последствия боя и четко осознавая, что погибло множество моряков кригсмарине, экипажи обоих тяжелых кораблей жаждали крови. Они ждали от гросс-адмирала немедленного отмщения. И, если на «Тирпице» экипаж еще не побывал до этого в суровых морских битвах, а потому сохранял внешние приличия, то на «Шарнхорсте», снискавшем в боях и атлантических рейдах репутацию пиратского корабля, все от трюмного машиниста и до старпома высказывались самыми жесткими словами в том смысле, что надо большевикам немедленно задать жару. И Эрих Редер, разумеется, не собирался отказываться от своих планов жестокого обстрела Ханко ради подавления там береговых батарей. Разочаровывать своих подчиненных он не собирался. Вот только он сначала решил дождаться поддержки авиации.

Гибель двух гидросамолетов эскадры, запущенных с крейсеров ради разведки и корректировки огня по береговым батареям, показала, что русские пилоты, базирующиеся на финском берегу, настроены решительно. Два звена истребителей даже устремились к месту спасательной операции, обстреляв из пулеметов шлюпки и катера. Но, зенитчики немецкой эскадры быстро сбили один из самолетов с красными звездами. Вот только все понимали, что за налетами истребителей в любой момент могли последовать и атаки бомбардировщиков. А командир эскадры ждал определенного времени, когда начнут волнами подлетать к полуострову самолеты с аэродромов в захваченной немцами Курляндии.

Применение авиации люфтваффе для атаки на Ханко гросс-адмирал накануне планируемой операции согласовал не только с Герингом, но и с самим Гитлером. Неожиданностью оказалось то, что фюрер на этот раз не кричал, а внимательно выслушал и даже одобрил план Редера провести отвлекающую операцию против базы русских на Ханко, чтобы в это время более тщательно подготовиться к операции против Моонзунда и большевистских линкоров. Убедившись в том, что буксируемые крейсер