Тени прошлого — тени будущего - Стас Северский

Я как-то несознательно не выпускаю Скара из поля зрения, как и все здесь… даже офицеров его присутствие напрягает. На севере с этим жестко. Недаром генерал Тишинский — правая рука Штольта. Но на деле над ним только верховный главнокомандующий системы и Центральный компьютер — даже в Центральном управлении DIS его власть неоспорима.

Стимуляторы берут верх над стойкой сдержанностью, сердце стучит, гоняя кровь вхолостую… Это от не примененной энергии мысли пошли не туда… Не обращаю внимания на развернутое киберпространство, активированные мониторы и информацию о продвижении шестой и седьмой армии… Даже Стикк забыл про его ядовитый задор — он серьезный и осунувшийся до того, что жуть нагоняет… Он Скара хорошо знает… И наш лейтенант, похоже, тоже… Айнер скривил рот, когда Скар наклонил голову, отметив его присутствие…

— С той стороны и сразу в бой, Айнер.

— А то как же? Долг зовет, времени нет!

— Стремительно вы из когтей смерти вырвались.

— Как и вы, Скар! Так стремительно, что следы этих когтей остались кровоточить ранами!

— Один такой тоннель пройден и оставлен позади. Но тот свет не померк за спиной — он опять слепит глаза с полной силой.

— Этот свет — Хантэрхайм. Он — конец этих тоннелей!

— Нам с вами воевать — не шутки шутить.

— И то верно! Еще и на двух фронтах!

— Но по одну сторону.

— Уже хорошо. Бывает бойцам враг поперек горла костью встает. И если уж мы эту кость без вашей помощи вышибить не сможем, постарайтесь там не доводить до тяжелой операции.

— Если будут применимы другие методы.

— Если нет, то извлечь эту кость нужно с хирургической точностью.

— Один враг — один спуск. Один спуск — один труп. Это правило действует и у нас, Айнер.

— Стрелок бьет по одной цели! Только по одной!

— По цели с его схемы.

— Нет ничего, кроме одной цели! И у нас, и у вас, Скар!

— У нас с вами один враг, но разные методы борьбы с ним. Вы уничтожаете его, мы — то, что ему помогает.

— Скар, летальный исход определен курсом полета, но обозначен только на посадочной площадке.

— Хорошо, векторы отклонений будут учтены. Но определенное направление всегда ведет к определенному пункту назначения.

— Истребитель не спишут до его крушения — до столкновения с землей он еще может выйти из пике.

— Договорились. Я буду помнить об этом.

— Теперь пора идти.

— Вижу, вы по мне еще не соскучились.

— Как же, Скар, больше суток вам отчеты не писал.

— Не торопитесь с этим, Айнер.

— Учту, но ждите страшной истории на ночь под моей подписью.

— Так скоро?

— Не так — этой ночи у нас не будет.

Как не подслушать, когда кто-то говорит вслух?.. И как это можно понимать?.. Друг или враг?.. Лесовский уставился в пол — думает… А я сразу понял, что не разберусь в том, что это значит. От шинели Айнера, метнувшейся за ним, рванул ветер, но он не тронул неподвижно стоящего черного офицера… Айнер встал перед ним без шлема, без защиты, в его задерганной ветром серой шинели, как перед плитой имен погибших… но на обоих его излучателях загружен ждущий режим, чтобы сбить намеченные надписи. И энергии ему на это хватит — на его плечах пристегнуты заряженные энергоблоками ремни и на портупее нет пустых отсеков. Он явно превышает нормы, но здесь этого никто не замечает…

— Стройся!

В голову лезут еще какие-то мысли — очень навязчивые, они стучат вместе с сердцем, проталкивающим по венам чистую энергию. Я очень хочу есть… Да, я ужасно хочу есть. От этого яркий свет, разливающийся по моему сознанию, притухает. Подошли наши транспорты… заходим, запускаем ремни. Вижу впереди огни другой машины… Огни… На переходе они цепью вышли в тоннель на шестую базу — свет сейчас летит только по одному направлению. В атмосфере зашкаливает напряжение. Я опять вижу огни впереди, сзади… Меня переполняет этот свет, как будто я его источник. Из-за перегрузки весь мир сжимается вокруг меня, и я не двигаюсь, чтобы не оттолкнуть его, чтобы он не разлетелся на куски от моей силы. То, что фиксирует взгляд, прочерчивается с ненормальной четкостью, а то, что остается в стороне, притирается какой-то блеклой смутностью. Это все стимуляторы — мне еще не кололи такие дозы…

Переход шестой базы открыт. Транспорт рванул вверх по шахте подъемника, притормозил — теперь он развел крылья, идет не быстро, в полуметре над плацем. Прыгаем вниз, на гладкие плиты, а он уже разворачивается… Пригибаясь под крылом, бежим на сборный пункт — машина поднимается, уходит, обдает нас холодным потоком и светом в спину… На подземном переходе мы перегруппируемся, а заходить с земли будем. Здесь командный пункт Борга, и его капитаны тоже здесь. Они останутся в бункере координаторами, как всегда при таких сложных операциях. Капитаны в нашей системе управления, как бы компьютеры третьего порядка, а мы — исполнители — что-то вроде контролируемой техники. Только техноотряды не имеют ведущих — они постоянно связаны друг с другом напрямую. Мы тоже на связи, но, скорее, в одностороннем порядке — ориентируется, думает и приказывает тот, кто ведет. Норвальда мы перед боем не увидим — на поднимающие дух речи времени нет.

