Блеск жемчуга - Кэтрин Стоун

И тогда ее муж издал другой приказ:

- Разденься, Ив. Нет, не отворачивайся - я хочу видеть, как ты делаешь это. - Она снова повиновалась, и он, безжалостно ощупав глазами нагое и невинное тело испуганной женщины, тихо предупредил ее: - Никогда не набирай вес, Ив. Даже унцию.

Ив и Джеффри никогда не занимались любовью - даже в эту первую ночь. Они занимались сексом, точнее, он занимался с ней сексом, и когда сэр Джеффри Ллойд Аштон хотел обладать своей принцессой, он никогда не был нежен. Яростная страсть сэра Джеффри причиняла дикую боль нежному телу Ив, даже если он брал ее на атласных простынях их алькова. А ведь бывало, если ему не терпелось, он обладал ею на холодном мраморном полу замка, шершавой решетке камина или каменной лестнице. После этого на ее теле долго цвели синяки, как памятники его жестокой страсти.

Джеффри страстно жаждал ее. Тут не могло быть сомнений. Но ее ужасала мрачная угрюмость его страсти - то, как он менялся в миг, когда они становились мужчиной и женщиной. Куда девался тот мягкий, нежный, обаятельный Джеффри, ухаживавший за ней? Впрочем, он и теперь существовал, - на публике, или даже в частной жизни, если ему так хотелось. Но она, и только она, знала другого сэра Джеффри Ллойд Аштона - холодного, с презрительными черными глазами, и…

И Ив винила только себя. Она пыталась удовлетворить его страсть - о, как она старалась! - и в постели и перед лицом публики, похоже, добилась своего. Но это был лишь наружный успех. На самом деле Джеффри был недоволен ею - и как могло быть иначе? Очевидно, он понял то, что давно знала она сама, что было высечено в ее сердце с самого момента рождения: она никчемна… и совершенно не заслуживает любви.

Но тогда ей еще только предстояло узнать всю правду; и это было самое потрясающее открытие в ее жизни…

- Знаешь, Ив, мы с Найджелом считаем, что ты молодчина.

Так сказала Беатрис, жена Найджела Ллойд Аштона, двоюродного брата Джеффри, служащего управляющим торговой компании Ллойд Аштона в средиземноморском регионе. Они приехали из Гибралтара навестить Джеффри. И в этот день Ив и Беатрис отправились в музей чайной посуды в Флагстафф Хауз и уже минут пятнадцать восхищались сервизами из Цзянсу.

- Молодчина?

Беатрис нахмурилась.

- Ох, Найджел просил меня не говорить тебе об этом, но такое сходство с ней просто невероятно. Мы думали, что Джеффри показал тебе ее фотографию, и ты сама решила сделать такую же стрижку, как у нее, и одеваться в том же стиле… и… ох. - Она нахмурилась еще сильнее. - Так ты ничего не знаешь о Розалинде?

- Нет. - Разве что иногда, когда его глаза темнеют от страсти и от наслаждения обладанием, Джеффри называет ее своей розой. - Беатрис, расскажи мне о ней.

- Ну, это было очень давно, и теперь уже не имеет никакого значения.

- Ну пожалуйста!

Беатрис трагически вздохнула.

- Ну, раз уж я так далеко зашла, ладно. Вернемся в те времена. Но, Ив, это в самом деле не имеет уже никакого значения. Пусть ты похожа на нее как две капли воды, ты ведь совсем не такая, как она. И очевидно, именно поэтому Джеффри влюблен в тебя. О, она была просто неукротима, как чистокровный скакун. Разумеется, она была из знатной семьи. Правда, всегда утверждала, что человек, вырастивший ее, не был ее настоящим отцом и в ней течет королевская кровь какого то европейского монарха, - перемещенная принцесса, принцесса Анастасия наших дней. Мы с Найджелом так и не поверили в это до конца, но Джеффри, кажется, поверил. Она не всегда была мягка, как полагается принцессе, но всегда была властной. Мы прощали ей все, потому что она была такой необычной.

- В том числе и Джеффри. - Значит, Джеффри любил эту своенравную, очаровательную и уверенную в себе принцессу.

- Да. Разумеется, у них был бурный роман; они отлично подходили друг к другу. - Беатрис покачала головой. - Однако даже после их помолвки у нее не прошла страсть к драматическим эффектам. За месяц до свадьбы она заявила Джеффри, что покидает его, так как влюбилась в кого то еще.

Беатрис сделала паузу, задумчиво помяла нижнюю губу и наконец призналась:

- Джеффри, наверное, не знает того, что я знаю об этом, но это знают все. В то время мы - четыре пары, знавшие друг друга еще по колледжу, - отдыхали в поместье Ллойд Аштонов в Шотландии, и так получилось, что в доме не оказалось никого, кроме Джеффри, Розалинды и меня. Я отдыхала у себя и услышала их ссору в смежной комнате. Я уверена, что останься она жива, они бы помирились, но…

- Она умерла?

Беатрис торжественно наклонила голову.

- В тот же день, буквально через несколько минут. Розалинда выбежала из дома, села в свою машину и умчалась. Она смотрела назад, наверное, чтобы посмотреть, не гонится ли за ней Джеффри, и не заметила мчащегося навстречу грузовика. Я кричала ей из окна, и Джеффри, и все остальные, кто был снаружи, но Розалинда нас не слышала. Она умерла мгновенно, на наших глазах. Ей было всего двадцать шесть лет. - И помолчав, Беатрис перешла к тому, что было теперь очевидно: - Это поразительно, правда? Вы с Джеффри встретились как раз тогда, когда тебе исполнилось двадцать шесть. Он, наверное, решил, что перед ним призрак. Это в самом деле невероятно, Ив. Твоя внешность, твоя потрясающая красота - вы просто двойники.

«Твоя потрясающая красота». Из всего рассказа больше всего запомнились эти слова. С самого рождения она была убеждена, что отвратительна. Ив потратила целую жизнь на то, чтобы стать невидимкой, чтобы ее лицо и тело не стали посмешищем для окружающих. И теперь стало ясно, что ее внешняя оболочка изменила ей, что она прекрасна.

Ив полагала, что теперь она поняла все - она была желанна, и ее наказывали как раз за то, что она была так похожа на своенравную и непокорную Розалинду. Но Ив ошибалась - Розалинда была давно забыта. Теперь Джеффри жаждал обладать именно ею. Он хотел обладать ею целиком и полностью, но Ив - и это приводило его в бешенство сильнее, чем некогда капризы Розалинды - отказывалась признать себя его собственностью. У нее было сердце, которое она не хотела отдать Джеффри.

Но была одна вещь, которую Ив угадала верно: Джеффри никогда не отпустит ее. В отличие от Розалинды, которая, не будь той трагической случайности, могла бы вырваться на свободу, Ив не могла уйти от него. Она была пленницей в этом раю.

Леди Ллойд Аштон не могла затеряться среди гонконгцев, - она была слишком хорошо известна. Ив не могла подняться на борт ни одного самолета - ее паспорт был заперт в сейфе Джеффри, а если бы она попросила дубликат, весть об этом быстро дошла бы до него, как и вообще все сведения о ее поступках.

Гонконг граничил только с одной страной - Китаем. Все восемнадцать миль этой границы были затянуты колючей проволокой и патрулировались вооруженными до зубов солдатами. Разумеется, их задачей было недопущение беглецов из коммунистического Китая, а не из капиталистического Гонконга, но Ив все равно бы задержали.