Отель на краю ночи - Евгения Грановская

– А то как же. Их всегда вокруг полно. Мы-то в суете не замечаем, а фотоаппарат – он, знаешь, все фиксирует.

Бармен недоверчиво усмехнулся, затем прикурил сигарету и уже собирался отпустить какую-нибудь шутку, как вдруг заметил, что горничная Вика сильно побледнела.

– Вик, ты чего? – удивленно спросил он.

– Да вспомнила… кое-что.

– Что вспомнила-то?

– Да чепуха. Мы в детстве с братом тоже в привидений верили. Ему кто-то сказал, что если поставить магнитофон на запись и уйти из дома, то в пустой квартире можно записать голоса призраков.

– И что? – спросил бармен Дронов.

– Мы попробовали, – тихо ответила Вика.

– И что? – снова спросил бармен, нахмурившись. – Получилось?

Вика помолчала, затем качнула головой:

– Не совсем. Мы потом с братом пленку прослушали, а на ней ничего. Только… разные шорохи.

– А что за шорохи-то? – понизив голос, спросил бармен.

Вика посмотрела на него и тихо ответила:

– Да кто ж их знает. Просто шорохи в пустой квартире.

Бармен несколько секунд глядел на Вику, затем откинулся на спинку стула и усмехнулся.

– Ну, это ничего не доказывает. Шорохи разные бывают. Штору ветром колыхнуло, вода в батареях забулькала, форточка скрипнула – мало ли их бывает, звуков этих.

– Погоди, – оборвала его тетя Глаша, не сводя внимательного взгляда с девушки. – Вик, ты ведь еще что-то хотела сказать?

– Хотела… Но только это… глупости.

– Ты расскажи, а мы уж рассудим – глупости или нет.

Девушка явно колебалась. Наконец, она сдалась.

– Ладно. Только не смейтесь.

– Не будем, – заверила ее тетя Глаша.

Вика вздохнула и сказала:

– Потом, спустя лет десять, я тогда уже в училище училась, он мне как-то позвонил и сказал, что разбирал старые вещи. Ну, и нашел ту пленку.

– Ту, на которую вы голоса привидений записывали? – уточнил бармен.

Вика кивнула:

– Угу. Он сказал, что решил послушать ее еще раз.

– И что?

– Ничего. Через два дня брата сбила машина.

– Насмерть?

– Да.

– Ой, беда-то какая, – всплеснула руками сердобольная тетя Глаша.

– Н-да, – проговорил бармен. – Дела.

Он поежился и незаметно бросил взгляд на черные окна. Вика посмотрела на их лица и вдруг запрокинула голову и засмеялась.

– Ох, умора! Здорово я вас разыграла, да? Видели бы вы свои рожи!

Бармен несколько секунд смотрел на хохочущую Вику, затем с досадой проговорил:

– Дура ты, Кулькова!

– А ты умный? Нет никаких призраков! Нет и не было, ясно вам? Это все выдумки суеверного сознания, нам в училище рассказывали.

Бармен усмехнулся.

– Да ну? А ты пойди сейчас за ворота, туда, прямо в парк. И погуляй там пять минут. Слабо?

– С ума сошел? – фыркнула Вика. – Там ведь буря!

– А я тебе дождевик и зонт дам. Погуляешь пять минут – цепочку золотую подарю. Помнишь, ты говорила, что тебе нравится?

– Это та, которую ты для сестры купил?

Бармен кивнул:

– Угу. Погуляешь за воротами пять минут, и она твоя.

– Вот балбесы, – нахмурилась недовольная тетя Глаша. – Зачем бесов искушаете? Сидите вон и пейте свое вино, а со злом в игры не играйте.

Горничная на нее даже не посмотрела.

– А что, правда цепочку отдашь? – спросила она у бармена.

– Правда, – кивнул тот.

– А как же сестра?

– А новую куплю.

Вика повернулась к тете Глаше:

– Теть Глаш, будете свидетелем!

– Да ну вас, дурни! – махнула на нее рукой тетя Глаша. – Совсем из ума выжили. Грач намедни рассказывал, что по лесу собака бродячая шастает. Хочешь, чтобы она тебе ноги покусала?

– Собаки в такой ливень по улицам не шастают, – веско сказал бармен. – Я в деревне рос. В ливень собаку из конуры палкой не выгонишь.

– Ладно, – произнесла Вика. – Не спорьте. Я все решила. Давай свой дождевик!

– Сдурела ты! – воскликнула тетя Глаша. – Дурак подначивает, а дура ведется. Мало вам проблем? Как с ума посходили! Постояльцы все куда-то ушли, нам ждать зачем-то велели. Куда ушли? Зачем ждать? А теперь еще вы!

– Правда, Вик, кончай, – сказал бармен. – Я же пошутил.

Вика усмехнулась и едко проговорила:

– Что, цепочку жалко стало? Одумался? Поздно, дружок. Готовь цепочку.

– Дура ты! – воскликнул бармен. – Промокнешь же вся.

– Не промокну. А промокну – тоже не беда, залезу в горячую ванну, накачу сто грамм коньячку – еще и жарко станет. Готовь цепочку, Дронов!

У двери Вике вдруг стало отчего-то страшно. Она прислушалась к завыванию ветра, к дробному стуку дождя и зябко поежилась. Выходить на улицу не хотелось. А уж брести одной во тьму, туда, где чернеют кусты и деревья, и подавно.

– Ну что? – поинтересовался за спиной бармен. – Передумала?

– Вот еще! – фыркнула Вика и взялась за дверную ручку.

В лицо ей дунул ледяной ветер, обжигая щеки раскаленным оловом дождевых капель.

Горничная Вика Кулькова была смелой девушкой. И, конечно же, выйти в парк и простоять там пять минут в кромешной тьме она решилась не из-за дурацкой цепочки. Ею двигал азарт, причем азарт особого рода – некий вид патологии, порожденной тщательно скрываемым страхом, в существовании которого Вика не признавалась даже себе самой.

Вике было двадцать лет, но за эти годы она успела навидаться всякого. Рассказывая историю о магнитофоне, записывающем голоса мертвецов, она на самом деле не покривила душой. Ее брат Виктор действительно утверждал, что слышал эти голоса. Другое дело, что к тому моменту ее брат уже дважды прошел лечение в психиатрической клинике. А что касается голосов, то он слышал их повсюду.

Странности начались у Виктора задолго до сумасшествия. Он не только записывал голоса мертвых на магнитофон. Он пытался фотографировать привидений, везде таскал фотоаппарат с собой. В квартире, подъезде, на улице, днем, утром, ночью – он фотографировал призраков всегда и везде.

Однажды он ворвался домой растрепанный и возбужденный и с порога крикнул:

– Сестренка, у меня получилось!

– Получилось что? – тщательно водя маленькой кисточкой по ногтям, поинтересовалась Вика.

Виктор схватил со стола графин с водой и отхлебнул прямо из горлышка. Вытер рот ладонью и сообщил:

– Я сфотографировал!

– Молодец, – сказала, не отрываясь от ногтей, Вика. – А кого сфотографировал-то?

– Их! Мертвецов!

Кисточка соскочила с ногтя, оставив на коже красную полоску лака. Вика уставилась на брата изумленно.

– О чем ты говоришь?

– О них!

Виктор сунул руку в карман куртки и вытащил пачку фотографий.

– Вот, смотри! – Он раскрыл пачку веером и принялся тыкать в снимки пальцем: – Вот эта тень, видишь?.. И вот здесь! Видишь окно, а в нем белый полупрозрачный круг? Это лицо!