Дунайский лоцман - Жюль Верн

Кажется, удастся. Вдоль стены снаружи род карниза, одно из нехитрых архитектурных украшений здания, образовал выступ шириной в двадцать — двадцать пять сантиметров. При хладнокровии и ловкости можно по нему пройти, достигнуть стержня громоотвода.

Но если и увенчается успехом такая безумно смелая попытка, наружная стена все-таки останется недоступной. Заключенный в камере или во дворе тюрьмы — все равно узник.

Сергей Ладко теперь разглядывал стену с таким вниманием, какого он ей до того не уделял; он заметил, что верхняя часть выложена с обеих сторон рядом квадратных выступов из камня. Еще одно архитектурное украшение и, кажется, тоже полезное… Он вернулся в камеру.

Он принял решение. Средство завоевать свободу наперекор всему было найдено. Каким бы оно ни казалось рискованным, оно могло, оно должно увенчаться успехом. И в конце концов, лучше смерть, чем продолжение подобной муки.

Терпеливо ждал он второго обхода. Время еще оставалось, он принялся заканчивать свои приготовления. Остатком ножа нарезал из простыни полсотни полос в несколько сантиметров шириной. Чтобы не привлечь внимания тюремщика, оставил часть полотна, и постель сохранила внешний вид. Ведь не придет же им в голову поднимать одеяло.

Нарезанные полосы он сплел по четыре в прочную веревку длиной от четырнадцати до пятнадцати метров, ее он тщательно спрятал под каменной кроватью.

Теперь готово, и он решил, что бегство совершится в этот же вечер, в девять часов.

В этот последний день Сергей Ладко продумывал мельчайшие подробности своего предприятия, перебирая в уме счастливые случайности и опасности. Что его ждет: свобода или смерть? Это решит ближайшее будущее. Во всяком случае, он рискнет.

Но перед тем как пробил час действия, судьба приготовила Сергею последнее испытание. Было около трех часов пополудни, когда засовы камеры отодвинулись с большим, нежели всегда, шумом. Чего от него хотят? Опять поведут к господину Изару Рона? Впрочем, для допросов обычный час уже миновал.

Нет, произошло что-то иное. Через распахнутую дверь Ладко увидел в коридоре помимо тюремщика, группу из трех незнакомых особ. Выделялась, конечно, женщина лет двадцати, с нежным и добрым лицом. Из сопровождавших ее мужчин один, очевидно, был ее мужем. Льстивое обращение и угодливая поза тюремщика перед третьим позволили угадать в нем директора тюрьмы.

Судя по особо почтительному отношению к ним, посетители принадлежали к людям высокого круга, возможно даже это была путешествующая княжеская чета, при ней директор играл роль чичероне[43].

— Сейчас занимает эту камеру,— объяснил он гостям,— не кто иной, как знаменитый Ладко, атаман дунайской банды, имя его, конечно, дошло и до вас.

Молодая женщина пугливо взглянула на знаменитого злодея. Но он совсем не внушал ужаса, этот прославленный преступник. Невозможно было представить себе атамана бандитов такой легендарной жестокости в облике исхудалого, изможденного, бледного человека, чьи глаза выражали отчаяние и глубокую тоску.

— Правда, он упорно настаивал на своей невиновности,— беспристрастно добавил директор,— но мы привыкли к таким песням.

Потом он указал посетителям на порядок и превосходную чистоту в келье. В пылу рассуждений он даже переступил порог и приготовился прислониться к окну, чтобы стать лицом к слушателям в позе лектора.

Сергей Ладко замер. Того не подозревая, директор слегка прикоснулся к тому месту, где работал узник, и каменная пыль начала сыпаться тонкой струйкой. Другим движением он тронул затычку из хлеба, она вывалилась из камня и упала на пол. Обнаженная оконечность прута ясно показалась в глубине ячейки.

Заметил ли это кто-нибудь? Да! Пока высокий гость и директор рассматривали жалкий стол, будто какую-то достопримечательность, а тюремщик почтительно отвернулся и глядел в глубину коридора, посетительница устремила взор на углубление, выдолбленное в стене, и выражение ее лица показало, что она поняла его значение.

Она собирается заговорить… одним сказанным словом разрушить столько трудов… Сергей Ладко ждал и чувствовал, что силы по капелькам уходят от него.

Немного побледнев, молодая женщина подняла глаза на узника. Увидела ли она слезы, готовые скатиться из-под век? Уловила ли его молчаливую мольбу? Поняла ли весь ужас его отчаяния?

Прошло десять трагических секунд, и женщина внезапно повернулась, испустив крик боли. Ее спутники кинулись к ней. Что случилось? Ничего серьезного, объяснила она дрожащим голосом, пытаясь улыбнуться. Просто она глупо подвернула себе ногу, вот и все.

Пока Сергей Ладко незаметно переместился к предательски обнаженному пруту, муж, директор и тюремщик суетились. Двое первых вышли, поддерживая мнимо пострадавшую; третий поспешил задвинуть засов. Ладко остался один.

Какой порыв благодарности к пожалевшему его нежному созданию переполнил грудь Сергея Ладко! Он спасен благодаря ей. Он обязан ей жизнью, больше чем жизнью — свободой.

Обессиленный, он упал на кровать. Волнение было слишком жестоким. Он враз ослабел под этим ударом судьбы.

День завершился без дальнейших происшествий, и наконец на городской башне пробило девять. Ночь выдалась самая подходящая. Густые тучи покрывали небо, усиливали темноту.

Отдаленный шум в коридоре возвестил о приближении обхода. Стража остановилась перед дверью. Тюремщик заглянул в глазок и, удовлетворенный, удалился. Заключенный спал, укрывшись одеялом до подбородка. Обход удалился, шум шагов затих.

Момент действовать настал.

Сергей Ладко тотчас вскочил с постели и сложил под одеялом матрац так, чтобы в полумраке камеры он походил на спящего человека. Затем взял веревку и, снова выскользнув за решетку, взобрался, как и в прошлый раз, на верхний край деревянного колпака.

Карнизы, украшавшие здание, располагались на уровне пола каждого этажа; значит, предстояло спуститься на четыре метра. Закинув веревку за один из прутьев и держась за нее, беглец очутился на выступе.

Опираясь спиной о стенку, он держался левой рукой за веревку и отдыхал.

Беглец благоразумно принудил себя к крайней медлительности; ему удалось перехватить веревку правой рукой, а левой он ощупывал стену; нащупал крюк, вделанный в стену.

Зацепившись за него пальцами, Сергей Ладко притянул к себе один из концов веревки, та с валилась ему на плечи. Теперь, если бы даже беглец и захотел, он не смог бы вернуться в камеру. Путь назад был отрезан.

Сергей рискнул повернуть голову к стержню громоотвода, в нем рассчитывал он найти поддержку при спуске. Каков же был его ужас, когда он увидел, что более двух метров отделяло стержень от него!