Время перемен (ЛП) - Эшли Кристен

Она была ошеломлена, столкнувшись с Джейни и Куртом.

Ослеплена и вывернута наизнанку.

Ей было так плохо, что он не мог даже думать об этом, потому что чувствовал ее боль в своей душе.

Но тот факт, что она ни разу к нему не приблизилась, делал ее пребывание здесь еще большей загадкой.

И, Господи, многие годы работа Курта состояла в том, чтобы разгадывать тайны. Ему это нравилось, но он не очень-то хотел, чтобы подобное дерьмо стало частью его жизни.

Однако факт оставался фактом: она бы не переехала сюда, не купила бы здесь недвижимость, особенно такую, которая привязывала ее к этому месту, если не думала о примирении. Но именно Курт находил все возможные предлоги, чтобы притащить свою задницу к ней, а не наоборот.

Кэди, которую он знал, была сбита с толку, изо всех сил пытаясь научиться быть взрослой, потому что у нее под ногами не было твердой почвы, чтобы выстоять или помочь направить свою жизнь в нужное русло, и пытаясь научиться не совершать всякие глупости, когда она была разочарована или чувствовала себя пойманной в ловушку.

Кэди, которую он знал, не была из тех женщин, что играли в игры разума.

И хоть убейте, все время, пока он думал об этом, а думал он чертовски много, не мог понять, что за игру она сейчас ведет.

Поэтому, когда ему не нужно было думать о работе, дочери или ее матери, а также о том, что в городе могут быть поджигатели, он задавался одним и тем же вопросом... что творит эта женщина?

И он должен признать, что после дочери этот вопрос стоял в приоритете.

Так что он не был в порядке, потому что Кэди и ее маяк, ее близость, ее зеленые глаза, густые волосы и округлая попка — были практически всем, о чем он мог думать.

— Я в порядке, — ответил он Ким.

— Уверен? — настаивала она.

Он пристально на нее посмотрел.

— Без сомнений.

— Курт, если ты...— она замолчала, будто обдумывая мудрость своего следующего шага, а затем, не медля более, сказала: — Все слышали о пожаре, и я знаю, когда происходит что-то плохое, ты замыкаешься, так что если тебе когда-нибудь понадобится поговорить, хочу, чтобы ты знал, я рядом.

— У меня есть с кем я могу поговорить, Ким, но спасибо.

Она снова выглядела нерешительной, прежде чем мягко сказать:

— Знаешь, мы могли бы попытаться стать друзьями.

— Если бы ты, начав дырявить мои презервативы, включила голову, этот вариант сейчас не обсуждался.

Она побледнела, хотя и поморщилась, потому что во время одного из многочисленных невеселых разговоров, после того, как сказала, что беременна от него, она также призналась и в этом, добавив: «просто я так сильно люблю тебя, Курт».

Он был сыт по горло женщинами, принимавшими радикальные решения, которые меняли ход его жизни. Он не был большим поклонником этого семнадцать лет назад, и не был большим поклонником этого пять лет назад, он никогда не будет большим поклонником этого.

— Ладно, я просто... подумала предложить, — неловко пробормотала она.

Он лишь кивнул, давая понять, что услышал предложение, но не принял его, а затем в комнату, размахивая Шнуки и крича: «Взяла!», ворвалась Джейни.

— Иди-ка сюда. Давай я надену на тебя куртку, — позвала Ким.

— Хорошо, мамочка, — ответила Джейни, подходя к матери, но, не выпуская Шнуки из рук и перекладывая медвежонка из одной руки в другую, пока мама надевала ей куртку и застегивала молнию.

А Курт смотрел на свою красивую маленькую девочку, думая, что игра Ким провалилась, но теперь он не мог представить себе мир без Джейни, и это хреново, потому что он не мог окончательно избавиться от злости на ее мать, но все же был ей благодарен.

Так что, Курт также не был большим поклонником женщин, которые выцарапывали из него противоречивые эмоции, отчего все в голове путалось.

Он был сыт этим по горло.

Особенно в последнее время.

— Варежки, — сказала Ким, когда Курт подошел к дивану, чтобы взять лежавшую там шапочку Джейни.

