Колдовские ворота - Антон Антонов

Девицы прыснули в разные стороны, но кричать не перестали.

Некоторые из них атаковали барона Бекара, который был сеньором этих мест, но у него они понимания не нашли.

— Говорил я тебе — надо было оставить их в рабстве.

Насколько помнил Барабин, старый барон советовал ему оставить в рабстве только невольниц со стажем. А против того, чтобы отпустить на свободу бывших пленниц, он отнюдь не возражал.

Теперь он, однако, заявил иное:

— Продал бы их мне — назавтра они были бы как шелковые.

— Вы тоже хороши! — парировал Барабин. — Напридумывали дурацких законов и сами в них разобраться не можете.

— Законы королевства преисполнены великой мудрости, и не тебе, чужеземец, судить о них! — повысил голос старый барон, и по всему было видно, что он искренне так считает.

— Ладно, пусть я дурак и не понимаю этой мудрости, — сдался Барабин. — Но тогда говори с этими идиотками сам! Я вообще не пойму, чего они от меня хотят.

Претензии майора Грегана были гораздо яснее. Он хотел вернуть себе рабынь, которые принадлежали ему до налета аргеманов, но одного взгляда на Истребителя Народов было достаточно, чтобы понять, насколько трудно это будет теперь.

Благородный рыцарь с именным мечом и баронским титулом — это не какой-то приблудный кшатрий, с которым богатый йомен может разговаривать на «ты» и без церемоний.

Дело усугублялось тем, что Барабин вовсе не горел желанием возвращать ему рабынь.

Он считал, что по справедливости следовало бы и их отпустить на свободу. Но тот же барон Бекар убедил его, что это не имеет смысла.

Быть рабыней доброго хозяина гораздо лучше, чем вольноотпущенницей без дома, без покровителя и без средств к существованию.

И Барабин рассудил, что лучше пусть эти гейши будут считаться его собственностью. по крайней мере он сам их не обидит и другим в обиду не даст. Не то что майор Греган, который относится к невольницам хуже, чем к собакам.

Но как объяснить это Грегану, он не знал — тем более, что возникла еще одна коллизия. Деревенские девицы сказали майору, что аргеманы не успели изнасиловать пленных гейш — а отсюда вытекало сомнение, имел ли право Барабин объявить этих гейш своей боевой добычей.

Майор Греган, будучи старостой, хорошо знал обычаи королевства вообще и пограничных земель в частности.

Он здорово ориентировался в прецедентах и, согнувшись в почтительном полупоклоне, бубнил настойчиво про нападение аргеманов на Альдебекар прошлым летом, когда в гавани стоял корабль с грузом арушанских девственниц, и пираты этот корабль увели, а потом одна гейша сбежала и вернулась в Баргаут, где с ней поступили так-то и так-то.

В том деле тоже был замешан рыцарь, который хотел присвоить невольницу себе, но ему девку не отдали, потому что это было против закона и обычая.

Барабин слушал эти откровения с тоской, чувствуя, что даже если он и сумеет вызволить Веронику Десницкую из замка Ночного Вора, то это еще не гарантия успешного завершения миссии.

И дело даже не в том, как попасть из чужого мира на Землю, а в том, что существует прямая и явная угроза утонуть в бесконечных разбирательствах по поводу права собственности.

Но слава богу, в этом мире существовало еще и право сильного.

Когда майор Греган имел неосторожность упомянуть о долге Барабина за невольницу Наиду, не выдержал молодой и горячий рыцарь Кентум Кан.

— Дон Фолк Эрасер занимает деньги у самого короля! — воскликнул он. — Неужели ты, ничтожный йомен, думаешь, что он вернет долг тебе раньше, чем его величеству?!

— Пусть благородный господин вернет мне моих рабынь, и я больше не вспомню о его долге, — потупив взор, почти прошептал Греган.

Но Кентум Кан, как оказалось, знал законы и обычаи королевства не хуже деревенского старосты.

— Если между благородным и низкорожденным возникает спор, первому нет нужды доказывать свою правоту, ибо порукой ему — рыцарская честь, — произнес дон Кентум, словно цитируя какой-то документ.

Тут Греган еще ниже опустил голову. Он и сам это знал — в отличие от Барабина, который вырвался наконец из толпы орущих баб и пустил коня вскачь, дабы они не смогли его догнать.

Отряд устремился следом, и Кентум Кан, настигнув Романа, объяснил ему, что рыцарь в споре с низкорожденным всегда прав. А если он неправ, то бремя доказательства ложится на низкорожденного. И разбирать их тяжбу будет сеньор благородного рыцаря, если только он не захочет отдать дело третейскому судье.

С сеньором, правда, вышла загвоздка. Раньше никто почему-то не удосужился сообщить Барабину, что его заложенная и перезаложенная барония Дорсет является частью графства Эрде.

То есть сеньор барона Дорсета — это граф Эрде, чей наследственный меч носит имя Тассимен.

Поскольку Рой, тридцать третий граф Эрде, побывал в плену у аргеманов и утратил меч, он превратился в обычного кшатрия, а его боевая рабыня Тассименше, великолепно стреляющая из лука и арбалета, досталась Барабину.

Но все могло перемениться в одночасье, если меч Тассимен вернется к его законному владельцу.

А ведь куда подевались мечи благородных пленников, никто не знал. На «Торванге» их не было, на поле боя возле Таугаса — тоже, но что самое удивительное — у аргеманов, убитых в Альдебекаре, их также не оказалось.

У них были трофейные лошади, у некоторых — безымянное трофейное оружие, но именные мечи баргаутских рыцарей, погибших под Таугасом и взятых в плен, будто в воду канули.

34

На перевал поднимались долго. От Таугаса до заговоренной крепости было всего километра четыре, но все время вверх — и кое-где довольно круто вверх.

Особенно тяжело было лошадям, которые несли на себя закованных в железо рыцарей. Барабин мог оценить это на примере барона Бекара и дона Кана.

Их свита, вооруженная куда легче, могла, пришпорив коней, преодолеть тот же путь гораздо быстрее. Но не дробить же ради этого отряд.

Дорога пролегала в седловине между горами. Большую часть пути скалы высились с обеих сторон, но местами одна из обочин вдруг резко обрывалась в пропасть — и в этом тоже было мало радости. Особенно когда именно в таком месте по закону подлости возникала пробка.

Войско общей численностью в шестнадцать тысяч человек растянулось по этой дороге во всю ее длину и ширину, и Барабина неотступно преследовала мысль, какая это замечательная цель для авиации.

Но слава богу, авиации в Баргауте не было. И в Эркадаре, кажется, тоже. Местные говорили, правда, о летающих демонах и о драконах, из чешуи которых сделан замок Эрка, но их Барабин опасался меньше, чем бомбардировщиков.

Очевидно, виной тому был рациональный склад ума, благодаря которому Барабин до сих пор не поехал крышей от свалившихся на его голову чудес.