Однажды будет ветер - Диана Ибрагимова

Рина поужинала сухарями и парой яблок и прилегла прямо на землю рядом с костром. У нее болела голова от недосыпа, и даже тревога на этот раз не смогла прогнать сонливость. Перед глазами так и крутились мельницы, и в момент, когда Рина почти уснула, ей на ум пришла мысль, заставившая мгновенно взбодриться.

– Дедушка Натан! – подскочила она. – Вы говорили, что Странник может снова стать вещью или домом после того, как отыщет кнопку. А кто-нибудь пытался вселиться в Ветродуй и запустить его изнутри безо всяких кнопок?

«Это невозможно, – отрезал дневник. – Принц Аскар предусмотрел такой вариант и предупредил о нем Странников в одной из своих подсказок… Если ты станешь частью Ветродуя, то сойдешь с ума и ни за что не вспомнишь, что… собиралась сделать… Это любимое развлечение принца Аскара – сводить людей с ума. Все кругом сходят с ума из-за него. От заточения, от одиночества, от попыток повлиять магией на магию, от безнадеги… Рядом с Ветродуем даже находиться опасно, потому что он заколдован и меняет сознание. Его лопасти – зеркала, в которые нельзя смотреть дольше трех секунд, иначе они тебя зачаруют. В отражении ты увидишь прекрасный мир, который как будто переходит в реальность. Первые Странники, попавшиеся в ловушку Ветродуя, чаще всего падали в пропасть со скалы, не понимая, куда идут на самом деле».

– Об этом вы мне тоже не собирались рассказывать до поры до времени? – проворчала Рина, слишком уставшая, чтобы сердиться. – Ну вообще-то я и не думала, что все будет так уж легко в самом конце. Доброй всем ночи. Надеюсь, Собирашки не примут наш дым за серебристый ветер…

Она уютно устроилась возле огня и тут же уснула.

Наутро они продолжили путь и таким манером пробирались к столице почти неделю. Рина даже поймала себя на мысли, что происходящее ей нравится. Это было похоже на обычную жизнь – долгие прогулки на природе, любование городами издалека, приятное молчание с Климом, порой лишенное всяких мыслей.

Бабушкина еда скоро закончилась, но на пути то и дело встречались старые огороды, где все еще росла кукуруза и даже картошка. Рина запекала их на костре, а воду брала из рек, родников и колодцев, которые находила по карте.

На седьмой день, ближе к полудню, они добрались до столицы Хайзе – Дитромея. Рина бывала тут минимум пару раз в год: в здешних картинных галереях регулярно проходили папины выставки, и тут жила бабушка Вельма.

Дитромей называли еще Лимонным городом за его веселенькие желтые кровли, на фоне которых, как незабудки среди лютиков, голубели крыши дворца. Они были такого сочного королевского цвета, что почти сливались с небом в ясные дни – не чета поместьям глав округов и градоправителей с их бледной лазурью.

Сейчас Дитромей было абсолютно не узнать. Казалось, что он сплошь состоит из мертвых домов. Почти все они выглядели покореженными, в стенах зияли огромные бреши, городская стена и вовсе превратилась в руины. Сколько бы Рина ни пыталась, голубых крыш дворца разглядеть не могла – то ли из-за того, что над Дитромеем нависли низкие тучи с белесыми брюхами, готовыми во-вот порваться и разразиться даже не дождем, а снегом или градом, то ли из-за того, что резиденция короля была сильно разрушена.

Пасмурные сумерки сделали столицу тусклой и мрачной. Один за другим на улицах зажигались фонари, но свет их был призрачным, потому что солнце не могло пробиться сквозь облака весь день, и некому было включить питание от электричества.

Рина рассматривала город, стоя в отдалении, на холме, и не могла произнести ни слова.

– Это кошмар какой-то, – наконец сказала она. – Собирашки тут камня на камне не оставили. Как люди будут жить здесь, когда проснутся? Я думала, дела везде обстоят примерно так же, как на юге, но столица теперь – просто груда мусора. И большинство улиц наверняка завалено, что толку тогда от маршрута, который я запомнила? Да и сохранился ли вообще тот ресторан?

«Скоро стемнеет, – заметил Натан. – Сегодня пасмурно, луны не будет видно… Постарайся не упустить этот шанс».

«Я встревожена! Очень-очень встревожена!» – заявила мама. И на этот раз переживала не только она одна. Даже стоически спокойный папа сделал несколько кругов влево.

– Да не волнуйтесь вы так, – постаралась приободрить их Рина. – Я же удачливая, так что мне опять повезет. Конечно, сухой из воды я не вылезу – это уже проверено, но живой из города выберусь точно.

Пока сумерки не уступили место ночи, Рина оставалась на холме и внимательно разглядывала Дитромей, жалея, что в наборе Странника нет бинокля. Заметить Собирашек оказалось не так-то просто. Натан сказал, что они, как правило, передвигаются ползком, и куда проще определить их местонахождение по звукам, нежели увидеть.

– Бр-р-р, холодно стало, – Рина, обняла себя за плечи и попрыгала на месте. – Если и дальше буду тут стоять, совсем замерзну, так что пойдемте. Пока доберемся, как раз стемнеет окончательно.

Она достала зеркальце и сжала его в руке, пытаясь унять дрожь. Казалось, что внутренности заледенели от страха, но в глубине души Рина, и правда, верила, что ей повезет. Один или два удачных случая – это, возможно, совпадение. Но больше четырех – точно судьба.

– Тебе лучше остаться тут, Клим. Город сильно разрушен, там наверняка полно битого стекла, гвоздей и всяких осколков. Мы будем двигаться по темноте, а без своего фонарика ты не увидишь дорогу. Поэтому лучше подожди меня здесь.

«Ну уж нет!»

– Ты же знаешь, что я права!

«Нет!»

На этот раз никакие доводы не помогли Рине убедить велосипед дождаться ее на холме, и она сдалась – вынужденно, но не без облегчения.

– Ладно, твоя взяла, но корзину оставим тут, чтобы не утяжеляла, потом вернемся за ней. И я на тебе не поеду. Так меньше шансов повредить колеса, если ты наткнешься на что-то острое. Будем ориентироваться вон на ту башню, видишь? Это городская библиотека. Булочная должна быть в проулке рядом с ней. И помни, Клим, нужно избегать фонарей и очень быстро передвигаться по освещенным участкам.

«Да помню я», – звякнул велосипед.

В его ответе Рине померещилось недовольство.

«Ему не нравится, что девчонка им командует, – хмыкнула она про себя. – Ох уж эти мальчишки, им бы только геройствовать. Уж извини, Клим, но из нас двоих воин – я, и это моя битва с чудищем».

Рина и сама не заметила, в какой момент азарт подмешался к страху и начал расти вместе