История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

3. Упадок Рима. – Война Колонн и Орсини. – Бунт Романьи. – Освобождение Болоньи. – Бегство кардинала Бельтрама. – Флагелланты. – Фра Вентурино в Риме. – Кончина Иоанна XXII. – Характер этого папы. – Бенедикт XII. – Римляне зовут его в Рим. – Война дворянских партий. – Петрарка в Капранике и Риме. – Римляне дают синьорию папе. – Мир между Колоннами и Орсини. – Устроение римским народом республики по образцу Флоренции. – Папа восстанавливает свою власть

Отсутствие папы, как самая тяжкая напасть, все более и более давало себя чувствовать предоставленному самому себе и несчастью своему городу. На мрачном горизонте страданий голодного и истерзанного народа, никем из хронистов вполне не изображенных, можем мы отметить только помпезные въезды сенаторов и магистратов или бои буйволов, которыми занималась аристократия в старом Колоссеуме; помимо же этого, не откроем в столице христианства никаких отголосков новой жизни и цивилизации. Она все более и более погружалась в бедность и мрак, заржавела и развалилась, подобно горе мусора всемирной истории, между тем как забывший про нее папа копил золото и сокровища в дальнем Авиньоне.

Глубокая унылость, составляющая основную черту Рима в Средние века, в эту эпоху разрослась еще более, ибо, наряду со зрелищем руин древности, покинутые и разваливающиеся церкви возвещали о гибели христианского мирового величия. Для людских страстей не существовало другого театра столь всесокрушительного трагизма и столь сердцеизводящей пустоты, как тогдашний Рим, и при всем том день и ночь неистовствовали дикая, кровавая вражда родов и честолюбие баронов, боровшихся за пурпур сенаторской мантии или за его тень и имя на обломках и мусоре. Враждующие дома Колонна и Орсини раздирали Рим, подобно тому, как гвельфы и гибеллины – прочие города. Они насчитывали равно сильных приверженцев, владели во всех римских провинциях крепостями и замками и имели союзников или соратников в дальних краях, даже Умбрии и Тосканы. Одна партия не могла вследствие этого одолеть другую.

В 1332 г. усобицы настолько разгорелись, что папа командировал в Рим двух нунциев, Филиппа де Камбарльяка, ректора своего в Витербо, и Иоанна Орсини, по-прежнему все еще состоявшего кардиналам-легатом Тусции и патримониума. Около этого времени Иоанн XXII сделал даже вид, будто намеревался прибыть в Италию. Для подчинения непоту своему болонцев, манил он их тем, будто мечтает о водворении Святого престола в Болонье. Бельтрам как раз стал строить в этом городе род цитадели, и граждане, исполненные надежд на резиденцию папы, которому немедленно вручили dominium, не препятствовали постройке. Вместе с тем Иоанн убаюкивал и римлян перспективою скорого своего возвращения; своему нунцию повелел он привести в порядок дворец и сады Ватикана. Призрак покинутого и скорбящего Рима тревожил покой каждого папы в авиньонском дворце, ибо убеждение, что Рим есть священная и законная столица христианского мира, укоренилась в роде человеческом несокрушимо твердо.

Римляне писали отчаянные письма к папе и еще раз вручили ему всю городскую власть. Ввиду назначения им снова субститутором своим Роберта Неаполитанского, сенат короля истечь должен был в 1333 г. Наместником своим сделал Роберт Неаполитанский Симона де Сангро. Но Иоанн XXII не появился в Риме. Филипп Французский без труда удержал его в Авиньоне, да и едва ли план возвращения его существовал серьезно. От времени до времени авиньонские папы стращали французских королей замыслом вернуться в Рим, и угроза бегства их из Франции составляла единственное их оружие против монархов, у которых они состояли служилыми узниками.

Новая яростная война Орсини и Колонна показала, впрочем, папе Иоанну, насколько для него малоободряюще было состояние Рима. 6 мая 1333 г. двинулись главы Орсини, Бертольд и один из графов Ангвиллара с сильной свитой через Кампанью для встречи с врагами; юный Стефан Колонна напал на них при С.-Чезарио, и оба Орсини остались мертвыми лежать на поле. Тогда же все Орсини, как мстители за кровь, взялись за оружие, однако Колонны, несмотря на свою малочисленность, одержали победу. Первые ничего не добились в городе: они задушили лишь невинное дитя Агапита Колонны, которого служители случайно вели в церковь.

В эту войну кровавой мести вовлечен был и кардинал-легат Иоанн Орсини, дядя убитых. Любовь к семье и жажда мести заглушили в этом прелате голос религии; он созвал вассалов церкви к оружию, соединился с Орсини, разрушил замок Колонн Джове в Патримониуме и, жаждя мести, вторгся в город, где напал на Стефана Колонну в его квартале. Это заставило папу высказаться против своего легата; он повелел кардиналу сложить оружие и ограничиться духовными своими обязанностями в Тусции.

