Время жестоких чудес - Артем Лунин

Колин насупился, но первым шагнул к Алии. Алек подошел с другой стороны, остальные встали по краям тяжелого деревянного шита. Разом наклонились, выпрямились, и девушка приподнялась над толпой, удерживая равновесие на шатком щите. На щеках нияз блестели слезы, но никто и не думал посмеяться над этим.

– Запомните их имена – в этом году они стали войями и пребудут в рядах войев навеки. Отныне и навсегда!

– Отныне и навсегда! – выкрикнули молодые войи, выхватив мечи. Алек, прищурившись, посмотрел в будущее и увидел там боль и кровь, череду бесконечных сражений…

Но сейчас он был счастлив, стоя в шумящем людском море, кто-то хлопал его по плечу, целовали незнакомые девушки, старшие войи улыбались, а молодые войи, войи одного с ним круга, стояли рядом, и в ушах их блестели серебряные кольца.

Алек осторожно тронул свои. Чудны обычаи Фременов…

Чудны обычаи Фременов.

Серебряные кольца новопосвященный обязан носить целый год, и в течение года его не будут посылать на опасные задания и в долгие рейды. Племя бережет свое будущее.

Единственный сын – или дочь вынут серьгу из правого уха по истечении года, а в левом будут носить годами, пока у них самих не появятся внуки.

Право голоса имеют лишь бессережечные войи.

Иногда бывает, что пальцы войя сплошь изрисованы, но в ухе серьга, и мнения его не спрашивают на общем совете. А какой-то мальчишка с одной картинкой говорит, и к его словам прислушиваются…

Обычай татуировки очень древний. У Фременов есть легенда, в духе этого честного народа объясняющая возникновение обычая. Мол, раньше Жива была светла и ясна, каждый мог видеть противника насквозь. Потом из-за постоянных войн сила Бога замутилась. Войи стали писать свою жизнь на коже (сначала лица, но потом от этой практики отказались), чтобы враг с одного взгляда мог узнать о войе все.

…

Притча – «рассказ-в-подарок». Как правило, притча имеет несколько смысловых слоев.

У Фременов сохранился обычай дарить притчи на важные события жизни. В том числе и на обряд воинской инициации.

– Ага! Вот это место!

Верея прошла через заросли лоха, словно просочилась между грозящих ветвей, уже стряхнувших листья, и вышла на открытое пространство. Кто-то сунулся следом и, конечно, мгновенно наловил колючек. Остальные предпочли обойти злой кустарник.

Отряд в два десятка человек выбрался из леса. Мета разливалась здесь широким спокойным потоком, перестрела на три по берегам реки тянулся белый галечник, новопосвященные войи и молодые воличи после лесной темени щурились. В ярком дне поздней осени уже почти не было тепла.

– Знакамень? – предположил Алек, глядя на сооружение, похожее и не похожее на стоунхенджи, которые возводились у деревень воличей.

– Что-то вроде, – отозвалась Криста.

Огромные плоские камни стоймя торчали из воды, словно ограничивая в гигантскую раковину некоторое пространство над водной поверхностью. На берегу несколько десятков крупных валунов образовывали небольшой амфитеатр, обращенный к «раковине».

Дим скинул с плеч оленя и принялся потрошить. Рыжка терзала требуху, печень и сердце люди разделили и съели сырыми, посыпая крупной солью.

– Вкусно! – Алек облизал окровавленные пальцы. Верея усмехнулась и помыслила огонь в куче хвороста. Взвилось пламя.

В ожидании, пока поджарится мясо и лесная картошка, они испекли несколько шишек и речных устриц, долгое время был слышен только хруст скорлупы и раковин.

После сытного обеда люди развалились на каменных сиденьях, закурили тониковые сигары, пустились в неторопливые разговоры. Верея побродила вдоль берега и вдруг свернула в воду.

Камни, образовывающие тропку, не выступали над поверхностью воды, казалось, что женщина ступает по водной глади. Она добралась до плоского островка из огромных камней и села там в позе медитации.

– Молодые войи, кто из вас скажет, что это такое? – Голос далеко разнесся над водой. – Знающие – молчите.

– Знакамень?

– Древний жертвенник беричей?

– Место для размышления?

– Место для испытания?

Кати смотрела в Живу все глубже, пока не достигла изначального смысла сооружения, и очень удивилась. Верея, не дождавшись верного ответа от молодых войев, кивнула ей, и девушка робко предположила:

– Место для слушания музыки?

– Именно, младшая. – Женщина достала флейту, и над рекой поплыли звонкие чистые ноты. – Сказывают, что Вой был не только великим воином…

Вой был не только великим воином. Когда ему было грустно, он доставал дудочку, и олени выходили из чащи, и тролли замирали на лесных тропах, и осень плакала вместе со звуками дудочки. Когда Вою было хорошо, дудочка пела миру о своей радости, и цветы распускались на солнечных полянах, и василиски поднимались из нор, и ноги людей сами пускались в пляс.

Но все чаще грустно звучала дудочка.

И тогда спросила Воя его кровная сестра Лорана Рыжая:

– На что жалуется твоя дудочка? Неужели кончилась радость в твоей жизни?

Ответил ей Вой:

– Есть радость в моей жизни, но грусти гораздо больше. Хотя охватывает меня во время боя яррк, потом я жалею о людях, которые навеки ушли в Живу, и отравляет скорбь по ним немногие мои светлые дни…

Случилось так, что Вою пришлось уйти в чужие земли, а вернувшись, он не узнал родных краев. Стала сильной и богатой земля, которую он помнил суровой и жестокой. Обрадовался Вой, думая, что никому не надо теперь убивать и умирать.

Но когда прошел он, никем не узнанный, на праздник, услышал новые войские химны. В песнях говорилось о кровавой радости яррка, о том, какое счастье приносит воину вид поверженного врага, о хаманай, чувстве крови…

Когда услышал Вой такие песни, он достал свою дудочку и заиграл древнейший химн о счастье спокойной жизни, о тихих теплых днях, о родной земле, политой соленым потом труда…

Стали насмехаться над никому не известным стариком молодые воины. Воя чуть не охватил яррк, и одной Живе известно, что тогда могло бы случиться. Но великий воин удержал в себе звериное и достойно ответил на насмешки, а когда взбешенные юнцы бросили ему вызов, вышел один безоружный против многих с мечами.

Так матерый волк, не пуская в ход клыки, походя расшвыривает щенков, вообразивших себя возросшими. Были выбитые зубы, вывихнутые руки и сломанные кости, но смертей не было.