Рыжий ангел - Джудит Айвори

Кристина взялась за дверную ручку, потом оглянулась. Адриан сидел в темном углу кареты, кипя от ярости. Она не собиралась оставаться там, где он хочет. И не намерена позволять Сэмюелу пасти ее. Этим она еще больше завела Адриана.

– Прекрасная нота для расставания, – сказал он.

– Ты ведь спал с ней?

– Ты же знаешь, что да. Какое это имеет отношение к делу?

– Она будет там. А я буду за сотни миль…

– Надин в Вене.

– Значит, найдется другая. Я не буду сидеть здесь как пришпиленная, ожидая твоего возвращения, пока ты занимаешься бог знает чем.

– Ради Бога, Кристина, чего ты хочешь? – Адриан с досадой вздохнул. – Все произошло слишком быстро. Я надеялся, что мы еще несколько дней сможем побыть вместе, но нас лишили этой возможности. Я могу лишь обещать, что если мне удастся хотя бы на несколько часов оказаться на английском берегу, я приеду прямо сюда и проведу их с тобой. Если тебя это не устраивает, пожалуйста, уезжай. Если тебя здесь не будет, я все пойму.

– Ты повернул дело так, что если я уеду, то положу всему конец. Ты пытаешься запереть меня здесь. Почему?

– Да уезжай, ради Бога. – Адриан толкнул дверцу, и она распахнулась. – Меня это не волнует. Я даже хочу, чтобы ты уехала. Иди. Собирай свои вещи и уезжай.

Плотнее закутавшись в накидку, Кристина шагнула на гравий дороги и повернулась, все еще держась за дверцу кареты.

– Адриан.

– Что?

Кристина не знала, что сказать.

– Я могла бы любить тебя.

– Прекрасно. – Он дернул дверь. – Дай мне знать, если условное наклонение превратится в действительное. Поехали.

Дверь с треском захлопнулась. Карета покатилась вперед, окончательно и бесповоротно.

Кристина стояла как пригвожденная и твердила себе: «Он уехал». Но никак не могла в это поверить. Потом, когда улеглась пыль, Кристина не могла поверить, что так с ним попрощалась.

Глава 19

Кристина вытащила чемоданы, побросала туда половину своих вещей и решила остаться. Сама не зная почему, она принялась бродить по дому.

В нем было пусто и тихо. Ничего не изменилось, но стало абсолютно другим. В пустой вазе, стоявшей на столике в холле, она нашла галстучную булавку. Его булавку. Она несколько раз видела ее в галстуке Адриана. Крошечная шпага с бриллиантовым эфесом.

Вертя в руках булавку, Кристина вышла на террасу. Листья больших кленов начали желтеть. Осень. Жизнь продолжается. Адриан уехал всего четыре-пять часов назад, а кажется, прошла целая вечность. Кристина чувствовала себя осенним листом, который постепенно краснеет, желтеет и ждет ветра, который сбросит его на землю. На жесткую землю, к суровой реальности.

Разжав кулак, Кристина смотрела на булавку. Она так напоминала своего владельца. Денди, улыбнулась она. Он весь в этом. Он холил себя напоказ. Она верила, что у Адриана все лето не было другой женщины. Она даже была склонна верить тому, что он больше десяти лет не имел постоянной связи. Ее развод свершился. У нее нет лучших планов, нет вообще никаких. Так почему она не может остаться?

– Миссис Пинн!

Кристина обернулась. Сэм Ролфман. Ее страж, похоже, будет досадной помехой. Он не выпустит ее из виду.

– Я никуда не еду, – сказала она ему.

– Я заметил внизу ваш багаж. – Он глубоко вздохнул. – Миссис Пинн, я буду вам очень признателен, если вы не вынудите меня гнаться за вами в Лондон или еще куда-нибудь, куда вы решите уехать. Адриан просил меня присмотреть за вами… Кто может повредить вам? Ваш муж? Почему бы вам не облегчить мне жизнь…

Повернувшись, Кристина пошла мимо него в дом.

– Мой муж, мистер Ролфман, не собирается причинять мне вреда. Адриан чересчур встревожился из-за двух давних инцидентов. Все будет в порядке, и вам не нужно следовать за мной по пятам, чтобы убедиться в этом.

– Но я должен. Во-первых, я обещал. И во-вторых, если с вами что-нибудь случится, Адриан меня наизнанку вывернет.

Кристина повернулась к нему у ступенек крыльца:

– Я не желаю, чтобы вы ходили за мной по пятам. Вам понятно?

Сэм не ответил, но, прикрыв глаза, что-то проворчал.

– Я слышал, вы упрямая, – пробормотал он.

– Упрямая? Вы еще не видели, что такое настоящее упрямство, мистер Ролфман. Оставьте меня в покое. Я не хочу, чтобы вы следили за мной.

Подхватив юбки, Кристина вбежала в дом. Направившись к парадной двери, она бросила булавку в вазу и вышла. Куда угодно, лишь бы отделаться от этой раздражающей тени, которую приставил к ней Адриан.

Кристина почти дошла до конюшни, когда заметила, что карета Адриана вернулась.

– Вот оно что, – сказала она конюху, распрягавшему лошадей. – А я думала, его светлость поедет в своей карете.

Конюх обернулся. Оказалось, что это мальчик лет пятнадцати-шестнадцати, Джон Пайпер, лакей Адриана.

– Нет, мэм, он отослал ее, как только вошел в гостиницу. Там ждали лошади. – Покраснев, мальчик принялся развешивать упряжь на вбитые в стену крючки. Потом снова повернулся. – Я был сегодня утром на запятках кареты, когда вы спорили. Наверное, мне не следует этого говорить, мэм, но кто-то должен вам сказать. Не нужно так обходиться с его светлостью. Он безнадежно увлечен вами. Ни разу не повысил на вас голос. Не вышел из себя. Я никогда не видел, чтобы он так ухаживал за женщиной, а ведь я родился и вырос в этом доме…

Его глаза скользнули по ее лицу. Застенчивость смешивалась в нем с решимостью не отводить взгляд.

– Я не хочу сплетничать, – добавил он, – но люди говорят, что на много миль в округе не найдешь такой чудесной женщины, как вы. Что до меня, вы… вы настоящий ангел.

Кристина была озадачена. Она редко слышала высказывания столь резкие и одновременно доброжелательные.

Дальнейшее удивило ее еще больше. Юноша, облизав губы, опустил взгляд к ее груди под белой блузкой. Он не сводил глаз с разреза, в котором были видны высокие полные округлости. Кристина рассмеялась:

– Боже милостивый, если ты так смотришь на ангелов… – Она тут же пожалела о своей реплике.

Юноша стал пунцовым, на глазах блеснули слезы. Он отвернулся и стал поправлять развешенную на стене упряжь.

– Прости. – Кристина тронула его за плечо. – Видишь, я из плоти и крови. – Подавшись вперед, она всмотрелась в опущенное лицо Джона и сжала его ладони. – Я живая. Способная наговорить ненужные слова в самое неподходящее время. Правда. – Джон поднял голову, и она наконец смогла посмотреть ему прямо в глаза. – Мне льстит, что ты считаешь меня чудесной, хорошо думаешь обо мне. За исключением того, что я недостаточно добра к его светлости. – Она тихо засмеялась.

На лице ее юного поверенного появилось лукавое выражение.