Без времени - Ёлшин Олег Игоревич

«И тогда, триста лет назад, тоже не мог. Поэтому, наверное, и возвращался всегда только сюда», — подумал он.

Они осмотрели один замок, другой, третий. Это были все произведения искусства архитектуры — каждое своей эпохи. И если снаружи можно было подумать, что ты и находишься там, в том столетии, то зайдя внутрь каждого из них, заметишь абсолютно современный дизайн. Все по последнему «писку» моды. Так французы заботливо сохраняют эти великолепные замки, оберегая свои произведения старины.

Менеджер не уставал и тараторил всю дорогу, рассказывая об этих местах, бывших хозяевах этих домов и не мог понять, что ему нравится больше. А он и сам не мог понять — что? Он вспомнил, как строил тот свой дом в Москве. Архитектор удивлялся ему — откуда такое знание старины? Он сам вносил многие изменения и элементы, которые легко потом ложились на предложенный проект. Теперь он знал откуда. Отсюда!

«И если здесь невдалеке стоит пусть разрушенный, но зато идеальный для него дом, так, может, и не стоит больше ничего искать?» — подумал он.

— А хотите, я Вам покажу то, что я ищу? — сказал он.

— Да, конечно! Я готов показать Вам любой вариант, — ответил риелтор.

— Теперь покажу Вам я! Поехали!

Они оставили машину на булыжной мостовой и шли по участку вокруг его старого замка. Он оглянулся на мгновение и заглянул туда, напротив. Там ходили две лошади и ели траву. Ее он не увидел, но под сердцем приятно защемило от предчувствия скорой встречи. Но сначала его дом. Риелтор был явно озадачен.

— Вы действительно хотите купить похожий дом?

— Я хочу купить этот дом. Это возможно?

— Да, этот замок сейчас не имеет хозяев и принадлежит муниципалитету. Мы выставляли его на продажу…

Тут парень посмотрел на него и сменил тактику. Наверное, он встречал таких клиентов раньше, которые если что-то хотят, готовы выложить любые деньги. А это, видимо, был тот самый случай… И клиент был какой-то странный.

— Вы должны знать, что этот замок — произведение искусства середины семнадцатого века и защищается государством.

— Что это значит? — спросил он.

— То, что, купив его, Вы сможете провести его полную реставрацию, но не сможете ничего изменить снаружи. То есть провести реконструкцию и поменять его облик.

— А разве здесь нужно что-то менять? — удивился он.

— Прекрасно! Вас устраивает цена — восемьсот тысяч евро?

Он знал, что тот его «надувает», и таких цен здесь нет, но сейчас для него самым главным был тот факт, что он может купить этот замок! Его замок, который ждал его триста лет! И вот он снова вернулся сюда — к нему, и цена уже не имела никакого значения.

Парень продолжал:

— Пойдемте осмотрим землю.

Они пошли по широкому полю за домом. Он здесь знал каждую пядь этой земли. Парень продолжал щебетать рядом.

— Здесь можно обустроить отличное поле для гольфа. Вот только те несколько сотен метров своим крутым склоном немного выбиваются из общего ландшафта, но в остальном — очень перспективный участок.

Этот риелтор не мог знать, во что обошелся ему когда-то этот склон, который он купил под виноградник, и чем закончилась та история. Но это и не его дело.

— Скажите, а почему раньше никто не покупал этот замок? — спросил он его.

Парень замялся:

— Понимаете… я повторяю, этот замок охраняется государством, и его нельзя сносить. А не каждый может себе позволить потратить столько на его реставрацию… Ну, Вы меня понимаете… Так Вы его покупаете?

— Да!

3

Он сидел верхом на капоте своего новенького автомобиля. Хаммера в этой стране не нашлось, и он купил теперь уже низкую изящную гоночную машинку с открытым верхом. Да и зачем ему была здесь машина-лошадь, когда он был в Гаскони, где столько было этих самых настоящих лошадей. Его красная лакированная красавица с недоумением взирала на эти древние ворота и брезгливо наступала своими изящными колесами на какие-то булыжники на мостовой. Она должна ездить по Ривьере, а не взирать на эти горы вдалеке и эту ужасную дорогу, которой здесь и не было. Он уже долго сидел на капоте и смотрел сквозь ее забор. Если бы он был в России, то не увидел бы ничего — там люди предпочитали глухие заборы, а здесь ее дом и земля, бесконечное поле, на котором стояла ее усадьба, вся Гасконь и вся Франция были как на ладони. Было раннее утро, но он не выдержал и из того городка, где пока снимал номер в единственной ужасной гостинице, примчался сюда.

