Мифы Даманского - Дмитрий Рябушкин

непосредственно в пограничной зоне, вероятно, строго контролируется китайцами. Например, сообщают, что в Синьцзяне китайцы установили санитарный кордон шириной в несколько миль на своей стороне гра-. ницы после Ининского бунта в 1962 году (недалеко от места последнего инцидента). Неизвестно, существует ли там еще ничейная земля, однако мы предполагаем, что деятельность гражданских лиц около границы требует разрешения китайских властей. Кроме того, частота инцидентов с участием гражданских лиц показывает, что их действия инспирируются официальными властями.

Намерения Пекина. Почему Пекин дразнит Москву в ситуации, когда баланс вооруженных сил вдоль границы явно на стороне Москвы? Можно извлечь краткосрочную выгоду: замешательство Советов во время международной конференции коммунистических партий, драматизация пограничных столкновений в спорных зонах вдоль маньчжурских рек, но игра кажется слишком опасной ради таких незначительных ставок.

Мы считаем, что тактика Пекина вытекает из его страха по причине его слабой позиции. Китайцы с тревогой наблюдают за скоростью усиления Советов с 1966 года и за тем, какие результаты дала «доктрина Брежнева» в Чехословакии17. Они искренне беспокоятся, что Советы готовят подобную же акцию против них. Они также знают, что у них нет надежды сравняться с Советами по военной мощи.

Не показывать страха. Исходя из такой позиции тактика Пекина состоит в том, чтобы попытаться удержать Советы от нападения, используя традиционные китайские методы. Если Мао считает, как нам говорят, что «слабость перед лицом хищника» провоцирует нападение, то их позиция и проба сил на границе, а также звон пропагандистских гонгов в Пекине могут быть способом сказать русским, что китайцы их не боятся и будут сражаться до последнего вне зависимости от того, какая сила будет использована против них. В дополнение к этому постоянное сосредоточение внимания на возможности нападения является попыткой предупредить события и подать их заранее мировому общественному мнению для предания критическому разбору и позору.

Слово предков. Хотя по западным стандартам провокации Пекина представляются необоснованными с военной точки зрения, они имеют отношение к тактике, завещанной им китайскими предками. Военный писатель Сунь Цзы, живший в шестом веке до нашей эры, чье «Искусство войны» является образцом для всех китайских лидеров, включая Мао, дает в главе о Силе и Слабости совет: успешный генерал должен «беспокоить врага и выяснять, как он реагирует». Наблюдая, как на его северной границе происходит рост вооруженных сил, причем в масштабах, явно превосходящих те, что необходимы для парирования китайской угрозы, Пекин может также пытаться «беспокоить» Советы, чтобы по реакции определить, как далеко могут зайти советские приготовления.

Единство для войны или война для единства? Поскольку инциденты на границе приняли более серьезный характер, китайская пропаганда подчеркивает необходимость внутреннего единства и убеждает простой народ в необходимости готовиться к войне. Разобщенность, порожденная «культурной революцией», и возникшие напряжения, связанные с построением новой властной структуры, продолжают мучить Китай; поэтому соблазнительно предположить, что инциденты устроены исключительно как цемент для внутренней политики. Можно дать и иное объяснение, равное по убедительности предыдущему: понимание Пекином реальной угрозы вызывает необходимость преодоления разногласий внутри страны. Однако, какое бы объяснение ни было верным, угроза обеспечивает Пекин «зерном для домашнего помола», хотя воинственное состояние народа создает все больше трудностей для управления им.

Куда пойдет Пекин? Хотя Пекину понятна собственная тактика, существует опасность, что он может не понять своего противника. На советской стороне нет признаков успокоения ситуации, скорее, там наблюдается все большее ожесточение в отношении китайцев. Принятый Пекином образ мышления и метод демонстрации бесстрашия могут привести к тому, что ожесточение Советов вызовет новые китайские провокации. В перспективе это приведет к новым пограничным инцидентам с увеличением шансов эскалации и более широкого конфликта.

