Завтра будет лучше - Бетти Смит

– Так… Мне булочку со штрейзелем, с кокосовой стружкой и пышку с конфитюром.

Пекарь положил в пакетик булку, обсыпанную кондитерской крошкой, и пончик.

– Кокосовую для себя берете? – спросил он.

Марджи кивнула.

Он выбрал круглую булочку с поджаренными стружками кокоса, утопленными в глазурь.

– Так все берут, – сказал он. – Две для мужа, одну для женщины.

После булочной Марджи зашла в гастроном на углу за пинтой молока.

– Вы не принесли пустую бутылку, – сказала продавщица.

– Я забыла.

– Тогда с вас два цента залога.

– Хорошо. А завтра я принесу две бутылки.

– Только смотрите, чтобы они были тутошние, а не из другого магазина.

«Какая разница?» – подумала Марджи.

Когда она вернулась домой, кровать уже была прислонена к стене, а Фрэнки, одетый, нервно расхаживал по комнате:

– Я опоздаю.

– Нет, все в порядке. Стол накрыт, кофе сварен.

Он сел. Марджи положила булочки на тарелку и полезла ложечкой в горлышко бутылки, чтобы снять сверху дюймовый слой сливок.

– Мне бы лучше концентрированного молока.

Она достала банку из холодильника и вытащила из двух дырочек бумажные затычки.

– Не переливай в молочник, я и так опаздываю, – сказал Фрэнки раздраженно и налил себе в кофе густой жидкости прямо из жестянки.

– Я только стараюсь, чтобы мы жили красиво, – объяснила Марджи.

– Знаю, но у меня нет времени.

Дожидаясь, пока кофе слегка остынет, Марджи сняла с банки молока этикетку и убрала в выдвижной ящик стола. Таких этикеток у нее набралось уже довольно много: скоро она могла получить за них какой-нибудь приз.

– Почему ты не хочешь, чтобы я приготовила тебе яичницу? Ты много работаешь, а на ланч у тебя один сэндвич.

– Кроме кофе и булочек мне ничего не нужно. – Фрэнки ел быстро, Марджи – медленно. – Мать каждое утро готовила овсянку, – сказал он.

– Хочешь овсянки? Завтра сварю.

– Я не сказал, что хочу, я сказал только, что мать ее варила.

– Вот как…

Фрэнки встал и надел пиджак. Марджи быстро допила остатки кофе и тоже поднялась, чтобы положить ему платочек в нагрудный карман.

– Деньги есть?

Вместо ответа Фрэнки позвенел монетами в кармане.

– До вечера, – сказал он, направляясь к двери.

– Ты кое-что забыл.

– Что? – Фрэнки принялся оглядывать комнату и ощупывать себя.

– Ты забыл поцеловать меня на прощанье.

– Ох, Марджи… – простонал он.

– А вдруг кто-нибудь из нас сегодня умрет? – сказала она.

Он обхватил ее руками и прислонился щекой к ее щеке. Она крепко прижала его к себе и прошептала:

– Пожалуйста, скажи, что любишь меня.

– Ой, только не начинай опять, – он попытался высвободиться, – а то я точно опоздаю.

– Я так, просто тебя дразню, – сказала Марджи.

Грустное выражение ее лица тронуло его.

– Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. – Он быстро поцеловал ее. – Ну все, я побежал.

– Береги себя – для меня! – крикнула она ему вслед.

Выпив еще чашку кофе, Марджи вымыла и вытерла посуду. Подумала, не протереть ли линолеум в кухне, но он еще не успел загрязниться после вчерашнего мытья. В буфете был идеальный порядок. Не придумав себе больше никакого занятия в кухоньке, Марджи подмела в комнате и вытерла пыль. Потом занялась ежедневной стиркой: выстирала вчерашние трусы, носки, рубашку и платки Фрэнки, а также свои собственные трусики, лифчик, комбинацию, чулки и платочек. Навела порядок в ванной, растянула бельевую веревку и закрепила на ней то, что постирала, игрушечными прищепками, подумав: «Маленькая девочка пришла бы от этих штучек в восторг». Перед тем как выйти из ванной, Марджи поровнее перевесила один из платков: белье, развешенное криво, раздражало ее.

В четверть девятого все дневные дела были уже переделаны. Не зная, чем занять оставшееся время, Марджи принялась обдумывать покупки: три бараньи отбивные (две для Фрэнки, одну для себя), три булочки (опять же, ему две, себе одну), четверть фунта масла, пучок моркови. Но идти покупать все это Марджи собиралась только перед ужином. «Пусть лучше мясо лежит на льду у мясника, а не у меня», – подумала она.

От нетерпеливого желания хоть чем-нибудь заняться Марджи поставила на огонь картошку, чтобы сварить ее до полуготовности, как делала мама, убрать в холодильник, а вечером нарезать кубиками и поджарить. Замесив немного теста, Марджи раскатала его, разделила на три квадратика, выложила в середину каждого начинку из нарезанного яблока с изюмом, сахаром и корицей, залепила конвертики и на получившихся пухлых треугольничках нарисовала вилкой буквы: на двух – «Ф», на одном – «М». При этом она снова подумала о ребенке: как он обрадовался бы пирожку с буквой своего имени!

Выпекать треугольнички Марджи собиралась перед возвращением Фрэнки, а пока убрала их в холодильник. Там было пустовато: пинта свежего молока, два помидора, кусочек масла, банка сгущенки, бутылка кетчупа. На то, чтобы делать запасы, денег не хватало: приходилось ограничиваться только самым нужным на ближайшее время. А ведь если бы Марджи могла покупать продукты в больших количествах, удавалось бы экономить – это она знала из школьных учебников по домоводству. Жаль, там не было написано, где брать деньги для закупок впрок.

Марджи взяла бумажный пакетик и произвела на нем кое-какие подсчеты (для нее это было способом потратить время, как для некоторых разгадывание кроссвордов или раскладывание пасьянсов). «Давай поглядим, – сказала она сама себе. – Фрэнки зарабатывает восемьдесят пять долларов в месяц. Предположим, он получал бы их враз, а не по двадцать один с мелочью в неделю. Тогда он мог бы покупать шестидолларовый многоразовый билет в столовую за пять долларов. Так мы экономили бы два доллара в месяц. Я могла бы покупать картошку бушелями[38], а не по чуть-чуть на двадцать пять центов. Еще доллар экономии. За масло, если берешь не целый фунт, приходится доплачивать по два цента за четверть». Продолжив в таком духе, Марджи подсчитала, сколько в итоге можно экономить на еде, и двинулась дальше.

Следующим пунктом была страховка: если вносить всю сумму за год, а не по двадцать пять центов в неделю, получалось выгоднее. То же и с мебелью: они с Фрэнки отдавали по два доллара еженедельно, а с тех, кто платил сразу, магазин не брал процентов за рассрочку.

Таким образом выходило, что Марджи могла бы начать экономить по восемь долларов в месяц, если бы получила на руки достаточно крупную сумму (скажем, сто долларов), чтобы жить до следующего месячного жалованья – новой крупной суммы.

Восемь долларов в месяц – это девяносто шесть в год. С банковскими процентами примерно сотня. На эти деньги