Замуж — никогда - Винк Таня

— Сынок, буду с тобой откровенна: Аня мне не нравится, — сказала Татьяна Яновна без обиняков сразу же после знакомства.

— Чем она тебе не нравится? — нахмурился Дима.

— Чем? — Татьяна Яновна вскинула бровь. — Во-первых, у нее нет высшего образования, а это очень серьезный барьер между мужем и женой. Вот вспомни, ты встречался хоть с одной девушкой без высшего? И она не знает ни одного иностранного языка.

Дима потер пальцами лоб.

— Мама, это не тот барьер, о котором стоит говорить. Аня умная и заткнет за пояс любую девушку с дипломом. А иностранный язык можно выучить…

Татьяна Яновна с удовлетворением отметила, что сын оправдывается, и продолжила наступление:

— Ошибаешься, это очень серьезно. Женщины без высшего образования ужасные тупицы и невежи, уж мне это известно. Они, прости, даже азов гигиены не знают, безответственно относятся к предписаниям врача, а уж о воспитании детей и говорить нечего. А я не хочу, чтобы у меня были внуки-оболтусы.

Дима выбрался из кресла и подошел к окну. Повисла гнетущая тишина, которую нарушила Татьяна Яновна.

— Сыночек… — Она встала с дивана, подошла к Диме и положила руку ему на плечо. — Я желаю тебе счастья, настоящего счастья, а с такой женщиной…

Дима резко повернулся к матери, и ее рука застыла в воздухе.

— Мама, только с такой женщиной, как Аня, я могу быть счастлив. Так что твое желание сбудется. — Он улыбнулся и посмотрел на часы. — Мне пора, Аня ждет… — Он поцеловал Татьяну Яновну в лоб и убежал.

И вот она пришла к ним на обед… А что ей оставалось делать? Отказаться? Ужасная ситуация, и она ничего не может предпринять. Хотя… еще не все потеряно…

— Татьяна Яновна, спасибо огромное за путевку в лагерь, — сказала Аня.

— Пожалуйста. — Татьяна Яновна посмотрела на Женю. — Ну, ты доволен?

Женька дернул плечом, смущенно улыбнулся:

— Посмотрим… Я еще не был в оздоровительном лагере.

— Как не был? — удивилась Татьяна Яновна.

Женька помотал головой:

— Как-то не получалось.

— А как же ты проводишь каникулы?

— В школьном лагере, потом в спортивном, я плаваньем занимаюсь… А когда Аня в отпуске, мы на речку ездим.

Татьяна Яновна перевела взгляд на Аню:

— Вы проводите отпуск на речке?

Аня кивнула.

«Да… Девушка совсем без амбиций, — думала Татьяна Яновна, глядя на дощатый крашеный пол. — Она просто на корню зарубит амбиции моего сына, сделает его посредственностью». Это крах. Нет, только через ее труп Дима женится на этой Ане. Ему нужна такая жена, чтобы требовала: «Давай, иди вперед, каждый день! Я хочу, чтобы ты много зарабатывал, чтобы стал профессором, хочу красиво одеваться, носить драгоценности, путешествовать по всему миру!» Ведь она сама именно так вела себя с мужем и добилась своего — после защиты кандидатской он хотел остановиться, но она настояла, все уши ему прожужжала, и он стал доктором наук! Жаль, рано умер, но умер доктором наук! А эта… Татьяна Яновна скользнула по Ане быстрым взглядом. Эта только вниз может тянуть… Бухгалтер… Без высшего… Ужас…

…Мама лежит на полу в коридоре. На ней — блузка и юбка. Голова и плечи мокрые. Возле нее, прислонившись к стене, стоит сосед по площадке и курит.

— Она в ванну упала, — говорит тетя Оля.

— В ванну? — Аня не может отвести глаз от маминых волос, они прилипли к застывшему лицу. Почему мама не уберет волосы с лица?

— А почему она одета? — спрашивает Аня.

— Не знаю. Это милиционеры выяснят, я их уже вызвал.

Утонула… В ванне. И вдруг Аня спохватилась: Женька был еще дома, когда она уходила.

— А Женя? Он в садике?

— Нет, — глухо ответил соседкин муж, глядя в сторону.

Аня метнулась в комнату, дверь распахнула — никого.

— Где он?! — кинулась в гостиную, в спальню. — Где мой брат?!

— Да не кричи ты, — шипит сосед, — он у нас.

