Механическое сердце. Черный принц - Карина Демина

- Не стоит, Мастер, - Вигдор не позволил приблизиться к ним. - Вы сегодня выйдете в город…

…и как знать, не вынесет ли на руках древнюю заразу.

Присмотревшись, Брокк заметил, что кости, и коробки, и сами столы покрывает жемчужная пленка энергетического колпака.

Разумная мера.

- Идем, Мастер. Оставьте эту ношу другим.

Король вышел в другую дверь.

- Единственно, придется принять душ. Сам понимаешь, мне бы не хотелось допустить утечку.

Вода пахла химией. Кожу стянуло, а во рту поселился мерзковатый привкус металла. Одежда, оставленная по другую сторону двери, в предбаннике узком, холодном, была несколько велика.

- Твою вернут после обработки, - Король затянул шнуровку на рубашке. - И еще, Мастер, если хочешь что-то сказать, то говори. Разрешаю. Пока разрешаю.

- Вы и вправду… выпустите чуму?

- Не знаю. Такой ответ тебя устроит? - опершись на трость, Король поднялся. - Эту войну начнем не мы, но… если ей суждено случится, то мы будем воевать. Любым оружием, Мастер.

- Сколькие погибнут?

Брокк знал ответ. Тысячи. И сотни тысяч.

- А сколькие останутся живы? - спросил Стальной король, во взгляде которого была безмерная усталость. - После того, как этот Город поглотит прилив. Сколькие встанут и скажут, что время нашей власти иссякло? Наше время, Мастер. И потребуют уйти вслед за альвами. Боюсь, мы подали дурной пример.

И без короны, без мантии и порфиры, он выглядел королем, что было страшно.

- Возможно, я чудовище, но… я буду защищать свою семью любыми средствами.

Как ни странно, Брокк его понимал.

Глава 12

Белые фрезии и ветвь аспарагуса.

Ель. Можжевельник, украсившийся черными бусинами ягод. Остролист.

И ленты.

Крашеная соломка, словно в центре венка свила гнездо безумная птица. И длинные восковые свечи. Ужин вдвоем. Кейрен, задумавшийся и в этой задумчивости грызущий вилку.

- Поранишься, - Таннис подперла ладонью подбородок и смотрела на него.

Забавный.

И родной.

Снова вечер и снова для двоих, который уже кряду. Он возвращается рано и приносит цветы, очередной букет или венок, а с ним - бархатную коробочку.

- Мне захотелось сделать подарок, - Кейрен оставляет коробочку на столе и отступает, наблюдая за Таннис. Ей хочется радоваться подаркам, но… тонкий лед прогибается под ногами.

Она слышит треск.

И его ложь, пусть непроизнесенную вслух, но меж тем явную.

Она так боится задавать вопрос, поскольку ответ предопределен. И открывая коробочку, радуется, только Кейрен тоже остро чувствует притворство, и просит.

- Оставь.

Оставляет… и этих коробочек собралась уже дюжина. Серьги с зеленым хризолитом… он забыл, что у Таннис не проколоты уши. И хризолитовый же браслет… ожерелье из янтаря. Янтарь ей нравится, и оставаясь одна, Таннис берет ожерелье в руки. Металл обвивает запястье, холодный, что змея, а Таннис гладит широкие звенья, пока камень не согреется ее теплом.

Гранатовый гарнитур.

И кольцо с крупным топазом… жемчужная нить… и снова серьги.

Бездна украшений, с которыми Таннис не представляет, что делать. А в ушах стоит зудящий голос матушки, твердящей, что подарки надо брать. Пригодятся.

Пустое.

И ночь, подкрадываясь, заглядывает в окна, рассыпает огни на речных берегах, и в доме напротив. А Кейрен гасит газовые рожки, остается лишь белая восковая свеча и тонкий язычок огня на ее вершине.

- Я боюсь темноты, - признается он.

И Таннис подходит к нему, становится за спиной, обнимает. Он же накрывает ее руки своими, точно опасаясь, что она сбежит, смотрит на свечу.

- И я боюсь огня.

Он встает, всегда резко, хватает ее, кружит. И Таннис молча цепляется за шею. Ей тоже страшно. Она боится однажды остаться в темноте одна.

- Ты моя… - Кейрен вдруг теряет былую сноровку и путается в одежде, он спешит, и Таннис тоже. Она словно больна, тяжело, безысходно, оттого и голова кружится, оттого и дышать не способна сама.

Вдвоем.

Вдвоем все легче. И в темноте кожа Кейрена бела, а ее так и осталась смуглой.

- Я не отдам тебя… не позволю уйти… - его шепот горячий, но Таннис все равно дрожит.

Прячется.

Находит. Тянется к его губам, чтобы, дотянувшись, прикусить.

Пытается удержаться, цепляясь за острые плечи. Смеется безумным странным смехом и считает вдохи. И выдохи. На двоих.

Только так и получится жить… еще немного.

День или два.

Но эта ночь длится дольше обычного, и Кейрен, лежа на животе, разглядывает свечу. Он широко расставил локти, а голову положил на руки, и Таннис, сев рядом, гладит его. Кейрен щурится. Она не видит его лица, но все равно знает - щурится, отчего от глаз разбегаются тонкие морщинки.

- Я боюсь огня… - глухой голос, шепот и пух, застрявший в темных его волосах. Перо на плече, длинное, рыжее, которое Таннис снимает. - Я никому не рассказывал об этом своем страхе, даже родителям…

Перо мягкое, и скользит по коже.

- В Каменном логе я видел… мой год был неудачным, многие ушли. Честно говоря, я и сам думал… нет, надеялся, конечно, на лучшее, но видел, что меня не хотят отпускать. Мама уговаривала… отец опять же… они не верили, что жила примет меня.

Под лопатками тени, а сами лопатки широкие, острые. И над левой - родинка, не такая, как на лице. Перо описывает полукруг.

- Отец сказал, что запрещает… а я ответил, что он не имеет права. Это мой выбор и… я не хочу остаток жизни быть… это как калека или хуже. Добровольная слепота, понимаешь?

- Понимаю.

Таннис и вправду понимает. Она не знает, как объяснить себе собственную способность слышать Кейрена. И наклоняется, касается плеча губами.

- Спасибо… я пошел. Боялся… все боятся, но я был почти уверен, что не вернусь.

- Но все равно пошел?

- Да.

Перо чертит путь по позвоночнику. Вершины и впадины… впадины и вершины.

- И ты вернулся…

- О да, - он переворачивается на спину и, схватив Таннис, тянет на себя. - Вернулся. Я слышал зов, но устоял. Это было легко… чем слабее, тем легче устоять. Силы капля и… я не собирался подходить близко, но… я видел, как сгорали другие. Там жарко, как… не знаю, где еще возможен такой жар. Раскаленная земля и камень порой плавится. А иногда застывает, но ненадолго… живое пламя пробивается к поверхности земли, течет рекой… водовороты… и острова… ручьи.

В его открытых глазах отражалась Таннис.

И желтый огонь, который остался в Каменном логе. Этот огонь был не чета тому, свечному, прирученному и безопасному.

- В воздухе кружится пепел, это по-своему красиво… если бы не умирали. Я видел, как сгорают другие, не способные справиться с силой. Ее много, и она живая, Таннис. Она зовет… она наполняет и переполняет тебя, и человеческое тело не способно вместить ее. Тогда это тело меняется. В первый раз было очень больно. Я… все-таки был нездоров.