Кукла моего отца (СИ) - Рахманина Елена

Девушка не даёт мне времени на передышку. Упираясь ладонями в мои плечи, движется вверх по основанию члена и вновь насаживается, впуская меня глубже. Её глаза закатываются, словно она не может держать их открытыми, голова запрокинута назад. Я, как шестнадцатилетний пацан, ставлю засос на её шее, как метку. Зализываю грубую ласку.

Напряжение растёт с каждой секундой, и мягких покачивающихся движений уже недостаточно. Я забираю у Теа инициативу, вбиваясь в её тело жёстче и быстрее. Желая глубже в неё погрузиться, сжимая пальцами её бёдра, оставляя после себя новые следы.

По телу Теа прокатывается мелкая дрожь, её трясет от оргазма, и я позволяю себе кончить в её лоно. Ноги девушки, будто тут же теряя всю силу, опускаются на землю, и я покидаю вожделенное тело, обнимая её. Кожа у нас обоих влажная, ощущение, что каждая пора источает запах секса.

– Тебе нельзя переохлаждаться, – шепчу ей в висок, целуя, – надо одеться.

Теа сначала продолжала стоять, прикрыв веки, будто пребывая в дремоте. А через мгновение их распахнула, глядя на меня своими огромными глазами.

– Что? – хмурится. – О чём ты? С чего это мне нельзя переохлаждаться?

Смотрю на неё с высоты своего роста, будто на несмышлёного ребёнка.

– Слышал, что беременным нужно беречь себя.

Она моргает, не в силах переварить моё заявление.

– Как ты узнал?

–  Я всё о тебе знаю, Теа.

Становится совсем холодно. Холодный ветер кусает, а небо закрывают тяжёлые серые тучи. Я поднимаю платье с влажной травы, передаю ей и наблюдаю, как она торопливо его надевает, не отрывая от меня глаз.

– Ты вообще планировала когда-нибудь мне сообщить, что я стану отцом? – спрашиваю почему-то спокойно. Хотя мысль о том, что она будет держать всё в тайне, выбешивала меня с того мгновения, как я узнал, что она ждёт ребёнка. И срок подходящий – зачатие приходилось как раз на наш последний секс. Сомнений в том, что я отец, у меня не имелось.

– Конечно планировала, – отвечает она, и я слышу в её голосе раздражение и обиду. – Лет через десять.

Она разворачивается спиной и идёт по тропинке обратно к отелю. Чувствую, что притронусь к ней вновь – и она обрушит на меня всю злость, что сейчас в ней поднимается.

Нагоняю в два шага и поворачиваю лицом к себе, встряхивая в надежде, что её мозг встанет на место, если вдруг во время секса я что-то повредил в её хрупкой головушке.

– Не строй из себя оскорблённую невинность, Теа Торнтон, – произношу её девичью фамилию сквозь зубы – утром экспресс почтой направил документы на развод адвокату. Скоро она вновь станет свободной. – Это ты так и не смогла доверить мне ни одну из своих тайн. Я бы нашёл способ, как защитить тебя от отца. Но ты выбрала другую дорожку – соблазнить меня, чтобы твой муженёк мог дёргать за нитки как ему вздумается!

Теа хмурится, упирает ладони мне в грудь. А я чувствую, что это минута икс.

– Что за бред!? Я не пыталась соблазнить тебя. Что ты мелешь?

Смотрю ей в глаза, пытаясь понять, врёт она или нет. И так рад бы обманываться. Но мысль, что я погружаюсь в зыбучую пучину лжи, мне претит.

– Ты знала, что была частью плана Бенджамина? Плана, в котором, чтобы спасти тебя от тюрьмы, я должен бросить хоккей?

Теа отрицательно качает головой без капли понимания во взгляде.

– Бред какой-то, – она хватается за голову, вжимая пальцы в собственный череп, будто это поможет ей думать, – я не понимаю, как ты можешь меня спасти…

Слёзы скатываются по её бледным щекам, и я жалею, что начал этот разговор. Она кажется такой ранимой и хрупкой, и я вдруг с ужасом понимаю, что могу потерять её навсегда.

Отхожу от неё, отворачиваясь, мало доверяя себе и своему дурному нраву.

