Часть Европы (с иллюстрациями) - Борис Акунин

Перечень универсальных правил общежития, обнародованный Ярославом, покажется нам сегодня примитивным и очень кратким — там всего 17 статей. Кровная месть не отменена, но введена в твердые рамки: за что и как позволяется мстить (окончательно вендетту упразднят сыновья Ярослава). Но «Правда» обеспечивала два базовых условия любого законодательства — личную безопасность жителей и неприкосновенность их собственности.

Были установлены твердые, неизменяемые наказания (в основном денежные) за каждый тип преступления или правонарушения.

Подданные имели право на самооборону от разбойников, однако не должны были убивать схваченных злодеев без суда.

Давалась классификация разнотипных преступлений против собственности. Самыми тяжкими считались «коневые кражи» (лошади ценились дорого) и поджигательство — за это виновного лишали всех прав состояния; затем шли «клетные» (проникновение в дом), «житные» (похищение зерна) и всякие прочие типы воровства вплоть до «бортного» (это когда крадут мед из ульев). К воровству приравнивалось и укрывательство беглых холопов.

Порядок начисления процентов за ссуду и возврата долгов отныне тоже регламентировался.

Был установлен порядок свидетельствования в судах. «Правда» ввела распространенный по всей Европе принцип «Божьего суда». Правдивость показаний следовало испытывать водой или огнем. Считалось, что лгущий не сможет войти в реку без трепета — и тем себя выдаст. Проверка огнем была более суровой: человеку следовало коснуться раскаленного железа, и, если через три дня на коже не оставалось ожога, считалось, что испытуемый сказал правду.

Особенное значение имел закон о порядке наследования, призванный упразднить распри, которые неизбежно возникали между детьми и родственниками умершего.

Ярослав лучше, чем кто бы то ни было, понимал всю важность этого установления — ведь от него зависел мир не только семейный, но и государственный.

Насколько мудро распорядился мудрый Ярослав своим собственным наследством, мы увидим. Пока же давайте разберемся в сложной системе семейно-династических связей, образовавшихся к концу правления великого князя.

Родственники и свойственники

Когда отец Владимира взял в супруги византийскую принцессу, это было из ряда вон выходящим событием, которое поразило современников. Во времена Ярослава брак членов княжеского семейства с представителями чужеземных династий превратился в самый обычный инструмент заключения политических союзов. В ту эпоху Русь была органичной частью Европы, а раскол между православием и католичеством еще не принял окончательного вида, поэтому никаких препятствий не возникало. Более того, члены правящего русского дома, богатого и могущественного, для большинства европейских принцев считались очень выгодной партией. Бывало, что соискателям приходилось долго добиваться этой чести или даже отменять предыдущие матримониальные договоренности.

Например, свою жену Ингигерду (на Руси ее стали звать Ириной) Ярослав отбил у норвежского короля, брак с которым был уже сговорен. Сага рассказывает, что принцесса даже успела сшить для прежнего жениха плащ с золотым аграфом. Но отец Ингигерды, шведский король, предпочел отдать дочь Ярославу, в ту пору еще только боровшемуся за престол.

Этот брак был долгим и многодетным. Всем сыновьям и дочерям (или почти всем, потому что точного количества детей Ярослава мы не знаем) великий князь подыскал иностранных супругов.

Старший княжич Изяслав (р. 1025) получил в жены Гертруду, дочь польского короля Казимира, всецело зависевшего от Киева.

Следующий сын Святослав (р. 1027) вторым браком был женат на австрийской принцессе Оде.

Самая блестящая партия выпала Всеволоду (р. 1030), которому досталась рука дочери византийского императора.

Игорь (р. 1036), считавшийся одним из «младших князей», стал мужем германской принцессы Кунигунды.

Дочери Ярослава Мудрого

Фреска из собора Св. Софии в Киеве

Еще более впечатляющим был выбор женихов для дочерей Ярослава.

Анастасия (видимо, она была старшей) вышла замуж за венгерского герцога Андраша, который скрывался от врагов в Киеве. Через несколько лет, получив от русского тестя помощь, он вернулся на родину и захватил престол. В Венгрии Анастасию называли королевой Агмундой.