Глядя на происходящие события, американское руководство начинает всерьез задумываться о перспективах советско-китайского конфликта. Думают, естественно, о себе, о чем с редкой откровенностью рассуждает автор документа от 16 мая 1969 г. Этот документ представляет собой аналитическую записку, представленную одним из американских ученых госсекретарю Генри Киссинджеру. Тот, в свою очередь, ознакомил с запиской президента Ричарда Никсона [39]:

...Выводы для политики США. Непосредственной угрозой для интересов Соединенных Штатов является использование ядерного оружия в случае возникновения китайско-советской войны. В случае использования китайцами большого количества живой силы для атаки советского Дальнего Востока может возникнуть искушение применить тактическое ядерное оружие для подавления «людской волны». Военно-политическое значение такого развития событий не требует разъяснений. Таким образом будет создан прецедент атаки Москвы против потенциального ядерного противника. Наконец, склонность китайцев смотреть на мир, и особенно на более сильных, как на врагов китайского благополучия будет усилена советским нападением до состояния отравления отношений Китая со всеми основными странами на десятилетия вперед.

Задачи Соединенных Штатов состоят в том, чтобы: 1) предотвратить советское нападение на Китай, 2) сдержать использование ядерного оружия в китайско-советской войне, 3) довести до максимума возможность идентификации Китаем России, как его единственного противника по сравнению с остальным миром и особенно с Соединенными Штатами. Имеющиеся в наличии способы достижения этих целей ограничиваются уникальными отношениями с каждым из противников. С китайской стороны мы остаемся союзником тех, кто противостоял Мао в гражданской войне и кто отказывается освободить Пекину место в Организации Объединенных Наций. С советской стороны мы имеем неотразимые причины для улучшения отношений с одним из сильнейших оппонентов.

Ввиду этих и других ограничений, а также неизбежной неопределенности китайско-советских отношений в сферах, находящихся вне контроля США, мы, возможно, не имеем никакого иного выбора, как заявить о нашей беспристрастности в китайско-советском конфликте (что мы и сделали). Однако перечисленные ниже умеренные предложения являются недорогими и лишенными риска инициативами, имеющими своей целью как сдерживание русских, так и сообщение нашей позиции китайцам.

1. Президентское письмо. Ситуация может потребовать быстрого и заслуживающего доверия сообщения. Эквивалентные по смыслу президентские письма советским и китайским лидерам могут содержать следующие элементы:

a) выражение обеспокоенности в связи с такой напряженностью в китайско-советских отношениях и заявление о вредности войны между двумя крупнейшими мировыми державами;

b) выражение сожаления в связи с использованием силы для решения споров и новое подтверждение оппозиции США в отношении использования силы, как было определено Президентом Кеннеди в его заявлении по Тайваньскому проливу 27 июня 1962 года;

c) снова наше сожаление по поводу отказа Китая подписать договор о нераспространении ядерного оружия и в то же время выражение нашей уверенности, что наилучшей гарантией от ядерного холокоста на земле был бы всеобщий мораторий на использование ядерного оружия;

d) выражение нашей надежды, что обе стороны смогут избежать дальнейшей конфронтации, возможно, создав десятикилометровую демилитаризованную зону вдоль границы;

e) подтверждение нашей позиции о нейтралитете в данном споре, а также обеспокоенности в случае таких действий любой из сторон, которые бы вели к расширению войны;

2. Сообщение с китайцами. Нам следует приложить усилия для того, чтобы внушить китайским коммунистам

нашу недвусмысленно отрицательную позицию в отношении советского нападения. Для этого мы могли бы:

a) свернуть деятельность органов военной разведки, направленную против Китая и известную китайским коммунистам, исключая ту, что совершенно необходима для определения основных изменений в расположении китайских коммунистических сил;

b) вновь подтвердить наш абсолютный контроль над всеми операциями правительства Китайской Республики18, включая психологические, против основной части страны;

c) избегать американского военного транзита в Тайваньском проливе.., выдерживать по возможности дистанцию в 25 морских миль до китайской территории;

d) активизировать контакты в Варшаве и в третьих

странах;

e) ослабить эмбарго на торговлю с Китаем, чтобы оно касалось только стратегических товаров, как и в случае с Россией;