– Отец меня шантажировал тобой. Я вдруг ему понадобился в качестве главы его компании, и он не нашёл лучшего способа заставить меня вступить в должность. Я решил, что таким был ваш с ним уговор.

Теа молчит так долго, что мне кажется, она куда-то испарилась, но я не хочу поворачиваться, чтобы обнаружить, что остался один.

– И что ты ему ответил на шантаж? – раздаётся тихий вопрос.

Пожимаю плечами. Что я мог ответить? Глупо даже ставить на кон свою карьеру и её свободу.

Неожиданно чувствую, как она обнимает меня со спины, забираясь холодными пальцами мне под майку.

–  Ты околела совсем, – замечаю.

–  Ерунда. Я выросла в Нью-Йорке, мне всё нипочём.

Эпилог

Семь лет спустя

Странное занятие для молодой женщины – эту фразу я частенько слышала в свой адрес. Верчу в руках почти готовую игрушку. Я вырезала из дерева шарнирную куклу для Даниэллы. У деревяшки двигались все части тела: голова поворачивалась в разные стороны, даже наклонялась, словно в удивлении наблюдая за мной, длинные и тонкие конечности сгибались. Я задержалась после работы, чтобы успеть доделать её к дню рождения малышки, но не рассчитала времени. За окном незаметно стемнело.

Шея и спина от долгого нахождения в одном положении затекли, и я морщась потянулась, обнаружив в дверном проёме супруга. Он стоял так тихо, что я, испугавшись, вздрогнула.

– Ты задержалась, решил тебя проведать, – как обычно, прячет своё беспокойство Йен.

Последние годы мы жили в небольшом городке недалеко от океана. С мягким климатом и соседями, которые подробности нашей жизни черпали из газет.

Бабушка Йена – Аннабель пережила своего единственного сына и жила в одном доме с нами, как и мой папа. Дорогостоящее лечение помогло почти вернуть его к нормальной жизни. Дуглас проматывал своё состояние, полученное после открытия наследства Бенджамина. Но самое ценное – место главы компании – он так и не приобрёл.

Пакет акций компании, место главного акционера и председателя правления корпорации безвозвратно ушли к Йену.

Смотрю на него и пытаюсь понять, как мужчина может быть так неприлично красив. Само совершенство во плоти.

Поднимаюсь из-за рабочего стола, чувствуя, что соскучилась по мужу, которого последний раз видела дома за завтраком.

За минувшие годы я приложила максимум усилий, чтобы стать самодостаточной. Не раствориться в богатом муже, не забыть, кто я есть на самом деле. Боялась, что с появлением дочери потеряюсь в новых обязанностях, в статусе матери и жены. Эта задача, пожалуй, оказалась сложнее, чем может показаться на первый взгляд.

Я доверяла Йену полностью, знала, что, если буду падать, он поймает. Со временем мне и вовсе наши мысли, цели и желания синхронизировались. Но всё, что у меня имелось, принадлежало и Йену. Деньги, фамилия, статус. И конечно, ребёнок. Поэтому я поставила перед собой цель добиться успеха в своём деле, и получила желаемое.

Моя мастерская крохотная, маленькая песчинка из всего, чем владеет Йен. Но я имела повод для гордости. Мои работы отмечали признанные мастера, в моём подчинении находилось несколько подмастерий, и я знала, что их заработок стабилен и достаточен для спокойной жизни благодаря мне.

Муж преодолевает в пару шагов разделявшее нас расстояние и хватает меня в охапку, крепко обнимая. Я льну к нему всем телом, воображая градусник, температура в котором поднимается всё выше и выше, пока не достигает красной отметки. Я почти напиталась Йеном и могу снова жить. Эта привязанность с годами лишь росла. И будь я невротиком – пугала бы меня до чёртиков.

Каждая разлука казалась вечностью.

Потираюсь щекой о мягкую ткань его свитера, впитывая в себя запах его кожи.

– Мы не виделись всего пару часов, как можно за такое короткое время так сильно соскучиться? – спрашивает, наматывая прядь волос себе на палец. Его взгляд давно потерял ледяной холод, и я грелась в его тепле, когда он на меня смотрел.

Поворотным моментом стал тот день в лесу.

Я не смела даже поверить, что он смог принять меня такой. С руками, измазанными в крови. Со знанием того, что я вышла замуж за его отца, потому что у меня тоже не имелось выбора.