Теория и практика - Дарси Блейк

От каждого вопроса Джордана Бет вздрагивала, как от пощечины. Чувствуя отвращение к себе и силясь сохранить самообладание, Джордан отвернулся и попытался думать только о том, что свидетельствовало против нее.

– Послушай, – он глубоко вздохнул, – я прощу тебя только об одном: скажи, где Синтия. Я не просто так хотел, чтобы она прилетела ко мне на остров, у меня были на то серьезные причины. На прошлой неделе у меня появился опасный враг, и Синтии может угрожать опасность.

– Если бы я знала, где она, я бы тебе сказала. Мне она говорила, что отдыхает в санатории.

Джордан круто развернулся.

– Тогда зачем вы поменялись документами?

– Это вышло случайно, когда мы переодевались в ее салоне.

– А парики?

– Парик мне был нужен, чтобы играть разные роли.

Джордан снова вздохнул, на этот раз в его вздохе сквозила какая-то безнадежность.

– Ну конечно. Должен признать, из тебя получилась отличная актриса. Последний вопрос, док. Есть ли в тебе что-нибудь настоящее?

Бет не ответила и опустила глаза, но Джордан успел заметить, что в них блеснули слезы, успел услышать ее быстрый вздох. И то, и другое лишь усилило терзавшую его боль. Он пытался заново выстроить защитный барьер, много лет защищавший его от внешнего мира, пытался – и не мог.

– В последний раз спрашиваю: ты знаешь, где Синтия?

Бет молча покачала головой, не поднимая глаз.

Джордан шагнул к дверям, вошел в комнату, помедлил и оглянулся.

– Поздравляю, док, тебе удалось меня провести.

Джордан не добавил, что это не повторится, но мысленно обещал это себе снова и снова.

Бет сгребла одежду с вешалок и кое-как засунула в чемодан. Потом прошла в ванную и, почти не глядя, сгребла все содержимое туалетного столика в сумку. Ей нужно было как можно скорее убраться из номера, из отеля, тогда она сможет наконец перестать думать о Джордане, а значит, с ней будет все в порядке. Пластиковая бутылка шампуня упала на пол, Бет в сердцах пнула ее ногой, бутылка отлетела к стене и, отскочив рикошетом, ударила ее по ноге.

Выпрямившись, Бет несколько раз глубоко вздохнула. Нужно взять себя в руки, а то она сама на себя не похожа. Обычно она упаковывала вещи очень аккуратно и никогда прежде не сражалась с пластиковыми бутылками. Опершись на туалетный столик, Бет приблизила лицо к зеркалу. Синяки под глазами ее не удивили, но слезы… она даже не чувствовала, что плачет. Более того, она вообще не могла припомнить, когда плакала в последний раз. С доктором Ормонд такого не случалось, но Бет, очевидно, способна плакать.

Кто я? – спросила себя Бет.

До встречи с Джорданом у нее не возникало такого вопроса. Она знала, что занимается любимым делом, и занимается успешно, все в ее жизни шло хорошо, не хватало только одного: своей семьи. Бет решила заняться этим вопросом и подошла к делу так же, как к решению любой научной проблемы. Все казалось простым и логичным, план должен был сработать.

Бет села на пуфик и закрыла лицо руками. Нужно вернуться в Лондон. У нее по-прежнему есть любимая работа, как только она вернется в лабораторию, все встанет на свои места. А Джордан… со временем ей удастся его забыть. Она перестанет вспоминать, каким взглядом он на нее посмотрел перед тем, как уйти из номера.

У Джордана есть все основания на нее злиться, она его обманула. Он ее не простит. Да она и сама себя не простит, если окажется, что Синтия действительно попала в беду. Конечно, идея поменяться местами принадлежала Синтии, но Бет довольно легко позволила себя уговорить. Сейчас, задним числом, она понимала, что согласилась занять место Синтии потому, что ей хотелось опробовать результаты исследований именно на Джордане. Может быть, она уже тогда его любила?

Нет, об этом лучше не задумываться, сказала себе Бет. Она вернулась в спальню. Нужно поскорее собрать вещи и убраться из комнаты, где даже воздух пахнет Джорданом.

Она была почти готова, когда в дверь позвонили. Первой мыслью Бет было, что Джордан вернулся. Она почти бегом бросилась к двери и открыла. Но в коридоре стоял не Джордан, а тот самый менеджер, который приносил ей кресло.

– Миссис Хэйуорд, не стоит открывать дверь, не спросив, кто там.

– Я думала, что это мистер Хэйуорд.

Менеджер улыбнулся.

– Он меня прислал. Перед отъездом мистер Хэйуорд вызвал меня и отдал распоряжения насчет вас. Я уполномочен передать, что, если вы пожелаете остаться в отеле на любой срок, персонал постарается сделать ваш отдых как можно более приятным.

Бет сморгнула слезы. Джордан уехал в ярости, но приказал персоналу отеля о ней позаботиться!

– Могу я что-нибудь для вас сделать? – любезно поинтересовался менеджер.

– Да. Закажите мне билет на самолет до Лондона.

– Конечно, мадам, буду рад вам помочь. Хотя мы были бы счастливы, если бы вы остались. Миссис Хэйуорд, чтобы заказать билет, мне нужно знать первую букву вашего имени.

После мгновенного колебания, Бет ответила:

– Закажите билет на имя Синтии Хэйуорд.

Если ей предстоит лететь коммерческим рейсом, значит, придется предъявить удостоверение личности с фотографией. Придется воспользоваться документами Синтии, значит, нужно будет надеть и светлый парик.

– Я немедленно распоряжусь насчет билета.

Закрывая дверь за менеджером, Бет внезапно застыла. Ее осенила догадка. Синтия точно так же пользуется ее документами! Бет привалилась к стене и приказала себе думать. Покупать парики, примерять их перед зеркалом, меняться плащами – все это было забавно. А что, если для Синтии этот маскарад был чем-то большим, нежели невинное озорство? Был ли их обмен сумочками случайностью? Бет вспомнились слова Синтии: «В следующий раз, когда мне понравится мужчина, я не буду говорить, что я Хэйуорд, представлюсь вымышленным именем. И постараюсь, чтобы никто, даже Невидимка, не узнал, с кем я встречаюсь».

Идея купить парики и дождевики принадлежала Синтии. Она обвиняла брата в том, что он установил за ней слежку, и заявляла, что ей нужно отдохнуть от всего этого. Но, может быть, она с самого начала задумала скрыться и выдать себя за другую? Например, за Бет Ормонд.

Бет взяла свои вещи и решительно пошла к двери. Чем скорее она вернется в Лондон; тем скорее во всем разберется и узнает, куда девалась Синтия.

Рафаэль Парсини властным жестом указал сыну на стул, стоящий по другую сторону массивного письменного стола.

– Садись и докладывай.

В другой руке Парсини-старший держал бокал с вином с собственных виноградников, на десертной тарелочке лежали тонкие до прозрачности ломтики сыра. Из окна его кабинета открывался великолепный вид на зеленые луга, окаймленные живыми изгородями. За лугами в голубой дымке высились Альпы.