Иоанну XXII еще более, чем неукротимые смуты Рима, угрожало то, что вся почти церковная область была в открытом возмущении. Города Романьи, возмущенные насилиями своих ректоров и кастелланов, свергли правительство церкви. В авиньонскую эпоху папы почти непрерывно посылали регентами в церковные провинции одних лишь гасконцев и французов, в большинстве своих родственников. Незнакомые с итальянским характером и без любви к стране и к народу, обыкновенно вполне неспособные к важному своему посту, эти ректоры пользовались, подобно проконсулам в Древнем Риме, сроком своей должности лишь для вымогания богатств, для удовлетворения потребности в роскоши и для удовлетворения своего властолюбия. Непот Иоанна XXII, Бельтрам де Поджетто, в течение долгого времени своего управления Болоньей сделался почти независим. Итальянцы ненавидели этого высокомерного чужеземца, считаемого за побочного сына папы; Петрарка, презиравший Иоанна XXII за непрестанные войны его в Италии, говорил про него, что он наслал на Италию Бельтрама не как духовного, а как разбойника с легионами в виде второго Аннибала. Возмущенная его вымогательствами и зверским обращением его придворных и служащих, Болонья наконец 17 марта 1334 г. восстала с кличем: «Народ! Народ! Смерть легату и лангедокцам!» Губили все, что говорило по-французски; дворцы курии взяты были приступом, и сам легат осажден в своей нововозведенной крепости. Личным своим спасением Бельтрам обязан был лишь мудрому такту флорентинцев, проконвоировавших беглого кардинала через возмутившуюся страну. Болонская цитадель разнесена была до основания; вся Романья водрузила знамя свободы, и некогда столь властный легат предстал беглецом перед троном папы. Анархическое состояние Италии породило в то время явления, подобные бывшим по падении Эццелина. Как по сю, так и по ту сторону Альп поднялись флагелланты. Около Рождества 1333 г. доминиканец Фра Вентурино Бергамский проповедовал покаяние в Ломбардии. К нему пристали тысячи. Кающихся этих называли «голубями» по знаку белого голубя с масличной ветвью на груди. Вентурино дал им одежду, похожую на доминиканскую; в правой руке носили они пилигримский посох, в левой – венок из роз. Фанатики и авантюристы, невинные и преступники охотно шли под знамя монаха, тем более что дисциплина бичевания не отличалась чересчур большой строгостью. Монах повел банды свои во Флоренцию, где их принимали трое суток; многие флорентинцы нашили себе голубку мира; паломники двинулись далее через Перуджию на Рим, чтобы помолиться у покинутых папой мощей апостолов и устроить мир. На этот город обрушился в пост 1334 г. Фра Вентурино со странствующим воинством в количестве более чем 10 000 человек, дававших себе кроткое имя «голубей», но проносившихся по областям скорее в виде саранчи. В этом числе находились бергамцы, брешианцы, миланцы, мантуанцы, флорентинцы, витербцы, в ранжире по 25 человек в хоругви, вступавшие с пением литаний и с криком: «Мир и милосердие!» Старики помнили еще, как видели в Риме предместников этих кающихся, когда кастеллан де Андало был освобожден ими из темницы. Один хронист простодушно описал этот феномен бичевания и поведение тогдашних римлян. Братья-голубки были люди, не несшие деньги в Рим, но требовавшие прокормления; их, однако, охотно принимали, а Фра Вентурино поселился на жительство в доминиканском монастыре Св. Сикста На Via Appia. Дисциплина его полчищ была хороша; он проповедовал им днем, вечером распевали они псалмы. Прежде всего водрузили они у Минервы хоругвь с изображением Богородицы между двумя играющими на скрипке ангелами; затем монах назначил народное собрание на Капитолии, где намеревался проповедовать покаяние. В глубокой тишине римляне внимали речи бергамца, но, несмотря на это, обратили внимание на его ошибки в латыни. Он превозносил Рим как город святых, по праху которых должно ступать лишь босыми ногами; он сказал, что покойники его святы, но живые – безбожники; римляне смеялись. Они заявили ему одобрение, когда он объявил, что резиденция папы должна находиться в Риме; но когда он стал их приглашать отдать ему на благотворительные цели деньги, предназначенные ими на безбожные карнавальные представления на Навоне, то они закричали, что он дурак. Пророк остался на Капитолии один. Над ним глумились; он отряхнул прах от ног своих и воскликнул, что никогда не видал более испорченного народа на земле. Он отправился в Авиньон к папе, перед которым обвинен был в ереси. Церковь ранее уже воспрещала возбуждающие процессии флагеллантов и воспретила их и теперь. Мистики эти уклонялись от законных спасительных учреждений иерархической церкви и искали избавления от зла во вдохновлении внутреннего чувства; учение их окрашено было ересью, а распутное их поведение приняло формы вольной секты, враждебно относившейся к состоящей церкви. Фра Вентурино, подвергшийся жестокому порицанию в Авиньоне за то, что проповедовал, что в Риме лишь должен находиться истинный верховный глава церкви, хотя и был оправдан в ереси, но приговорен к вечной ссылке в отдаленные места. Такой исход имела попытка проповедника привести на путь истины потрясенный Рим.