Испорченная корона - Робин Д. Мейл

Мой организм решил эту задачу за меня, и я широко зевнула. Запоздало попытавшись прикрыть рот, я поморщилась, когда этот жест отозвался болью на спине.

– Я пойду, а вы отдохните.

– Нет! – Слово вырвалось у меня прежде, чем я успела остановиться, но я не захотела его опровергать.

Я не желала оставаться в комнате одна, пока где-то в чертоге остается Эйва, которая надеется, что ее наказание меня убило. А может, планирует еще одну попытку. Я не хотела оставаться одна. Точка. И видят звезды, спорить о приличиях уже поздно.

Эвандер медленно выдохнул, разглядывая мое лицо, а потом рассчитано равнодушным тоном переспросил:

– Вы хотите, чтобы я остался?

Не отводя взгляда, я очень медленно кивнула.

Засомневавшись лишь на мгновение, Эвандер взял с тумбочки книгу и снова устроился на кровати. У него был уставший вид, и в глубине души я хотела сказать ему, чтобы он тоже поспал. Но, с другой, более рассудительной стороны, не могла отрицать, что мне спокойнее, когда я знаю, что он меня караулит.

В конце концов, он, похоже, чрезвычайно заинтересован, чтобы я осталась в живых, пусть его мотивы с каждым днем и кажутся все более туманными.

Глава 47

Когда я проснулась, Эвандера рядом не было. Сердце заколотилось в груди, и я обругала себя за то, что мне не все равно. Что поверила, будто он останется. Что мне было спокойнее, когда он рядом, хоть он и был моим хозяином. Что…

Следующую мысль я не успела додумать, потому что дверь в смежную комнату открылась, и на пороге появился Эвандер. Он был чисто выбрит, а волосы еще не просохли после ванны, которую он только что принял.

Я пыталась скрыть трясущиеся руки, но его взгляд, как обычно подмечал все.

– Велеть Таисии набрать ванну и вам? – Его тон был тщательно выдержанным. – Полностью окунуться вы не сможете, но я уверен, она что-нибудь придумает.

Щеки мне залил румянец. Наверняка я вызывала отвращение, потная после трехдневной лихорадки.

– Пожалуй, это было бы здорово! – согласилась я.

Эвандер кивнул, а потом отдал указания кому-то в коридоре.

Вскоре в комнату уже входили слуги с ведрами воды, над которыми поднимался пар. Чудо, что я не проснулась, когда они приходили в первый раз, но, с другой стороны, я всегда спала очень крепко.

Вошла Таисия. Когда она протянула руку, чтобы помочь мне встать, сквозь ее невозмутимость проглянуло сочувствие.

Эвандер уже уселся за стол, деловито царапая пером, так что, по крайней мере, он не видел моих многочисленных героических попыток встать. Наконец мне удалось подняться с мягкой постели так, что болевые ощущения усилились всего в два раза, и я посчитала это победой.

Оказавшись в ванной, я покосилась на входную дверь. Таисия проследила за моим взглядом. Она сначала помогла мне снять одежду – вернее, как я поняла, сорочку Эвандера – и залезть в медную ванну, а потом пошла запереть дверь.

Я сидела, погрузившись всего на десяток сантиметров, но Таисия осторожно поливала меня горячей водой из стоявших рядом с ней ведер.

Когда первый ручеек попал на раны, мои пальцы сжали края ванны, и я с шипением втянула воздух сквозь зубы. Таисия пробормотала что-то утешительное, фразу, которую я чаще слышала в Локланне, чем здесь. Она, должно быть, часто бывала в покоях Эйвы. От этой мысли дыхание у меня участилось.

– Почти все, – проговорила она, приписав мое волнение приступу боли.

Я пыталась себя урезонить. Вовсе необязательно, что все, кто находится рядом с Эйвой – страшные люди просто за компанию. Постепенно и паника, и новая волна боли стихли, и вода показалась почти приятной.

После этого она помогла мне вылезти из ванны и приступила к увлекательному процессу мытья нескольких тонн волос, предварительно усадив меня на стул с низкой спинкой рядом с тазом с водой, чтобы мыло не попало в раны.

Мне было неприятно, но нельзя отрицать, как здорово снова иметь чистые волосы.

Само собой, едва я успела об этом подумать, как Таисия втерла мне в раны целебную мазь, и я пожалела, что знаю мало ругательств на сокэрском. К тому времени, когда она закончила и стала накладывать на спину дышащую холщовую повязку, я держалась за края стула мертвой хваткой.

Наконец Таисия достала для меня теплую пижаму. Я оценивающе оглядела комплект и покачала головой.

– Другую рубашку, пожалуйста.

Девушка поджала губы, но, посмотрев на повязку, передумала. Кивнув, она выскользнула за дверь и через мгновение вернулась с другой сорочкой Эвандера, на этот раз черной.

Я вздохнула с облегчением, когда на мне оказалась свободная рубашка, и закатала рукава, после чего мы направились обратно в спальню.

Эвандер поднял взгляд, когда я вошла, рот у него приоткрылся, но он тут же опомнился. У меня не осталось сил на смущение, ведь он уже видел гораздо больше. Кроме того, черная рубашка была значительно скромнее любой из Милиных ночных сорочек. Она спускалась ниже колен и совершенно не просвечивала, скрывая все, что было под ней.

– Вижу, вы воспользовались моим гардеробом, – наконец сказал он.

– Похоже, это меньшее, чем вы можете мне помочь, хоть вы и были так великодушны, что не отняли у меня все. – Я постаралась как можно достовернее изобразить серьезный тон, и его щека дрогнула: то ли он пытался меня не прикончить, то ли сдерживал смех.

Я решила остановиться на последнем.

– Уверен, это один из множества поступков в моей жизни, о которых я еще пожалею, – язвительно проговорил Эвандер, возвращаясь к работе.

Таисия подвела меня к креслу у огня и принялась сушить полотенцем мои волосы и проходиться по ним гребнем с широкими зубьями. Я не расстроилась, когда этот затяжной процесс прервался из-за появления еды, но огорчилась, что мне дали бульон, а настоящая еда досталась Эвандеру.

Пока Таисия убирала тарелки, меня осенило.

– А где ваш камердинер? – спросила я у Эвандера.

Тот уже снова склонился над бумагами, сосредоточенно нахмурившись.

– У меня его нет, – рассеянно ответил он.

– Почему?

– Потому что я умею мыться и одеваться самостоятельно, без посторонней помощи. – Что ж, было очевидно, кого он имеет в виду. – И потому что я не люблю, когда кто-то без надобности болтается в моей комнате. Раз в неделю горничные делают генеральную уборку, и этого более чем достаточно.

Учитывая, как он старался не пускать меня в свою комнату, его ответ звучал правдоподобно. Я снова оглядела покои, где все было на своих местах, теперь зная, что это