Волшебник-юнлинг - E. ea I

присоединиться и тоже счёл этот опыт полезным. Он согласился погулять в новом для себя волшебном лесу Ваппенберри. А потом послужил прокси для доступа в память юного Реддла, чьи приготовления оказались тщетны перед сочетанием Гоморфус Дуо и Конфундус Дуо.

На сей раз путешествие в чужих воспоминаниях выглядело полётом в тумане или облаке, что соответствовало принципу работы Омута Памяти. Применение подобной концепции вкупе с чутьём магического существа и знаниями человека облегчило задачу выделения признаков, какой просвет является истинным воспоминанием, а какой ведёт к целиком ложным. Над заблаговременным определением факта коррекции воспоминания ещё предстояло поработать, но это уже в следующие разы. Здесь и сейчас, на заснеженной опушке леса Ваппенберри, Гарри-Грегарр при помощи Пхукета нашёл череду воспоминаний юного Реддла об изучении заклинания Лингвистика Реципрокус и разработанной тёмным гением хитрости, позволившей во время ритуала создания хоркрукса овладеть этими чарами на уровне колдовства без палочки.

Собственно, тропинка от заклинания языкового переводчика помогла сориентироваться в «дуршлаге» из просветов-воспоминаний, призванных замаскировать самое дорогое и ценное воспоминание проклятого ежедневника — момент его создания. Хотя Поттер и Пхукет уже не раз бывали в туалете Плаксы Миртл, багаж новых знаний и свежий взгляд помогли обратить внимание на новые, ранее пропущенные нюансы. Например, удалось заметить-унюхать, что Реддл мог существенно упростить себе жизнь, расширив способность змееуста, но тот слишком трепетно относился к наследию Салазара Слизерина и ограничился развитием того, что начал применять в приюте ещё до поступления в Хогвартс.

— Подарок на Рождество, — с лукавой улыбкой прокомментировал Поттер то, как после сеанса легилименции сунул в рот безвольного юноши таблетку в виде каменного жука. — Фините Инкантатем Дуо.

Хитрость удалась: юноша превратился обратно в ежедневник, проглотив ожившую Риту Скитер в её анимагической форме, оказавшуюся заложницей проклятого артефакта. Быстро положив книгу на скатанный из снега шар, Поттер придавил её сверху ещё одним, отчего оба снежных кома слегка сплюснулись в месте стыка.

— Глациус Дуо. Дуро Дуо. Фианто Дури Дуо, — привычно колдуя двумя волшебными палочками.

Ежедневник оказался пленён в каменном льду так, что не раскрыться, то есть не выполнить обязательное условие для выпускания из себя незваного гостя. Реддл однозначно будет ощущать внутри себя внимание от постороннего разума. Найдёт ли Скиттер? Или Рита сама себя проявит? Сложится ли у них роман или тандем против злокозненного Поттера? Сможет ли юный Реддл в состоянии одушевлённого предмета перенять анимагию и превратиться из ежедневника в кого-то живого, лишь бы выплюнуть скандальную журналистку? Насколько сенсационной получится книга Риты Скитер о юности Тёмного Лорда и выйдет ли она в печать? Как бы то ни было, Гарри-Грегарр уже получил всё важное и нужное на ближайшее время и потому до летних каникул больше не собирался тратить время на Тома. А Рита сама напросилась на самый крутой и сенсационный в своей жизни скандал — подарено!

Уже собираясь вернуть обратно в кейс, Поттер приостановился и обратил внимание на интуицию, а потом логикой обосновал размещение проклятого ежедневника в другом хранилище, о котором близкие друзья не знали. И лучше бы никто не знал.

