Кукла моего отца (СИ) - Рахманина Елена

– Каким образом? – Сердце в груди на мгновение замирает.

Я чувствовал, что отец неспроста терпел наши с Теа шалости. Ведь старый лис всё видел. Понимал, что моя любовь к ней вовсе не платонического характера. И я ждал подвоха. Ожидал, что он где-то спрятал бомбу с часовым механизмом. Только я рассчитывал, что самое гадкое, что он может сделать, – развестись с Теа и оставить её ни с чем. Пусть это мелочно с моей стороны, мне казалось, что девушке, вышедшей замуж за старика, не помешает преподнести урок. Но карма-сука теперь бьёт наотмашь меня по лицу.

– Тебе нужно бросить спорт и встать во главу компании.

Тик-так. Тик-так.

Венка на виске пульсирует от напряжения. Я смотрю недоумённо на отца. К подобному повороту я не был готов. Даже не предполагал, что ему может прийти это в голову.

Теперь я вижу картинку в перспективе. Все разрозненные части собралась воедино и предстали передо мной. Отец не разводился с Теа и терпел наши взгляды, её измены и ложь не от большой любви, как мне казалось. Хотя, полагаю, поначалу так оно и было. А потом он просто смекнул, что нашёл единственный рычаг давления на меня. И, затаившись, ждал, что я глубже погрязну в своих чувствах к его супруге, пока окончательно не потеряю от неё голову.

Но знала ли она про план отца? На что готова была пойти ради своей свободы? Влюбить меня в себя, чтобы получить шанс избавиться от гнёта Бенджамина Сандерса?

В желудке разливается горечь от этих предположений.

– Ты в своём уме?

– Пока в своём. Поэтому и хочу, чтобы ты начал работать сейчас, когда можешь перенять мой опыт.

– Твой опыт все эти годы перенимал Дуглас. Запамятовал?

 Отец фыркает, выражая крайнюю степень презрения. Я давно заметил, что он разочарован в старшем сыне. Но мне настолько неинтересны были эти двое, что я даже не задумывался о причинах перемены в симпатиях отца. Видел, что он ко мне со временем стал куда более расположен, нежели в те годы, когда я только появился на пороге его дома.

– Твой брат не оправдал моих надежд. Единственное, что ожидает компанию с ним, – это крах. Он распродаст бизнес и будет вести сибаритское существование, пока не закончатся средства.

–  Ну да, а хоккеист, всю жизнь занимающийся тем, что гоняет шайбу по льду, достойная замена, – иронизирую вслух, расслабляясь в кресле.

– В тебе есть характер, напор, но самое главное – ты умён, – этого вполне достаточно.

Как странно вдруг услышать похвалу, когда тебе почти тридцать, получая в шестнадцать лишь упрёки. Его слова проходят мимо меня, не находят отклика, не затрагивая ни одну из струн моей души.

– Лестно слышать. Но я ничем помочь тебе не могу. Я общался с адвокатами, они уверены, что Теа не светит заключение, что бы ты там ей в голову ни вдалбливал.

Отец моргает, стараясь изменить тактику при новых вводных. Судя по его лицу, подобного с моей стороны он не ожидал.

– Что ж, как я и говорил, ты умён, – хитро улыбается, отчего морщины на его лице складываются в тонкую гармошку, превращая улыбку в оскал гиены, – но подумай, сынок, что произойдет, если я вложу все деньги в уголовный процесс лишь для того, чтобы она села. Если понадобится, подкуплю любого судью, любого присяжного. Ты готов рисковать её свободой? Ты же понимаешь, что все обвинения, которые ей вменяли, с моей подачи? Это я состряпал то дело, чтобы она знала, выходя замуж за меня, что её ждёт без моего покровительства. И я не лгал. По закону – она не виновата. Но стоит мне щёлкнуть пальцами, как появятся новые улики, новые экспертные выводы. Твои миллионы ничто по сравнению с тем, что тебе положено после моей смерти. Не трать наследство на её заключение в тюрьму раньше времени. Мне недолго осталось.

Хотелось встать и уйти. Повернуться спиной и больше не оборачиваться к этому лицу. Но вопреки всему я не двигался с места. Не оттого, что меня задело признание отца. Я никогда не имел его как родителя, и его смерть не отнимет у меня близкого человека.