Джейни прижала Шнуки к груди, Ким надела на нее варежки, а Курт натянул ей на голову шапку и убедился, чтобы она закрывала уши.

— Готова? — спросил он.

— Да, папочка. — Она ему улыбнулась, и взяла за руку.

— Обними маму, — распорядился он.

Она мгновенно повернулась и бросилась в объятия матери.

Джейни держалась за Ким, даже когда та слегка отстранилась, и спросила:

— Увидимся завтра, мамочка?

— Да, милая, — ответила Ким, одарив дочь улыбкой.

Джейни подошла к Курту и взяла его за руку. Он повел дочь к пикапу, пробормотав ее матери слова прощания, и, добравшись до машины, пристегнул ее ремнями безопасности к заднему сиденью.

Он сел за руль и задним ходом выехал с дорожки Ким.

— Мы поедем ужинать к «Уэзерби»? — спросила его девочка, когда они выехали на дорогу.

— Нет. Я приготовлю для своей детки домашний ужин, — ответил Курт.

— Гамбургеры?

— Ты хочешь гамбургеры? — с усмешкой спросил он в ответ.

— Да! — закричала она.

Глядя в лобовое стекло, он продолжал ухмыляться.

— Тогда я приготовлю гамбургеры.

— И жареную картошку, — приказала она.

— И жареную картошку, — согласился он.

— А после того, как уберем со стола, сможем испечь кексы.

— Джейни, наверное, мы сделаем с тобой кексы в следующие выходные.

— Но будет забавно сделать их сегодня вечером.

Только ей это казалось забавным. Курт, которому пришлось прибираться после того, как на его кухне после приготовления кексов, словно взорвалась бомба, не находил ничего забавного.

— В выходные, детка, — тихо сказал он.

— Хорошо, папочка.

Проклятье, она была хорошим ребенком.

Так было всегда и, естественно, это потрясающе, но сейчас он отчего-то испугался.

Они приехали домой. Приготовили гамбургеры и съели их. Джейни «помогала» ему готовить и после прибраться. Затем она схватила одну из книжек-раскрасок и села на пол у кофейного столика раскрашивать, высунув язык, пока он, положив ноги на стол, смотрел телевизор.

Когда она стала уставать, то забралась к отцу и зарылась в него, обнимая и не глядя на то, что показывают по телевизору.

А когда пришло время, не сказав ни слова на его замечание, что ей пора спать, пошла с ним и сделала то, что делала каждую ночь, когда оставалась у него. Она почистила зубы, надела пижаму и взяла книгу, которую хотела, чтобы он ей почитал. Затем забралась в постель, прижалась к отцу и слушала его, пока не заснула.

Однако в тот вечер, закрыв книгу, Курта охватила тревога, он смотрел на ее головку с темными волосами и думал о своей милой Джейн.

Она была идеальным ребенком.

И это не были мысли гордого отца.

Она на самом деле была идеальным ребенком.

Даже ужасные двойки больше походили на слегка раздражающие двойки. Она не закатывала истерик. Не капризничала. Не дерзила. Делала то, что ей говорили. Она была яркой, жизнерадостной и солнечной. Прыгала и танцевала. Она не дулась, когда слышала «нет».

И, растянувшись на кровати с прижатой к боку спящей дочкой, Курт подумал, что где-то в ее маленькой девчачьей душе она понимала, как была создана, и понимала, как напортачила ее мама, и понимала, как это разозлило отца, и они — а главное, он — чтобы сгладить все это, заставляли ее чувствовать, что она должна быть идеальной.

Чтобы все это того стоило.

Несмотря на то, что они находились в особых отношениях, Ким продырявила презервативы, которые он одержимо использовал, именно потому, что не хотел, чтобы она забеременела, и с ее стороны это стало одним из серьезных неудачных шагов.

Но суть в том, что так он заполучил Джейни.

Так какого хрена он все еще злится и вымещает злость на матери своей дочери?

По этому мысленному пути Курт должен пройти не только ради дочери и отношений с ее матерью, но и ради другой женщины, внезапно вернувшейся в его жизнь. А еще, он не мог отправиться по этому пути прямо сейчас, когда его девочка крепко спала рядом с ним в своей маленькой кроватке.