Вернув Пхукета в его школьные пенаты, Гарри-Грегарр переместился в подземный зал между Дракучей ивой и Визжащей хижиной. Замаскировавшись под азиата и наложив кучу защит с завёртыванием в мантию-невидимку, он подтер магические следы и переместился в примеченные кусты магического квартала Цюриха, чтобы чуть погодя имитировать срабатывание порт-ключа для визита в Гильдию Артефакторов. Наличности хватало только на запас из трёх разномастных экранированных хранилищ, что несущественные траты при уже заработанном миллионе фунтов-стерлингов. Вроде как неприметный азиат потыкал пальцем, молча и неустанно отбивая поклоны, отоварился и благополучно затерялся в ночном городе простецов.

После повторного визита к артефакторам Поттер переместился в Тайную Комнату. Существенно, но мало продвинувшись в человеческом облике, Поттер решительно продолжил экспериментальные изыскания в облике птицы, вернее в живом костюме феникса, причём со значительным колдовским новшеством. И сперва подготовка, конечно! Примерившись за несколько десятков повторений с применением Люмос Фибра, волшебник-юнлинг наколдовал:

— Эгоморфус, — из двух параллельно двигавшихся волшебных палочек вылетели заклинания с максимально смысловой упаковкой «Эго го, гомо морфус».

Пиф и Паф, пугливо бегавшие на сухом островке, превратились в дубликатов Гарри Поттера, только ростом с пикси.

— Сойдёт, — сам себе кивнул.

Присел, подставил им ладонь и прошёлся с ними по льду к замороженному рту статуи. Вдохнув поглубже и протяжно выдохнув, Гарри-Грегарр припомнил свои лучшие и самые светлые мгновения в Храме Ордена Джедаев. Слова требовали дела. Пришла пора.

— Экспекто Патронум Максима, — каштановая палочка вывела завитушку жестовой части формулы.

И из кончика волшебного инструмента вырвалась мощная волна белого света, пробежавшаяся до входа и проникшая во все боковые переходы. Перед мальчишкой из его каштановой палочки вырос огромный грибовидный щит. Подгадав момент под следующий импульс, наколдовал остролистовой палочкой:

— Авис Максима.

Начавшие формироваться птичьи доспехи впитали в себя волну волшебного света и «преломили» — теперь огонь феникса обладал свойствами умиротворять счастьем и прогонять дементоров со смеркутами. Две маленькие птички таких свойств не приобрели, но их роль — это дроиды-искатели.

Гарри-Грегарру вместе со стайкой пришлось срочно перелететь на каменный помост, ибо лёд под ними испарился, заполонив туманом всю Тайную Комнату. Тоже часть эксперимента — удастся ли вытравить «смрад» василиска?

Кадзухиро Сиратори — так звали наёмного убийцу из Японии. Одетый в белое изгнанник из школы Махотокоро. Два года назад Амелия Боунс судила его за проникновение в Хогвартс и попытку убийства. Поттер просто воспользовался статьёй с колдофото в «Еженедельном пророке», чтобы сориентироваться при перемещении к известному узнику Азкабана.

Ночь. Шторм. Грохот огромных волн о наледь вокруг замка в виде треугольной башни на одинокой скале. Тревожное забытье узников, привыкших спать днём, когда проклятая стража наименее активна и большинством прячется где-то в неведомых глубинах магической тюрьмы.

Вдруг в одной из камер вспыхивает белое пламя, из зарешеченного окна вырывается волна, от которой потусторонним гласом взвыли все дементоры. Через мгновения яркая и пламенная вспышка живительного для всех узников света происходит у самого начала треугольного колодца — птичий клёкот отразился от стен древнего сооружения. А у Кадзухиро Сиратори, которого насквозь пронизало колдовским пламенем, растворилась вся тьма в крови, сгорели все нарглы и мозгошмыги.

Белый феникс взмахнул левым крылом, перечёркивая существование ближайшего дементора из группы тех, которые испуганно полетели вверх, убегая от защитного света. Чёрные лохмотья вспыхнули — раздался громкий и омерзительный визг заживо сгорающего существа, через мгновения переставшего быть. Феникс продолжал свой смертоносный полёт, убийственно