Баллада о диване - Александр Арбеков

— Вот как? Неужели!?

— Разрешите представиться, мадам! — я поправил несуществующий галстук и встал по стойке смирно. — Перед вами — истовый и истинный Пацифист, Гуманист, Эколог, Филантроп, Мечтатель и Философ в одном лице! Ах, да! Забыл, совершенно упустил! Перед вами — будущий Лидер Нации и Отец Народа! Первый среди равных!

— Да, это явная клиника, — горестно вздохнула Леди Ли.

Я строго посмотрел на женщину, к которой была обращена моя вечная страсть, не знающая предела.

— Ну, и? С кем же ты и против кого?

— Боже! Да совершай же ты свой идиотский Переворот! Ради Бога! Ну, а я-то здесь причём?! — возмутилась Леди Ли. — Сейчас же немедленно улетаю на ржавом и устаревшем аэроплане на один из своих необитаемых, но райских и крайне секретных островов! Достал ты меня!

— Спасибо, милая! Так вот как ты поступаешь в минуты роковые, в дни, которые судьбоносны для Отечества! Значит, бросаешь меня, сука, в такое трудное время!? — возмутился я.

— Я это уже где-то и когда-то слышала, идиот! Боже мой, ну зачем мне всё это?! — вспыхнула Леди Ли.

— О, как же мне это слово ласкает слух! Как оно завораживает своим глубоким смыслом!

— Идиот!

— Ну, ещё, ещё, ещё! Ну же, моя Валькирия! Ну же, любовь всей моей жизни! Сейчас я кончу! О, моя обожаемая девочка, которая способна творить невероятные чудеса с моими трепещущими чреслами! — я лихо осушил третий бокал виски.

— Однако, какой придурок! Маразм, бред, какой-то! Всё, улетаю или уплываю, и исчезаю из твоей жизни навсегда! Достал! Слава Богу, что у меня есть самолёты, яхты, острова и всё прочее! Как-нибудь проживу, не пропаду. Найду себе молодого и страстного любовника, и будем мы с ним наслаждаться океаном и заниматься сексом до бесконечности! А твоего будущего ребёнка он усыновит!

— Что!? Ах, ты шлюха! — взъярился я. — Ничего у тебя уже с этого момента нет, дура! Всё конфисковано в пользу государства! И совсем не секретны твои жалкие острова!

— Как!? Что!?

— Вот так! Ну, я не совсем точно выразился… Конфискация их произойдёт не в пользу государства, а в мою пользу.

— Как это!? Не может такого быть! Что за беспредел?! Не верю! — заверещала Леди Ли. — Нет, такого никак быть не может! А закон, а правопорядок, а ценности цивилизованного общества, а священное право частной собственности, а Гражданский и Уголовный Кодексы!? А совесть, наконец!? Она у тебя вроде бы есть!? Или её уже нет?! Она что, испарилась?! Была и сплыла!? Мерзавец!

— Наивная дура! Какой закон!? Какой правопорядок!? Какие кодексы!? Отныне я их буду писать! — гаркнул я. — Совесть?! Совесть, видите ли, ей подавай! Обойдёшься, чёртова сука! А как ты хотела!? Ничто на земле не проходит бесследно! С сей секунды между нами всё кончено!!!

— Телохранители! Ко мне! — заорала моя пава ненаглядная.

— Ну, какие могут быть сейчас у тебя телохранители? — устало произнёс я и выпил ещё один бокал виски.

— Что, как!? А где они?

— Их арестовали ещё вчера вечером. Я вот думаю, расстрелять ли их всех, толстых ублюдков этих, гормонами накаченных, или сослать на урановые рудники куда-нибудь подальше, ну, например, на самый северный Север, где моча задумчиво замерзает, не долетев до поверхности льда?

— Боже мой! — тяжело и безнадёжно застонала Леди Ли. — Нет в тех краях никаких урановых рудников. Они располагаются значительно южнее! И все они — мои!

— Были твоими, а стали моими!

— Ах, ну да… Ну, ты и негодяй!

— А как ты хотела, дорогая моя?! Любовь требует обоюдного уважения, преданности и самопожертвования!

— Неужели!?

— Да!

— Мерзавец! Пошёл ты куда подальше! Подлец! Подонок! Всё! ухожу в очень дальний и глухой монастырь!

— Ах, ты, сука! Решила всё-таки бросить меня в самый ответственный момент моей жизни и судьбы?! Я переживаю огромные душевные страдания и муки. Я не сплю и почти не ем! Я питаюсь только коньяком и виски! Я готовлюсь к главному и решающему поступку в своей жизни! Государственный Переворот — очень ответственное и сложное мероприятие! Крайне сложное! Сколько будет крови! Ох, чувствую, что мне её не избежать, а потом и не смыть! Совесть ей подавай, однако, на этом безумном фоне, на этом пиру страстей, стремлений и желаний!

Я забегал по комнате, задыхаясь диким гневом.

— Мне сейчас очень сильно нужна моральная и духовная поддержка! А как же поступаешь ты в данной ситуации!? Изменница! Дура! Шлюха! Дрянь! — гневно заорал я.

— Прощай, — спокойно произнесла Леди Ли, открывая дверь. — Протрезвеешь, пожалуйста, позвони.

— Пошла ты куда подальше!

— До свидания, мой милый.

— Ненавижу!

— И я тебя очень люблю. Жду звонка. С этого или того света. Скорее всего, — с того… Бай, бай…

Я повалился на постель и забился в отчаянных рыданиях. Сука, сука, сука! Ненавижу! Весь мир ненавижу! Всех ненавижу!

Да, — такое количество выпитых виски и коньяка очень отрицательно сказывается на психике! Особенно, если её обладатель крайне чувствителен и периодически, всё-таки, испытывает муки той самой совести.

Глава 7

Хорошо, когда человек твёрдо знает, чего он хочет.

Л. Соболев.

Мы с Негодяем сидели в кафе, расположенном на выхолощенной и гладко выбритой, тихой набережной южного города, которая когда-то была неровной, слегка замусоренной и шумной, но зато полнилась жизнью, весельем, теплом, суетой и уютом. О, — это пиво, о, — эти раки, о, — эти шашлыки! Как хорошо гулялось в многочисленных открытых кафе под чёрным шатром южного неба! Как пелись песни! О, какие произносились тосты! О, сколько женщин отдалось нам самозабвенно и страстно здесь же, в густых кустах, буйно разросшихся вдоль тротуаров и аллей!

А потом всё изменилось. В данный момент эта набережная была покрыта олигархической тротуарной плиткой, идеально и аккуратно зеленели газоны. Кусты растений, посаженные в строгом порядке, были тщательно подстрижены. Новенькие, недавно покрашенные скамеечки также строго и чинно выстроились в ряд.

На набережной осталось всего пять-шесть довольно дорогих кафе и ресторанов. Где же вы, мои любимые забегаловки, с вашими пластиковыми столами и стульями, с шумными пьяными компаниями, с разгульным шансоном!? Вам казалось, что вы будете жить так весело и беззаботно целую вечность. Увы, увы. Всё проходит… О хорошем остаются одни лишь сладкие воспоминания. Такова жизнь.

Мы с Негодяем, как всегда, цедили коньяк и задумчиво созерцали тяжёлые и мутные воды древней реки.

— Да, — нарушил я затянувшееся и несколько тревожное молчание. — Зачем и непонятно почему стремится эта река куда-то вдаль. В чём смысл данного странного течения? Неужели всё дело только в рельефе местности, в её различных неровностях и уклонах?