Елизавета стала женой храброго норвежского конунга Харальда Сигурдарсона, одного из военачальников Ярослава. Он очень долго добивался ее руки, даже писал в ее честь стихи, но получил согласие великого князя, лишь когда прославился боевыми подвигами (а также разбогател на военной добыче). Этому своему зятю Ярослав тоже помог завоевать трон. В норвежской истории супруг Елизаветы («королевы Эллисиф») известен как Харальд Суровый.

В 1066 году этот грозный воин пал в бою, пытаясь присоединить к своим владениям Англию. Ингигерда, дочь Елизаветы и внучка Ярослава Мудрого, впоследствии стала датской королевой.

Харальд Суровый

Фрагмент иллюстрации из «Хроники Эдуарда Исповедника»

Довольно неожиданно выглядит брак Анны Ярославны с французским королем Генрихом Первым. Здесь, впрочем, политические интересы большой роли не играли — Русь находилась слишком далеко от Франции. Король посватался к дочери Киевского правителя не от хорошей жизни: католическая церковь тогда запрещала браки с родственниками вплоть до седьмого колена, что чрезвычайно осложняло для европейских принцев поиск невест, поскольку все знатные семейства находились в той или иной степени родства. Отец Генриха король Роберт Благочестивый был отлучен от церкви за женитьбу на четвероюродной сестре и в конце концов расторг этот союз вопреки своему желанию. Беря в супруги принцессу из отдаленного царства, Генрих мог не опасаться подобных неприятностей. Чем руководствовался Ярослав, отдавая дочь монарху малоинтересной для Киева страны, сказать трудно, но французскому посольству, в котором участвовали два епископа, каким-то образом удалось заручиться согласием великого князя. Анна после долгого путешествия добралась до противоположного конца Европы, где стала супругой, а затем и матерью короля, так что в жилах всех последующих Капетингов текла кровь Ярослава Мудрого. (Примечательно, что русская принцесса поразила французов своей грамотностью — в тогдашней Европе читать и писать умели почти исключительно представители духовного сословия, а уж женщинам подобная ученость вообще была не свойственна).

Есть еще довольно туманные сведения о том, что английский принц Эдуард Изгнанник, находясь в Киеве, женился на дочери великого князя Агафье, однако на этот счет у историков согласия нет. В любом случае, Эдуарду не было суждено стать королем Англии, так что если Ярослав и выдал за него дочь, то просчитался.

Брачные союзы с чужеземными домами заключали и потомки Ярослава — эта традиция в той или иной степени сохранялась до тех пор, пока Русь после монгольского нашествия не выпала из состава европейских государств, однако эти женитьбы и замужества уже не были столь блестящими. Когда страна вошла в период раздробленности, матримониальная привлекательность рода Рюриковичей потускнела.

Затем наступит долгий перерыв. Великие князья и цари будут брать себе невест из числа подданных — за очень редкими исключениями. Междинастические родственные связи вновь станут нормой лишь в XVIII веке, когда Россия вернется на карту Европы.

Наследие Ярослава

Последние годы жизни старый князь провел в Вышгородском замке. Скончался он 20 февраля 1054 года, оставив сыновьям цветущую державу. Именно «сыновьям» — потому что Ярослав фактически ввел порядок наследования «всем родом», сделав старшего сына не полновластным властителем, а первым среди равных.

«Повесть временных лет» рассказывает об этом следующим образом:

«В год 6562. Преставился великий князь русский Ярослав. Еще при жизни дал он наставление сыновьям своим, сказав им: «Вот я покидаю мир этот, сыновья мои; имейте любовь между собой, потому что все вы братья, от одного отца и от одной матери. И если будете жить в любви между собой, Бог будет в вас и покорит вам врагов. И будете мирно жить. Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов своих, которые добыли ее трудом своим великим; но живите мирно, слушаясь брат брата. Вот я поручаю стол мой в Киеве старшему сыну моему и брату вашему Изяславу; слушайтесь его, как слушались меня, пусть будет он вам вместо меня; а Святославу даю Чернигов, а Всеволоду — Переяслав, а Игорю — Владимир, а Вячеславу — Смоленск». И так разделил между ними города, запретив им переступать пределы других братьев и изгонять их».