Каллиграфия убийства - Алексей Макеев

Она смотрела себе на руки, закусив нижнюю губу, что говорило о крайне степени волнения. Лев Иванович какое-то время молчал. Он и сам исподволь наблюдал за отношениями студентов и в принципе ожидал, что когда-нибудь Елена обратится к нему с просьбой разделить их с Ярославом. Ему тоже не очень нравились настойчивые, хотя и не выходящие за рамки приличных, ухаживания Прилучного за однокурсницей. Но он предпочитал не вмешиваться, резонно полагая, что молодые люди сами должны разобраться в сложившейся ситуации. Но, видимо, Елене не хватало твердости и умения осадить Ярослава настолько, чтобы раз и навсегда поставить его на место. А может быть, и сам Ярослав был настолько нахальным, что предпочитал не замечать ни намеков, ни прямых отказов Елены. Свой эгоизм парень явно ценил выше, чем спокойствие девушки, которая ему нравилась.

– Хорошо, – наконец-то ответил Лев Иванович. – Завтра я разделю вас. К тому же, возможно, эта мера ускорит наши поиски. Кстати, у вас за сегодня никто подозрительный или хотя бы отдаленно напоминающий по описанию Каллиграфа не попадался?

Елена отрицательно покачала головой:

– Нет, пока что топчемся на одном месте. У нас сегодня было три квартиры. Все мужчины семейные, и у всех на конец января было алиби. Один был в командировке, другой корпел дома над каким-то срочным планом весь конец января, и жена это подтверждает, третий… – Она махнула рукой. – Я отчет завтра принесу.

Гуров вздохнул. После разговора с Копцевым он заехал в управление, чтобы записать по горячим следам отчет о проведенной беседе, и в коридоре встретил одного из сотрудников экспертно-криминалистического отдела, который составлял фоторобот предполагаемого преступника вместе с Павлом Гора.

– Лев Иванович, – остановил он Гурова. – Ты кого к нам сегодня привел? Мало того что уже почти год прошел, как этот парень общался с подозреваемым, так этот айтишник еще и не от мира сего. Я, конечно, еще и не с такими типажами сталкивался в своей практике, но чтобы так путаться в показаниях! Мы с ним бились часа три с половиной и составили совершенно три разных портрета, объединяли которые только одинаковая бородка и совершенно разные по форме оправы очки. Все остальное, начиная от формы носа, заканчивая овалом лица, было настолько несхожим, что остается только руками развести. Как вы с этим материалом будете работать – ума не приложу.

Вот и Лев Иванович не знал, как он со всем этим материалом будет искать преступника. Сначала его обескуражила новость, что они искали машину не того цвета, а теперь у них все еще не было хотя бы маломальского портрета подозреваемого. Получалось так, что они сейчас удили рыбку в мутной воде. И что им в конце концов попадется, и попадется ли вообще – было неясно. А время следующего убийства неумолимо приближалось – была уже середина декабря, а у них в расследовании, как в народе говорится, и конь не валялся.

Проводив Елену, Лев Иванович достал имеющуюся у него дома карту Москвы и Московской области и стал ее внимательно изучать, делая какие-то одному ему понятные пометки в блокноте. Просидел он допоздна, пока Мария не позвала его спать.

* * *

А дальше дни потянулись за днями, и все они были по-зимнему серыми и тяжелыми. Светало поздно, сумерки приходили рано, и сыщикам приходилось бродить в полутьме холодного и промозглого города и искать, искать, искать – того, кто не просто нарушал спокойствие москвичей, а угрожал их жизням. В квартиры и в свою налаженную, привычную для них жизнь люди впускали оперативников неохотно. Многие пытались отказаться от неформального общения, и приходилось выписывать повестки и приглашать их официально в управление, пригрозив при этом насильственным приводом. Впрочем, все эти угрозы были только угрозами, и ничем больше. Люди приходили, хотя и неохотно.

Принудительные приглашения в управление стали чаще к концу декабря. Народ готовился к встрече Нового года, проводил корпоративные вечеринки, и отвлекаться от столь приятного занятия и беседовать о далеких январских событиях людям было неинтересно и скучно. Зачем вспоминать то, что было, если скоро придет следующий январь – со своими новыми и наверняка более счастливыми событиями, чем прошлый. Людям больше нравится жить мечтами о будущем, чем воспоминаниями об уже прошедших днях.

Праздники и вовсе застопорили всю работу. Гурову и Крячко приходилось следовать традициям и сидеть за праздничным столом, делать вид, что они тоже радуются наступлению нового года, говорить разные пожелания и тосты. Но и у Льва Ивановича, и у Станислава даже в такие часы новогоднего веселья и кажущейся беззаботности жила внутри тревога. И она, как красная кнопка ядерного чемоданчика, готова была в любой момент просигнализировать о случившемся бедствии.

Напряжение не спадало, и друзья, оставаясь один на один, пока их жены накрывали на стол или убирали со стола, то и дело возвращались к волнующей их теме – успеют ли они спасти еще одну человеческую жизнь, поймают ли вовремя монстра. Монстра, для которого не существовало никаких ценностей, кроме своего эго, кроме потребности властвовать и распоряжаться человеческими жизнями по своему усмотрению.

Еще до наступления праздничных дней Гуров, заручившись поддержкой генерала Орлова, привлек к поиску неизвестного серийника тех оперативников, которые расследовали дела Чалкина, Романовской и Жигановой изначально. И их оперативная группа, которая первоначально состояла всего их трех человек, разрасталась, и к середине января в поисках преступника было задействовано уже около двух десятков человек, не считая постовых из ГИБДД, которые продолжали проверять все «Шевроле Спарк» синего, а заодно на всякий случай красного и других цветов.

Гуров, в свободное от поадресного обхода время, вместе с Еленой и Ярославом разрабатывал карту района, в котором мог бы предположительно жить убийца. Ареал «охотничьих владений» убийцы хотя и охватывал все районы Москвы, но был четко очерчен. И, как заметил Лев Иванович, самым удобным подходом, а вернее, подъездом ко всем паркам было ТТК – Третье транспортное кольцо. Именно его, скорее всего, использовал убийца, чтобы проехать и до района парка Фили, где было найдено тело Романовской, и до парка Алтуфьево, и до Битцевского лесопарка, в районах которого нашли в коллекторах тела подростка и неизвестной женщины.

Даже к парку Шкулева удобнее было попасть, проехав по ТТК, а затем свернуть на Волгоградский проезд и Волжский бульвар, от которого рукой подать до нужного места. Это наводило на мысль, что жилище Каллиграфа находилось где-то в периметре именно этой автомагистрали.

Остальные варианты после долгих споров и расчетов были отметены, как слишком сложные по логистике. А ведь если рассматривать портрет убийцы с психологической точки зрения, то не приходилось сомневаться в том, что Каллиграф, рассчитывая заранее все пути от начальной