Ученик - Picaro

Подмастерье посмотрел на спящего хозяина и пожалел, что его придется будить. Судя по тому, как улыбались бесцветные старческие губы – Эргельту снилось что-то приятное. Но приближавшийся посетитель был важной, хорошо известной всему Лемелю персоной. Обслуживать человека, командовавшего "Черным кочетом" – отрядом, расквартированным в Вольном городе – надлежало самому владельцу. Хотя толку от этого было немного: наемник ничего не покупал. Часами просиживал за столиком, на который мастер выкладывал товар. Тщательно перелистывал страницы, скользил внимательным взглядом по строчкам, но каждый раз все заканчивалось одинаково: книга возвращалась на полку. В какой-то мере эти визиты компенсировало то, что канцелярия "Черного кочета" закупала у Эргельта все принадлежности для письма.

В глубине души Григ поражался терпению хозяина, обслуживавшего странного клиента. На месте Эргельта, он бы, не боясь громкой славы наемника, давно дал понять капитану, что не станет тратить время без толку. Уж лучше спать, чем часами напролет молоть языком всякую чушь, расхваливая товар, который все равно не купят. Впрочем, Эргельт любил поболтать. Хорошо подвешенный язык помог ему в молодости обзавестись солидной клиентурой и сделать свою лавку известной на всем Побережье. Многие авторы считали за честь, когда их сочинения продавались у мастера Эргельта. Однако сейчас умение хозяина уговорить покупателя приобрести книгу, по мнению подмастерья, превратилось в старческую болтовню.

Если бы Грига спросили, он бы ответил, что мастер только отпугивает клиентов словесным потоком. И, вообще, благодаря упрямству Эргельта его дело, как подмечал подмастерье, с каждым годом все больше приходило в упадок. Жизнь за пределами лавки менялась, а хозяин чем старше становился, тем крепче держался за традиции. Вместо того, чтобы следовать новым веяниям в книжном деле, он упрямо оставался верен рукописной книге. И это в то время, когда вот уже лет десять печатный станок совершал свое трудное, но победное продвижение по империи. Даже раскол, который его изобретение вызвало среди профессуры в Донауссе, метко прозванный "бумажной войной", в конечном счете пошел новшеству на пользу.

Поделив Университет на два враждующих лагеря, печатная машина одними безудержно восхвалялась, другими подвергалась яростному обличению. Сторонники пели осанну легкодоступной книге и снижению цен на творения любимых сочинителей. Противники же прозревали в изобретении происки Дьявола и грядущий век бездуховности. Многие известные авторы, не удержавшись, ломали гусиные перья и истекали чернилами в словесных битвах. Результатом "бумажной войны" стало появление десятков посвященных вопросу памфлетов. Некоторые из них, по мнению Грига, в обязанности которого входило прочтение продающихся в лавке книг, были написаны весьма талантливо.

– Хозяин, проснитесь, пожалуйста, – подмастерье осторожно потряс Эргельта за плечо. – К нам клиент идет, хозяин.

Вздрогнув, владелец книжной лавки неохотно раскрыл веки. Поблекшие голубые глаза с недоумением уставились на парня. Тот терпеливо повторил. Назвал имя капитана.

– Я понял, – с легким раздражением сказал старик. – Иди, встреть мессира снаружи. Я сейчас… 

Заскорузлый, с почерневшим ногтем указательный палец шкипера Лунда полз от большого кружка "Лемель" вверх по карте. Вдоль изломов береговой линии к нескольким жирным точкам в море, обозначавшим группу безымянных островов.

– Вот здесь, – сказал моряк. – Чуть больше ста миль на северо-запад от города. Конечно, если нашему Олафу не почудилось. А то ведь от страха всякое бывает. Не верится мне, чтобы у них хватило наглости устроить логово так близко от порта.

Он покосился на сидящего рядом молодца в рыбацкой куртке. Тот разлепил толстые, будто у сома, губы. Заговорил, растягивая слова, как все уроженцы побережья, – в голосе звучала обида:

– Ничо мне не почудилось. Они, када рыбу с нашей лодки таскали, гутарили промеж себя. Мол, неча в море ночью болтаться. Все одно ни зги не видно. Мол, корыто продырявим и к Сестричке под бочок. Я, хоть от страха трясся, но сразу смекнул к какой такой Сестричке…

– Ладно, Олаф, мы все знаем твою историю, – перебил городской советник Кон, – можешь не повторять. Шкипер, есть ведь и другие сообщения, указывающие на местонахождение морских разбойников.

Умолкший парень с укоризной взглянул на лемельского патриция, но тот изучал карту. Да и что ему рыбак? Приблудный нищеброд и только. Почти три месяца назад следовавший из Дамбурга когг снял Олафа с полузатопленной рыбацкой лодки. Накануне вечером парень и четверо его односельчан везли в ней сельдь на продажу. Пока их не перехватил разбойничий корабль. Бочки с товаром пираты забрали, а несчастных рыбаков, безжалостно перерезав глотки, кинули за борт. Потом злодеи пробили днище лодки и растворились в темноте. Но Господь внял молитве спрятавшегося под ворохом сетей Олафа. Наступил рассвет, и едва державшееся на поверхности корыто заметили с проходившего мимо когга.

Спасенного высадили в лемельском порту, где он сразу обо всем рассказал таможенным чиновникам. Тогда на его сообщение должного внимания не обратили, и бедняга всю зиму проработал грузчиком, пытаясь поднакопить деньжат. Но после того, как между Лемелем и Дамбургом один за другим пропали два "купца", а еще одно судно подверглось нападению, о рыбаке вспомнили. Олафа разыскали, и теперь он удостоился чести присутствовать на совете, проходившем в Доме отряда "Черный кочет".

– А что думает о будущей экспедиции мессир? – Кон посмотрел на сидевшего во главе стола бритоголового мужчину – капитана наемников Меродера.

– Пока ничего, – отрезал тот. – По вашей карте совершенно непонятно, что представляют из себя эти острова. Почему вы не привели кого-нибудь, кто там бывал?

– Проводники у нас будут, – поморщился советник. – А вообще туда даже рыбаки из соседних селений редко заходят. Что там делать? Голые камни…

Шкипер кашлянул и сказал, что не раз проходил на своем "Ветре" мимо Братцев и Сестрички. И у него есть карта – досталась от прадеда. Лунд вытащил из сумки еще один пергамент. Развернул поверх первого. Меродер подался вперед.

– Вот это Братцы, как их издавна рыбаки прозвали, – ноготь Лунда прошелся по четырем, вытянувшимся в линию островкам. – Скалы, торчат из воды, как… пальцы. Ничего интересного там нет. Только чайки гнезда вьют. Разбойникам спрятаться негде.

– Поэтому остается остров, который называют Сестричкой, – сказал городской советник. – Кстати, Лунд, карту оставите мне. Я распоряжусь, чтобы сняли копию. Безобразие, искали в Морском архиве и нет ни одного рисунка по этим островам.