Аня плохо помнила те дни — все происходящее будто туманом подернулось. Но она никогда не забудет, как обнимала Женьку, как гладила его по голове, как заглядывала в его ничего не выражающие глаза, как пыталась растормошить братика, разговорить, а он… Он смотрел куда-то сквозь нее и молчал. На его лобике вдруг появились две горизонтальные складочки — казалось, он чему-то все время удивляется.

Женя молчал долго, дней десять, но даже когда заговорил, ничего не сообщил, и только много лет спустя, когда весь этот ужас закончился и они с Аней стали жить вдвоем, он рассказал, как ждал, пока мама оденется. Мама оделась, и вдруг у нее заболела голова — после того, как их обокрали, у нее почти каждый день случались головные боли. Два раза вызывали скорую помощь — вечером давление подскакивало, и во второй раз врач сказал, что если она не ляжет в больницу, то дело будет плохо… Мама врача не послушала и в больницу не легла, а когда ей было плохо, она смачивала полотенце горячей водой и прикладывала к затылку. В то утро она тоже так сделала. Она долго не выходила из ванной, а вода все шумела. Женя постучал, позвал ее, но мама не ответила. Он попытался открыть дверь, но не смог. Побежал к соседу. Сосед взломал дверь. В клубах густого пара Женя увидел маму. Вернее, ее ноги, свисающие с края ванны…

Похоронили Инну в селе, рядом с отцом и матерью. Лидия Львовна произнесла душевную речь, а прощаясь, посмотрела на Аню и сказала: «Береги себя. Приходи, если будет трудно». Девять дней пришлись на Радоницу. Людей на кладбище было как в выходной день в парке. Селяне подходили к Ане, Виктору, выражали соболезнования. Слово за слово, Виктора позвали выпить и закусить, и он, не слушая Аню — на машине же приехали! — к полудню прилично набрался, и его увела к себе соседка. Аня с Женькой сели на лавочку у калитки и принялись ждать, а тут мимо проходят… Галя и Шурка! Аня бросилась к подружке, Галя ей обрадовалась, а Шура «здрасте» сквозь зубы процедила и в сторонке стоит, ей щенячий восторг малолеток не интересен. На щебетанье подружек высунулась соседка и к Шуре:

— Ты, кажись, машину водить умеешь?

— Умею. — Шура приподняла красивую бровь.

— Ты куда сейчас?

— На автобус.

— Слушай, — соседка руки к груди прижимает, — отвези их домой, — показывает на Аню и Женьку, будто прилипшего к скамейке, — и ихнего батьку, он в хате. Они на машине приехали, а он набрался до чертиков и до ночи точно не встанет.

— А машина где? — Шурка повертела головой по сторонам.

— Возле кладбища. — Соседка смотрит на нее с надеждой.

— «Форд» синий, — сказал Женька, поднимаясь.

На въезде в город Шурка впервые за всю дорогу открыла рот:

— Какой адрес?

Аня ответила.

— Сначала Галю завезем, а потом к вам.

Шурка высадила Галю возле общежития и рванула в центр, и тут Виктор пришел в себя. Повертел головой и вытаращился на Шуру.

— Ты кто такая?

— А тебе не все равно? — игриво бросила Шурка, слегка обернувшись.

— А ты красивая. — Виктор еще больше выпучил глаза.

— Знаю.

— Вон в ту арку. — Сидящая впереди Аня показала рукой на дом. — Во дворе четыре гаража, наш крайний слева.

Шура подъехала к гаражу и остановилась:

— Ключи от гаража где?

— Тут. — Женька быстрым движением откинул крышку ящика консоли справа от кресла водителя, привстал на ноги и выхватил из него ключи. — Я открою. — И он выскочил из автомобиля.

Виктор тоже выполз из «форда».

— Я сам поставлю машину, — сказал он, пожирая Шурку глазами.

— Не надо, ты еще недостаточно протрезвел, — Шура искривила рот в ухмылке.

Видимо, эта ухмылка свела Виктора с ума.

О том, что отчим встречается с дочерью тетки Катьки, Аня узнала через две недели — услышав шум мотора, выглянула в окно и обмерла — за рулем сидела… Шурка. Отчим — рядом.

Они вошли в квартиру. Рекс зарычал на гостью, и отчим закрыл его на балконе. Пока Виктор был в спальне, Шура сидела в гостиной у телевизора, не обращая внимания на Женьку, а он, устроившись в кресле, с интересом наблюдал за ней. На Аню она тоже не обращала внимания и делала вид, что знать ее не знает.