Но он прав. Ни один адвокат не может гарантировать благоприятный исход судебного разбирательства. А назло мне отец слово сдержит. Задействует все ресурсы, чтобы сломать девчонке жизнь.

Спорт был моей путеводной звездой. Хоккей подарил мне жизнь, о которой я мог лишь мечтать, учитывая, что в детстве и юности полагал, что мы с матерью беднее церковных мышей. Пока не появилась семейка Сандерсов. Но и здесь меня вновь спас хоккей.

Узнав, кто мой отец, я трудился ещё больше прежнего. Уже не только ради денег, но и чтобы доказать ему, что я не пустое место, каким он меня считал всю жизнь. Ведь он знал, что у него есть сын. Но не считал нужным общаться с ним.

Но в конце концов я вырос. И мнение отца, его первой жены, старшего брата перестало меня волновать. Хоккей и контракты с крупными брендами принесли мне свободу выбора, свободу быть собой. В отличие от Дугласа. Рядом с таким папашей у него не было ни одного шанса.

И сейчас во мне боролись два чувства.

С одной стороны, я понимал, что у меня ещё есть несколько лет в хоккее. Но, учитывая аварию и перелом, долго играть на прежнем уровне я не смогу. В затылок уже дышат соперники. Пока не более сильные, но молодые и перспективные.

С другой, согласиться на предложение отца значит пойти у него на поводу. Принять его правила игры. Но вместе с тем получить причитающееся мне по праву. И спасти девушку. Пусть я и не знаю, заслуживает ли она спасения. Или ей самое место рядом с моим отцом на его пути к Альцгеймеру.

Глава 49. Теа

Я жала на газ до тех пор, пока в груди не перестал полыхать огонь, а страх быть обнаруженной не отпустил. Гнала подальше мысли о том, что случится, когда меня найдут. Но какая разница?

Успокоившись, я поняла, что пока никакой закон не нарушила. По крайней мере новый. Обвинений мне предъявлено не было, а побег от мужа не противозаконен. Чего не скажешь о подделке документов. Поморщилась, осознав, что в моей логике имеется брешь. А Бенджамин будет рад зацепиться за любой крючок, чтобы поймать сбежавшую супругу в капкан.

Страх и дорога завели меня в небольшой прибрежный городок штата Мэриленд. Я уже потратила изрядную сумму сбережений, чтобы скрыться. Поэтому оставшаяся часть ушла на оплату крошечного домика, за аренду которого нужно было заплатить на несколько месяцев вперёд.

Чтобы не оставалось времени на гнетущие мысли, я устроилась на работу подмастерьем в столярную мастерскую. Её хозяин поначалу отнёсся со скепсисом к моим способностям в этом ремесле. Но своим упрямством и трудолюбием я доказала ему, что чего-то стою.

Так странно было вновь вернуться к инструментам, работе по дереву, запаху опилок и занозам под кожей. Жизнь в доме Сандерсов могла превратить любую особу в лежебоку, и я ужасно переживала, что растеряла за эти годы свою целеустремлённость. Но, как показывает практика, когда труд напрямую зависит от того, будет ли у тебя завтра кусок хлеба и крыша над головой, работается куда проще.

Первый месяц после побега я существовала как рыбка в аквариуме. Казалось, что за мной кто-то постоянно следит, что меня ищут и просто выжидают подходящий момент. Порой меня посещали дикие мысли о том, что мой побег – это тоже часть жуткого плана Бенджамина. Дать мне расслабиться, а потом ударить побольнее, когда я не буду ждать.

Но время шло и ничего не менялось. Я всё ещё находилась в страхе, но организм не может постоянно существовать под давлением, и меня начало отпускать.

– Талия!

Я жила здесь уже несколько месяцев, а так и не привыкла к новому имени на водительских правах. Дёрнулась, когда соседний столик у барной стойки занял знакомый парень, и сконфуженно ему улыбнулась:

– Извини, витаю в облаках.

Он ослепляет меня своей белозубой улыбкой, а взгляд голубых глаз греет, но не обжигает, в отличие от взгляда парня, снившегося мне каждую ночь.

– Пойдём потанцуем, не могу смотреть, как ты грустишь тут в одиночестве, – толкает меня своим загорелым накачанным плечом.