Объявился наш новый сержант — сразу видно, что он сделан не на нашей технической базе (больше о нем узнать ничего не смог из-за защиты и полностью скрывающих лицо маски и шлема)… Рассчитались, но все еще ждем… На этом огромном плаце мы замерли, как отключенная техника… Уже свернулись мониторы и киберпространство… Сержант смотрит на браслет…

— Слушай боевой приказ! Берем подземные части базы на высокой скорости — уровень сложности А1. Задача — пробить линии постов, освободить наших людей из заблокированных секторов и защищать до подхода основных сил. Заходить будем с земли — не с границы нашего воздуха — с пустой зоны. Территории там зачищены. Они снимают стрелков с позиций, будут отводить наземную технику. Дестроеры откроют переход, отряды А3 — минус второй уровень.

Сержант наклонил голову — время пошло — наше время. Подходят транспорты… Мир уже собирается в точку — стрелок, цель… Полетим очень быстро — мы на границе шестой базы, до пункта высадки три километра, и готовиться нужно заранее. Активировал маску и закрыл шлем — они сокращают обзор, но есть много вариантов зрения и поле для схем расположения. Мы обычно пользуемся ментальными схемами, но мало ли — пригодится… А главное — там наверху страшный мороз…

Я уже чувствую скорость, которую нам задавали только на тренировках, — ориентацию пока не теряю, но до этого недалеко. Если не успею сообразить, что надо делать, перейду под прямой контроль. Не терплю, когда мой разум в кулак берут, — трудно волю сдать, даже под запрещенными приемами. Сержант только передатчик. Айнер — ведущий. У него одного есть подтвержденный приказ на применение запрещенных приемов при сбое. При штурмах офицерам дают на то власть — это правило. Но его могут сменить «защитники» или взводные командиры… Машины полномочий не превышают. А Стикк мне хорошо знаком… Нет, не бывать этому — нужно действовать быстрей…

Транспорт резко затормозил, и сияние ударило по затемнителю — оно бьет по глазам, как будто на них нет защиты… Прыгаем на расчищенную площадку. Мороз зверский — с головой обдало сухим холодом. На долгое пребывание на мерзлой земле наша форма не рассчитана, и цепенею от холода. Чуть поодаль высадились бойцы восьмой и девятой роты Борга. Пока еще нас прикрывают — здесь граница нашего воздуха. Дальше — километр пустой зоны, незримой линии небесного фронта, — и мы в их радиус войдем. Маршрут уже прописан и зафиксирован на поле периферийного зрения… На нас — минус третий уровень — подземный город…

Рассчитались по отделениям. Теперь бегом… по широкой улице до площади. Наземная часть базы пострадала не сильно. На окраине зданий не так много, и они разрежены. Идем по зачищенной земле. Их стрелков в зоне фона нет, огневые точки за пределами зоны закрыты — наши дестроеры поставили блоки отражателей. Здесь нет их «разведчиков» — если есть ментальный сигнал, наши «защитники» уничтожают даже пыль. Растяжки на пути уже сняли. Наст крепкий — держит, только трудно на него выбраться, если провалишься. Осколки панелей не сильно отличаются от осколков разбитого ими льда… Под снегом, на снежном насте — везде обожженные трупы и корпуса машин, обломки сорвавшихся истребителей. Трудно с первого взгляда понять наши они или чужие — на всех эмблемы AVRG. Изуродованная тяжелая техника сломами серых скал прорывается из-под растрескавшегося льда. Сейчас они отходят под прикрытие их воздуха, снимают стрелков. Наши наземные штурмовые отряды продвигаются на север…

Перешли границу пустой зоны — мы на ничьей земле. Прорывы будут совершены здесь. Над городом синее зарево. Уже смеркается, но шестая база Хантэрхайма блистает и переливается хрупким неживым светом… Воздух звенит, наполненный опадающими льдинками. Звук раздражает, но шлем подключает звукоизоляцию только при сильных шумовых помехах. Небо засвечено дневными звездами — там невидимые истребители Хантэрхайма, не бросающие на землю даже теней… Основную битву приняло это холодное небо… Его озарило северное сияние… или что-то похожее на него…