Она была там. Ходила между домом и конюшней, что-то делала и не обращала никакого внимания на какую-то машину за своей оградой. Потом вскочила на одну из своих лошадей, быстро понеслась к воротам и выехала наружу.

— А, русский, привет. Снова на экскурсии? — поздоровалась она, закрывая калитку.

Он опять с удовольствием любовался этой девушкой. Она была еще красивее, чем показалась ему в первый раз. И снова эти две косички и копна длинных черных волос на ветру. Он поздоровался.

— Я вам должен обед и хочу прямо сегодня Вас пригласить. Мари, где находится ваш любимый ресторан? — спросил он ее.

— Я редко хожу в рестораны, а сегодня мой конюх заболел, и я никуда отсюда не поеду. Так что оставьте ваш долг при себе, — вежливо и равнодушно произнесла она.

— Но я не люблю долгов, — возразил он.

— Тогда как-нибудь в другой раз, — снова безразлично отвечала она.

— Но вы же сегодня не собираетесь голодать? — настаивал он.

— Русский, что Вы хотите? — теперь она стояла и смотрела прямо на него. Она была не такая, как те, с которыми он привык там, у себя. Она не прогоняла и не кокетничала. Просто спрашивала. Но именно в этой простоте и была изюминка ее природного очарования. И сколько в этом было кокетства поневоле, она не догадывалась сама, хотя сейчас она казалась ему старше, чем раньше. Ей, наверное, было лет двадцать пять.

— И все же, если Вы не против моей компании, — продолжал настойчиво он, — сегодня я приглашаю Вас на обед. И раз Вы не можете никуда отъехать отсюда, значит, мы будем обедать прямо здесь.

— Здесь? — удивилась она.

— Да, если Вы не против.

Она не знала, что ответить, и ее лошадь с нетерпением фыркнула. Но он настаивал.

— Вам будет удобно, допустим, в шесть часов? — закончил он.

— Хорошо, — спустя какое-то мгновение коротко бросила она и пожала плечами.

Она сказала только это, равнодушно посмотрев на его машину, и быстро умчалась по дороге. Он не знал, что она подумала, но сейчас это было не важно. Времени оставалось немного.

Старый засов в петлях его забора долго не поддавался, и наконец он открыл свои ворота. Свои, потому что ему уже отдали эти символические ненужные ключи от его дырявой ограды, и пока они там все оформляли, он уже вступал в свои владения. Главное, что он перевел им деньги. А для него всегда это было самым главным. Остальное — детали.

Пока ее не было и она не видела, чем он занимается, он нашел какой-то древний стол и стулья. Вытащил все это на улицу перед его замком, и оставалось только накрыть этот стол скатертью и поставить еду. Оглядел все это.

— Ну, что ж, новоселье! — сказал себе и помчался в город.

4

Он нашел, как ему показалось, самый дорогой ресторан в этом городке, потом долго объяснял, что ему нужно, но его так же долго не понимали. Потом, когда они узнали, что он русский, разговор пошел легче, и, наконец, они обсудили меню.

«Эти русские всегда что-нибудь выдумывают, — подумал метрдотель. — Ну и хорошо. А то эти немцы заваливаются в зал, топчутся, долго изучают меню, потом разворачиваются и уходят. И обязательно сэкономят свою десятку. А этот сейчас скупит весь ресторан…»

С хорошим вином проблем не было. Эта провинция славилась на весь мир своими винами. Вот почему когда-то он хотел здесь вырастить настоящий виноградник.

«Интересно, осталось ли в этой стране вино трехсотлетней давности и можно ли его еще пить?» — подумал он. Но это в другой раз. Он не хотел отравиться или отравить ее прямо сегодня.